присущими последней традиционно наследуемыми идейно-мыслительными конструктами.

161 Интересно, что при этом доказывалась особая якобы способность русских к познанию Востока. Тот же Ольденбург – еще раз напомню, как близок он был по своим идейно-мировоззренческим воззрениям к Розену, – спустя восемь лет после Октябрьской революции, в 1925 г., отмечал, что в описаниях русским исламоведом-иранистом И.Н. Березиным (1818–1896) своих путешествий чувствуется «сильный субъективный, европейский элемент». Березин, полагает Ольденбург, «ни на минуту не забывает, что он европеец… в отличие от современного востоковеда, усиленно стремящегося приблизиться к человеку Востока и понять его». Но далее идет в высшей степени интригующий тезис: в то же время Березин не был чужд «особого полувосточного чутья, которое мы нередко наблюдаем у русских и которое, может быть, является следствием известного восточного элемента нашей культуры» (Там же. С. 61–62).

Глава 2

1 Я рассматриваю здесь почти исключительно лишь те работы Крымского, которые написаны им в предреволюционный период.

2 Ибо Крымский оставил еще и обширное литературно-художественное наследие, в том числе роман, том новелл и три части поэтического сборника «Пальмовые ветви», обогатившего украинскую литературу восточными мотивами (Гурницкий К.И. Агафангел Ефимович Крымский. М., 1980. С. 3).

3 Здесь я говорю лишь о дореволюционном этапе истории российской исламистики.

4 Batunsky М. Carl Heinrich Becker: from Old to Modern Islamology // International Journal of Middle East Studies. 1981, Vol. 13, № 3. P. 287.

5 Тем более что он знал – и знал добротно – пятнадцать языков; впрочем, ничуть не скромничая, считал и это количество недостаточным (см.: Гурницкий К.И. Указ. соч. С. 23–24). По другим данным, Крымский владел более чем тридцатью языками (см.: Смилянская И.М. Очерк востоковедной деятельности А.Е. Крымского // Крымский А.Е. Письма из Ливана (1896–1898). М., 1975. С. 308–309).

6 Подчеркиваю – именно «элиты», ибо весьма скептически отношусь к таким, например, утверждениям Осипа Сенковского: «Азия – часть света, к которой по силе обстоятельств и по народному инстинкту устремляется любопытство русских» (Библиотека для чтения. 1840. Отд. V. С. 51. Курсив мой. – М.Б.).

7 См., например: Жуковский В.А. Человек и познание у персидских мистиков. СПб., 1895; ЕЦекин М.И. О четырех обязанностях дервиша // Древности восточные. Ч. I. 1893. Вып. 3 и др.

8 См. подробно: Батунский М. Идейные основы западного исламоведения конца XIX – начала XX вв. // Вопросы истории религии и атеизма. T. X. М., 1962. С. 321–322. Множество интересных данных по этой же проблеме см., например: Massis Н. Defence de l’Occident. P., 1927. P. 192, 271–276.

9 A он не раз говорил и о таком его вечном атрибуте, как «восточная беспечность» (Крымский А.Е. Письма из Ливана. С. 246).

10 Как и один из его учителей – И.Н. Холмогоров, – Крымский отстаивал тезис о влиянии на суфизм не только буддизма (как полагал А. Кремер), но и неоплатонизма, что якобы «предвосхитило отчасти взгляды Р. Никольсона и Л. Массиньона» (Смилянская И.М. Указ. соч. С. 318–319). На самом же деле и эту трактовку Крымский заимствовал с Запада – на сей раз у И. Гольдциэра. Это, однако, не лишает некоторого интереса и для наших дней вышеназванной работы Крымского, которую в 1960 г. его друг и соавтор В.А. Минорский перевел на английский язык (Krymsky А.Е. A Sketch of the Development of Sufism down to the End of the Third Century of the Hijra // The Islamic Quaterly. L. Vol. V. 1960. № 3–4; Vol. VII. 1961. № 3–4).

11 Но равным образом и такой великий западный исламовед, как Гольдциэр, с восхищением писал об «истинных суфиях», и в первую очередь о Газали, который «в воспитании души к интуитивной жизни, в сознании зависимости человека видел центр религиозной жизни (позиция, которую вслед за Шлейермахером отстаивал и сам Гольдциэр. – М.Б.)а> и призывал «к вере объединяющей, живущей внутри человека, к культу, алтари которого воздвигнуты в сердцах» (GoldziherI. Vorlesungen iiber den Islam. Heidelberg, 1910. S. 177, 185).

12 Петербургский иранист В.А. Жуковский прямо свидетельствовал, что суфизм интересует его с точки зрения усилий человека разрешить мучительную загадку – «мир и творение», и потому он и счел нужным обстоятельно изложить взгляды на нее мусульманских мистиков (см.: Жуковский В.А. Человек и познание у персидских мистиков. С.1, 5).

13 См.: Смилянская ИМ. Указ. соч. С. 316–317.

14 Но учтем, что понятие «мистицизм» – особенно «мистицизм деистическо-пантеистический», «неортодоксальный» и т. п. – очень расплывчато; такая неопределенность смысла позволяет находить сходство между весьма различными явлениями и даже их отождествлять. И еще одна крупнозначимая деталь. На мой взгляд, русская ментальность (во всяком случае, в ее рафинированно-интеллигентской модификации) никогда не смогла бы полностью «ориенгализироваться» – если, конечно, она сохраняла бы неизменно сущностную связь с христианством. Ведь лишь оно – признающее этот мир в принципе устроенным правильно и считающее страдания единственным способом соединения с Богом – создает условия для возникновения Трагедии, в отличие от религий восточно-«мистических», отвергающих саму идею поисков смысла земной жизни. А без постоянных допингов идей и образов как нынешней, так и особенно грядущей Трагедийности и собственной и групповой и всечеловеческой, наконец, экзистенции, Homo Russicus просто-напросто немыслим!

15 Иван Франко, один из виднейших украинских писателей, так характеризовал творчество Крымского: «М.А. Крымский выоокооригинальное явление в нашей (украинско-дореволюционной. – М.Б.) литературе. Пишет ли он чисто филологические статьи или литературно-критические, прозаические рассказы или стихи – всюду он вносит собственное «я» в такой мере, как мало кто из наших писателей. И это не в силу какого-то принципиального субъективизма, напротив. Он старается быть как можно объективнее, правдивее, не утерять ни крупицы той правды, которую постиг душой, и переливает ее на бумагу со всеми, иной раз совершенно случайными, аксессуарами, к каким, разумеется, в первую голову принадлежат личные настроения и чувства. И хотя эти аксессуары не затемняют самой объективной правды, но придают ей определенную субъективную окраску, обдают ее жарким дыханием индивидуальности автора, индивидуальности во всяком случае необычайной, впечатлительной, нервной, способной на горячие порывы чувства…» и т. д. (Франко И. Рецензия на кн.: Крымский А. Пальмовые ветви // Сочинения. T. IX. М., 1959. С. 342).

16 Представление о Крымском как прежде всего «выдающемся популяризаторе» (по словам И.Ю. Крачковского, «для популяризации науки он сделал больше, чем все предшествовавшие и современные ему арабисты» – Крачковский И.Ю. Итоги изучения арабистики в СССР за двадцать лет // Известия АН СССР. М.-Л., 1937. Т. 5. С. 1257) в общем-то не подвергается сомнению и современными исследователями его творчества. Мнения Крачковского о том, что «популяризаторское» направление деятельности Крымского «не могло не оттеснить на второй план исследовательскую работу по арабистике» (Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики. М.-Л., 1950. С. 169), а также Н.А. Смирнова, согласно которому «отсутствие исследовательского элемента значительно снижает значение» трудов Крымского (Смирнов Н.А. Очерки истории изучения ислама в СССР. М., 1954. С. 103–104), никто еще всерьез не пытался опровергнуть. Но нельзя забывать и о том, что в изданных им курсах и пособиях Крымский не только излагал уже известные на Западе концепции и аргументировал их разнообразными материалами, почерпнутыми из многоязычной литературы. Будучи знатоком первоисточников, он вводил в научный оборот новые данные, уточнял даже общепринятые факты: «основываясь на своих обширных познаниях, оспаривал те или иные суждения; сопровождал анализ собственными переводами литературных образцов» (Смилянская И.М. Очерки востоковедной деятельности А.Е. Крымского//Крымский А.Е. Письма из Ливана (1896–1898). М., 1975. С. 328).

17 Когда в 1896 г. Крымский кончил университет, он получил приглашения остаться при нем сразу от трех кафедр славяно-русского отделения. Одновременно перед ним же открылась перспектива возвращения

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату