тюльпана, а ночью танцевала в лучах лунного света и распевала веселые песенки. И так длилось до того самого дня, когда привлеченная чьим-то вдохненным голосом она выглянула из тюльпана, увидела пррасного юношу — и влюбилась в него так искренне и крепко, как могут только феи, до тех пор, пока сама смерть не разлучит их… А!!!
Маленькое милое личико, обрамленное пухом белурых волос, высунулось из тюльпана и с обожанием посмотрело на Трикса. Потом показались две маленькие ручки, схватились за лепестки — и на свет появилась крошечная девочка, одетая в платье из лепестков василов. Свесив босые ножки с цветка, она села и подперла голову рукой.
— Ты так хорошо говоришь, — тонким, но отчетливым голоском сказала девочка. — Ты такой милый. Знаешь, я тебя так люблю. Я готова весь день тебя слушать. А ночью я стану танцевать для тебя в лунном свете.
— Я… я… мне надо идти… — отползая, пролепетал Трикс.
— Пойдем, милый, — согласилась фея. Потянулась — у нее за спиной распустились прозрачные крылышки, и она взмыла в воздух. Повисла над Триксом. — Куда ты, туда и я. Только одну минуточку, я еще не обедала.
Со стрекозиным жужжанием девочка спикировала в метелки какой-то травы, с пятипалыми листочками и блеыми желто-зелеными цветами.
Трикс вскочил. Утер выступивший на лбу пот. Было тихо, никаких фей не наблюдалось.
— Голову напекло… — с надеждой сказал Трикс. Плопал по карману — наколдованные гвозди были на мее. Подхватил букеты.
С макового цветка взмыла вверх крошечная фея. Лела она как-то отяжелело, неровно, ее слегка покачивало из стороны в сторону. Фея плюхнулась на букет, улеглась посреди цветов. И захихикала.
— Ты чего? — убито спросил Трикс.
— Ниче… — Фея хихикнула и замотала крошечными ножками. — Ты такой прикольный… Тебя как зовут?
— Трикс…
— А меня Аннет… Хи-хи!
— Ты чего хихикаешь?
— Я как поем, меня сразу на хи-хи пробивает. — Девоа сладко потянулась. — Посплю, ладно? Всю ночь танцала, танцевала в лунном свете…
Магистр Радион Щавель долго и пристально изучал спящую на ладони Трикса фею. Потом спросил:
— Чем, говоришь, она питается на обед?
— Травка там такая росла… невзрачная. У нее листики такие. — Мальчик растопырил пятерню. — И цветочки… махонькие, невзрачные, желто-зеленые.
— Ты бы еще маковым соком ее кормил. Поздравляю, мой мальчик. Ты осёл. Ты первый в истории маг, у котого фамильяр — фея-наркоманка.
— И что… что мне теперь делать?
— Как что? Сам ведь сказал: пока смерть не разлучит их. Можешь броситься с башни. А можешь прихлопнуть ее тапкой или утопить в ночном горшке.
— Нет… — Трикс замотал головой. — Как я могу? Она хорошая и беззащитная. Она меня любит.
— Тогда терпи, — безжалостно сказал Радион. Посмрел на несчастное лицо Трикса и добавил: — Вообще-то феи цветов живут недолго. Одно лето. Но беда в том, что цветы вокруг моей башни тоже магические, они растут и цветут каждый год, даже под снегом. Что получится из такого ералаша — я даже представить себе не могу. Может, она осенью и помрет. А может, еще и тебя переживет.
— А она полезна? — Трикс не удержался и всхлипнул. — Можно ее к чему-нибудь приспособить?
Магистр Щавель задумался.
— В природе, полагаю, эта пигалица опыляет цветы. Возможно, ее магические способности позволяют как-то влиять на рост растений. Как очухается — расспроси. Мне она отвечать не станет, это твой фамильяр. Будь она хоть немного побольше, — Радион хмыкнул, — можно было бы приспособить ее к кухонным работам. Она бы, конечно, сильно страдала, но из любви к тебе управлялась бы как могла. Не знаю, мальчик, не знаю. На будущее это послит тебе хорошим уроком.
Трикс молчал, сознавая правоту учителя.
— Гвозди давай сюда, — велел Щавель. — Я сам починю подъемник. Что-то подсказывает мне, что тебе не стоит поручать столь сложные задания, как соединение двух досок посредством гвоздей. А букеты поставь в сортиры. Этот, с тюльпанами, ко мне, а второй в свой. И не забывай менять их каждые два дня.
Он еще раз посмотрел на фею и вздохнул:
— Ты точно не желал, чтобы она умела становиться… э… крупнее?
— Нет…
— Салага, — печально сказал Щавель. — Я боюсь даже рассказывать коллегам. Смеяться будут не над тобой, а надо мной. А завтра я ждал гостей… маленький симпиум…
Он задумался.
Потом протянул руку и осторожно пощекотал фее жотик.
— Любимый… — нежно сказала фея и потянулась. Орыла глазки, нахмурилась и вскочила. — Это еще что? Я порядочная фея!
— Я всего лишь хотел тебя разбудить, — сказал Щель. — Скажи-ка, что ты умеешь?
Фея, надувшись, молчала.
— Трикс, спроси ты.
— Аннет, что ты умеешь делать?
— Танцевать в лунном свете, милый! — проворкова фея.
— А еще? Цветы выращивать?
— Я фея цветов, а не садовник! Пусть сами растут.
— Понятно, — резюмировал Радион. — Абсолютно беолезный фамильяр.
— Она красивая! — вступился за фею Трикс, за что злужил полный обожания взгляд Аннет.
— Надо будет подарить тебе хорошую лупу, — сказал Радион. — Ладно, мой мальчик. По крайней мере ты дазал, что твои способности растут. Вызов фамильяра… любого фамильяра… это сильное волшебство. Жаль, что нельзя с помощью магии преодолеть наши финансовые трудности.
Он задумчиво посмотрел на Трикса — и тот узнал этот взгляд. Взгляд этот называется «куда-бы- тебя-услать-с-глаз-моих-подальше». Мать так смотрела на него, когда он врывался в ее комнаты в разгар милой беседы с поужками, отец — когда Трикс околачивался в тронном зале во время задушевных разговоров с друзьями — о рыбалке, охоте или непонятных «простительных правителю шалтях». Мать, правда, шалости эти называла непростителыми, но в детали Трикса не посвящали.
— У меня есть небольшой домик в Дилоне, — сказал маг. — Я собирался отправиться туда дня через три. Но у меня возникла чудесная мысль. Раз уж ты теперь такой самостоятельный, и даже с фамильяром, то отправлю тебя в столицу одного. Загодя. Приберешься, помоешь полы, посуду… запасешь продукты. Можешь набить карманы медными монетами из сундуков. Усек?
— Усек, — кивнул Трикс. — Никто ведь не знает, что я маг, правда?
— Официально ты пока не маг, — поправил его Ради-он. — А деньги… если что, то это твои деньги. Ты же пимаешь?
Трикс кивнул.
— Фею никому не показывай, — добавил магистр. — Пусть сидит у тебя в кармане. Или за пазухой.
— За пазухой, за пазухой! — радостно закричала фея. — Ближе к тебе, милый!
Трикс покраснел и оттопырил нагрудный карман на мантии. Фея поняла все без слов — вздохнула и
