и встретится у доги трактир (особым указом придорожным трактирам в глухомани снижали налоги), иногда попадались конные разъезды стражи, бдительно озирающие окрестности. Уже на второй день пути (и похоже, что именно из-за страиков) Щавель свернул с главного тракта, соединявшего столицу княжества со столицей королевства на старую дорогу — чуть более длинную и чуть более запущенную. Но и старая королевская дорога была неплоха.
Даже ночевали путники большей частью под крышей — в первую ночь в трактире, во вторую ночь — на сеновале у гостеприимных крестьян (Щавель в благодарность срудил пустяковое заклинание, повышающее надои), на третью ночь — в заброшенной, но чистенькой сторожке на скошенных лугах.
У Трикса постоянно вертелся на языке вопрос — зем же все-таки Радион Щавель решил отправиться в Столицу. Судя по всему, его наставник не был склонен к дальним дорогам — иначе он побывал бы в центре коревства, да и в рассказах его мелькало лишь княжество Дилон, да сражение на Черной Переправе. Трикс все боле и больше укреплялся в мысли, что по натуре Щавель был типичным провинциальным волшебником, домосом, который свил себе уютное гнездышко в глуши, но недалеко от крупного города, обслуживает своей магией местное население, дружит и пьянствует с соседями-воебниками, а в большую политику и серьезную магию предпочитает не лезть. Не из-за недостатка сил, разумтся! Трикс немедленно дал бы в глаз любому, кто посмт усомниться в мудрости его учителя. А просто из скроости и свойств характера…
Но Щавель своих планов не раскрывал, сомнений не высказывал, тяготы дороги переносил стойко и вроде как даже полюбил свою разношерстную команду: Триксу нрерывно давал советы и наставления из своего богатого опыта, Иена шпынял, но только по делу, а над Халанбери, который после разговора о волшебстве ходил задумчый и что-то бормотал себе под нос, дружелюбно подтривал.
Больше всех путешествию радовалась Аннет. По обе стороны дороги тянулись поля и луга, повсюду доцветали астры и хризантемы. С самого утра маленькая фея улета в поля завтракать, иногда возвращаясь вполне нормалой, а иногда, увы, хихикая и невпопад рассказывая какие-то запутанные истории. Щавель по этому поводу сказал, что беспокоиться не надо, «вегетативный период скоро закончится». Трикс толком его не понял, но уверенному тону мага поверил. Как ни странно, но фея действительно сшила для Тианы мешочек — не из шелка, которого не нашлось, но из очень симпатичного оранжевого бархата. Теперь книжка все время висела у Трикса на шее, под рубашкой — и ему было как-то спокойнее за судьбу книни.
На четвертый день путники подошли к межевому зну — здесь начинались земли королевского рыцаря. С даих пор за особые заслуги перед короной род Маркелей награждал отставных рыцарей наделами земли, как прило, из числа той, что была присоединена к королевству за время рыцарской службы. Наделы были достаточно большими, чтобы рыцарь мог безбедно доживать свой век, собирая подати с крестьян, плату за проезд по мостам и дорогам, сдавая в аренду пашни и рудники. После смерти рыцаря земля отходила королю — или, чаще, передавалась другому состарившемуся рыцарю. Трикс помнил, что на границах со-герцогства тоже было три владения королеких рыцарей — старых напыщенных болтунов, которые не пропускали ни одного праздника и очень любили по-сокрушаться нынешним падением нравов.
Судя по выцветшей надписи на межевом знаке, впеди были земли королевского рыцаря Арадана. Под имем был изображен герб — на бледно-зеленом фоне спра налево простерто копье, на конце которого болтался, нет, не пронзенный, а вцепившийся в древко лапами, дий кот.
— Арадан, Арадан… — задумчиво произнес Щавель. — Ну надо же! Старик Гиран Арадан еще жив!
Маг явно обрадовался. Потирая руки, он повернулся к Триксу и пояснил:
— Мы вместе сражались с витамантами. Ну, я-то тогда был молод, мы больше общались с Паклусом. А вот сэр Арадан командовал отрядом по защите магов, они стояли кольцом вокруг нас и отражали набеги зомби… Отважный рыцарь! Сколько ж ему было… лет семьдесят, пожалуй… Седой был, как лунь, зубы мы ему с Руфусом Чернобровом вместе магией вставляли… ну и еще кое-что, по мелочи, старикан попросил подлечить… Н-да.
Щавель задумался, потом покачал головой:
— Видать, мы его подлечили лучше, чем собирались. Или в роду у него были нелюди. Потому что сейчас Ара-дану должно быть за сто лет. Ну и ну… не знал, что старый товарищ так близко обитает. Что ж, сегодня нас ждет слаый ужин и сон на мягких перинах!
Воодушевившийся Щавель заразил своей радостью и ребят. Даже то, что сразу за межевым знаком дорога иортилась, стала узкой и разбитой, никого не смутило.
— Королевские рыцари — они ж небогатые, — будто извиняясь за приятеля, объяснял Щавель. — Если есть шахта какая во владении, или мост удачно стоит, или кой-нибудь поселок с мастерами- ремесленниками, то еще ничего. А тут… холмы да перелески.
— Вон деревенька впереди, — заметил Трикс.
— Много ли с крестьян податей соберешь? — пожал плечами Щавель. — Владения небольшие, земля тощая, дорога не главная. Боюсь, старый рыцарь не купается в роскоши.
Да, похоже было на то. Проезжая через деревню, Трикс с сочувствием смотрел на покосившиеся домишки, за-чуханных крестьян, провожающих их опасливыми взглами, зачуханных крестьянок, провожающих их задумчыми взглядами, грязных босоногих ребятишек (те, что помладше, вообще бегали в одних рубашонках), провающих их глупыми возгласами и просьбами дать монеу, и дворовых собак, как положено провожающих пуиков лаем. При всем том село оказалось неожиданно большим, в пару сотен дворов, да и возвращающееся с пастбища стадо выглядело совсем немаленьким.
Щавель, выбрав крестьянина с лицом поумнее, подхал к нему и осведомился, где живет старый рыцарь Ара-дан. Крестьянин почему-то сильно смутился, но все-таки указал узкий проселок, уходящий в лес.
— Там, за лесочком, на холме господский дом стоит, — пряча глаза, сказал крестьянин. — Недалеко совсем, вам полчасика-то и ехать всего. А у нас в деревне даже места нет для таких благородных господ, ни ночлега, ни притания подобающего… Это я вам точно говорю, я старта деревенский, Шушок меня звать…
Волшебник задумчиво посмотрел на проселок. Выглел тот так, будто по нему пару недель никто не ездил.
— Скажи-ка, добрый селянин, — не удостаивая кртьянина обращением по имени, сказал Щавель. — А дао ли вы отправляли вашему господину подобающие подати?
Староста засуетился еще больше, признал, что подати отправляли давно, после чего наорал на односельчан — и уже через пять минут в телегу накидали возбужденно кахчущих кур со связанными лапами, вручили большую корзину яиц, мешок со свежим хлебом и домашней колбой, маленький кошелек с медяками и пару крынок мола. Щавель потребовал еще творога и мяса — все было без спора принесено.
— Странно, — пробормотал Щавель и направил коня на проселок.
— Что странно? — робко спросил Трикс. Уже смеркось, и ехать в темный лес, пусть даже дороги до рыцаря было всего «полчасика», не хотелось.
— Во-первых, почему крестьяне сами не отвозят пати своему господину, — сказал Щавель. — Во- вторых, почему селеньице такое неказистое, а люди такие грязни и кулемы. Ты же видишь, еду притащили сразу, без споров. В каждом дворе — коровы, куры, свиньи… Значит, не бедствуют. Так почему порядка нет? Дорога почти зрошена, дома никто не правит, за собой люди не следят. Если Арадану достался такой ленивый народец — так чо же он не наведет на своих землях порядок? Высечь старосту, на крестьян страху нагнать…
Некоторое время Щавель молчал, потом остановил коня и стал распаковывать дорожную сумку.
— Тоже достань парадную мантию и посох, — велел он Триксу. — Даже если старый рыцарь впал в маразм и нету, мы должны явиться к нему как подобает. При всем параде.
У Трикса возникло нехорошее предчувствие, что дело не только в подобающем обличье, но он ничего говорить не стал, а послушно надел облачение волшебника. Аннет, до того ехавшая на его плече, тихонько забралась в карман мантии. Дальше они ехали через лес молча.
Староста почти не соврал — меньше чем через час они выехали из леса и увидели обиталище Гирана Арадана. Назвать его домом было бы преуменьшением, замком — преувеличением. Просто большая усадьба, опоясанная рвом — неглубоким, вряд ли способным помочь при осаде, с двумя невысокими башенками во флигелях. Только в двух окнах горели слабые огни. Парк перед усадьбой был запущен, ворота распахнуты.
