– Нет. Просто Нельсоны очень хорошие люди, и мне крайне неприятно, что они страдают из-за нерадивости адвоката.
– Вы хамите, Кинкейд.
– Я вовсе не хочу быть грубым. Не понимаю только, неужели Нельсоны не видят, кто вы такой? Как случилось, что они выбрали именно вас? Уверен, такие люди не доверяют телерекламе.
– Вы правы, – сердито ответил Абернати. – Это было письменное предложение.
– Вы написали им письмо?
– А почему бы и нет? Это нормально. Я посылаю двадцать – тридцать писем в день. Мой помощник ежедневно просматривает полицейские сводки и регистрационные журналы в больницах.
– Не могу поверить, что администрации больниц допускают такое.
– Мы... находимся в особых отношениях с некоторыми служащими.
– Вы хотите сказать, что даете им взятки?
– Я бы не стал это так называть.
– Но, во всяком случае, вы меня просветили. Несколько месяцев назад мне немного помяли крыло на машине, и буквально на следующий день я получил письма сразу от четырех адвокатов. Просто чудо какое- то! Так мне казалось тогда. Теперь-то я знаю, как это делается.
– Что же вы хотите – рынок, – философски заметил Абернати. – Маленький человек сам должен заботиться о себе.
– Я тоже занимался частной практикой, но никогда не использовал в своих интересах людей, которым и так досталось в результате несчастного случая, – возразил Бен.
– Ну, знаете ли, я не могу быть столь разборчивым, как вы.
Мне надо кормить семью.
– Короче, вы послали письмо Нельсонам?
– И даже не одно: я отправил им три письма, проштампованные разными числами и подписанные разными псевдонимами, увеличив таким образом вероятность выбора именно моей кандидатуры.
– Теперь же, когда они доверили вам свою беду, вы ни черта не делаете.
– Я предлагал договориться полюбовно...
– Не вышло. Похоже, главное для вас – набрать как можно больше дел. По теории вероятности, некоторые из них можно будет выиграть и без серьезной работы. А те, что окажутся проигранными, – ну, туда им и дорога. Таким образом, количество дел впрямую отражается на вашем кармане.
– Невозможно выигрывать каждое дело.
– Особенно если не стараться.
– Послушайте, Кинкейд, вы представляете большую монополистическую компанию. Какое вам дело до простых людей и их трагедий? Не понимаю, что вы хотите мне доказать?
– Вам ничего нельзя доказать, Абернати. Вы – квинтэссенция всего самого худшего, что есть в профессии юриста. Я ненавижу тех, кто выставляет нашу профессию на посмешище, ненавижу, когда пытаются давить на суд или вовлекают в профессиональное дело совершенно посторонних людей. Сталкиваясь с такими, как вы, я понимаю, отчего это происходит. И прихожу в отчаяние.
– Всем встать, – провозгласил судебный пристав.
В зал суда проследовал Роимер. Судя по походке, судья сегодня был необычайно бодр. Это могло означать, что он ознакомился с заявлением Бена и счел представленные аргументы доказательными. Но возможно, все объяснялось гораздо проще: допустим, именно сегодня судья собирался поиграть в гольф и солнечная погода привела его в хорошее расположение духа.
– Ваш иск, не так ли? – спросил Роимер Бена.
Бен кивнул.
– Хотите ли что-нибудь добавить?
– Да, спасибо, ваша честь. – Кинкейд поднялся на кафедру.
Добавлять ему было нечего: в своем заявлении Бен изложил все, что считал нужным. Но, как показывала практика, судьи отнюдь не всегда читают подаваемые им заявления. – По положению Верховного суда Соединенных Штатов, содержащемуся в 'Декларации прав человека', – начал Бен, – истец обязан до передачи дела в суд представить по нему веские доказательства. Такие, чтобы суд мог убедиться в правомерности позиции истца. В данном случае доказательства представлены не были. Адвокат истца изучил тысячи документов, переданных ему нашей корпорацией, провел ряд допросов. 'Аполло' уже потратил на ведение дела тысячи долларов. В итоге никаких результатов не получено.
Все это производит впечатление гигантской рыбалки, осуществленной за счет 'Аполло', но ни одной рыбки между тем истец не поймал. Ваша честь, я обрисовал в заявлении претензии, предъявленные истцом, и разъяснил их необоснованность. Мистер Абернати заявил, что в XKL-1 имеется конструкторский дефект, но не представил ни единого доказательства. Он обвинил 'Аполло' в преступной халатности – и вновь голословно. Обвинил корпорацию в нарушении требований безопасности – и опять бездоказательно. Основной мотив обвинений, выдвинутых истцом, сводится к ответственности 'Аполло' за трагическую гибель сына Нельсонов. Но ни одного доказательства причастности корпорации к случившемуся представлено не было. Родители погибшего мальчика безусловно подавлены горем, и все мы искренне сочувствуем им. Но, разделяя боль Нельсонов, мы тем не менее должны признать, что между трагической гибелью их сына и корпорацией 'Аполло' нет никакой связи. Исходя из вышесказанного, я ходатайствую перед судом о прекращении дела.
– Спасибо, мистер Кинкейд, – произнес Роимер. Он выглядел довольным. Но Бен не мог с уверенностью сказать, доволен судья сутью его речи или краткой формой изложения. Роимер полистал бумаги в своей
