прилет, и два раза подряд отменить появление Строгова здесь, в лазарете.
— Ну, это уж слишком! — возмутился филолог. — Менять местами события, — нарушать их причинно-следственные отношения!
— Дорогой Сергей Анатольевич, — продолжал, широко улыбаясь, Курумба, — когда вмешиваются в сам ход событий… — возникают иные причины и следствия. Не трудитесь опровергать «Вариатор». Абсурдность его давно и фундаментально доказана. Вы здесь уже ничего не прибавите.
— А я бы рассуждала иначе, — сказала Винерт. — Если творятся вещи, объяснимые только с помощью «Вариатора», абсурдность надо искать не в гипотезе, а в ее «фундаментальных» опровержениях.
— Не ты ли сегодня призналась, что даже не знаешь, как к нему подступиться?
— Все так… Но хотим мы того или нет, смеемся или опровергаем, не дождавшись нашего разрешения «Вариатор» уже существует и действует. Только я здесь, увы, не при чем.
— Нора, — взмолился Курумба, — я вижу, ты что-то знаешь!
— Пожалуй, это всего лишь догадки… Вообразите себе, что технические средства, которыми располагают люди, — только упрощенные модели, естественных, не успевших еще проявиться возможностей человека. На этих моделях он учится думать и действовать, испытывается на зрелость, может быть, на человечность, — филолог хотел возразить, но Винерт не дала ему раскрыть рта. Волнение ее улеглось. Голос был тверд. — Эволюция продолжается… И настанет день, когда человек, наконец, пройдет испытания, выдержит до конца все проверки, и природа взорвется неслыханной щедростью, одарив нас возможностями, о которых не смели мечтать! Как в любом другом деле, здесь должны быть свои начинатели (первопроходцы), чтобы ответить природе, готовы ли мы принять ее дар!
— Вы хотите сказать, — не выдержал Строгов, — один из них — Конин?
— Именно это! — ответила Нора.
5
Город царапал небо шпилями. Над магистралью гудел разорванный воздух. А вокруг фонарей, как тысячу лет назад, клубились бабочки. На площади было много народа. Но Маше почему-то казалось, что все глядят в ее сторону. Возле пальмы под ноги ей бросился живой комочек. Маша присела: на теплом асфальте гарцевал маленький кун — веселый темно бурый щенок с козлиными ножками.
— Какой он милый! — поразилась она. Кун стрелял черными глазками и непрерывно вертелся: как всякий ребенок, он не мог ни секунды прожить без движения. Его короткая шерстка переливалась в лучах фонарей. Маша взяла щенка на руки и обратилась к спутнику: «Ну что, берем?» — Берем, — подтвердил спутник, хотел погладить зверька, но тот губами поймал его палец и принялся остервенело сосать.
— Есть хочешь, маленький, — сказал рыжий. — Потерпи. Мы тоже проголодались.
Пересекая площадь, они направлялись к аллее фонтанов. Кун не выпускал изо рта аппетитный палец, а Маша улыбалась, представляя себе, что несет на руках не щенка, а человечка, похожего на того, кто шел сейчас рядом с ней.
— В чем дело? — спросил рыжий, заметив у нее слезы.
— Ты чудо! — одними губами сказала Маша. Было неловко, что ее такую неправдоподобно счастливую разглядывают прохожие. Она посмотрела вокруг и увидела, что из боковой улицы на площадь вливалась толпа, движения которой напоминали медленный танец. Кто-то вежливо к ним обратился: «Будьте добры, отойдите в сторонку». Маша взглянула на спутника. Оба пожали плечами. На пути их возник симпатичный дядя и, улыбаясь, сказал: «Извините. Вы не могли бы освободить это место?»
— Какое? — спросила Маша. — Мы не стоим на месте.
— Нужно, чтобы вы поскорее ушли.
— Кому нужно? — спросил рыжий.
Проситель съежился и отстал. Конин шел осторожно, чтобы не дергать палец, который щенок ни за что не хотел отпускать. Было неудобно двигаться. Тем более, что с каждой минутой народу вокруг прибавлялось.
— Ну ладно — наконец, попросил человек, — отдай мой палец. Из него уже ничего не высосешь.
Кун выпустил — и взмахнул язычком: то ли зевнул, то ли доверчиво улыбнулся.
Они были уже шагах в сорока от фонтанов, когда кто-то рядом громко скомандовал: «Ну-ка, очистите место!» — Какой-то молодчик сделал попытку врезаться между ними, но ему пришлось извиниться и юркнуть обратно в толпу: рука спутника обнимала Машу за плечи. Кто-то крикнул: «Эй, убирайтесь! Сейчас здесь будет Ответственный!»
— Что еще за «ответственный»?! — удивилась Маша.
— Человек, удостоенный «знака ответственности», — разъяснил ей улыбчивый херувим.
— Он что, заразный?
— Это вы его можете заразить. Вы находитесь у него на пути, вы дышите его воздухом.
— А разве вы не дышите его воздухом? — спросил рыжий.
— Мы не дышим, — сказал херувим. — Мы только благоухаем.
— Кто вы?
— Мы — «БА».
— Ах, вот что. Наверно ваш программист известный оригинал? Хотелось бы на него посмотреть.
— Вы можете его поприветствовать… Только издалека.
— Почему не вблизи?
— С вашими маленькими заботами, этого не понять.
— Дефект программа, — догадался Конин. — Такое случается.
Они сделали еще шаг и оказались перед стеной из симпатичных благоухающих «БА». Автоматы улыбались… и, молча, напирали.
— Осторожнее! — попросила Маша. — Раздавите щеночка! — «БА» заулыбались еще ослепительнее, но продолжали напирать. Конин вежливо взял одного из них за руку и тихонько увел себе за спину. Потом то же самое проделал с другим, остальных раздвинул в стороны, давая Маше пройти. Стало просторнее, будто вышли на лужайку из чащи. На пустом пятачке, заложив руки за спину, расхаживал человек с ярким «Знаком ответственности» на впалой груди. Заметив людей, он остановился, заулыбался, что-то сказал и вдруг уставился на Ивана. Щеку «ответственного» украшала выдающаяся бородавка, похожая на второй «знак ответственности».
— Вот это встреча! — воскликнул рыжий, увидев знакомого., Утратив улыбку, «ответственный» скованно повернулся, вжал голову в плечи и неожиданно юркнул в толпу.
— Куда же вы, неисправимый шутник? — крикнул вслед ему Конин. Но человек, петляя уносил ноги Видимо, он хотел спрятаться, но «БА» почтительно расступались. «Шутник» метался в образовавшемся коридоре, а роботы приветствовали его кивками декоративных голов и двигались вслед за вожатым.
— Так всегда! — сказал Конин с досадой и махнул рукой. — Ну его! Идем ужинать.
— Подержи-ка малышку, — попросила она. Аллея фонтанов спускалась к морю. Конин нес задремавшего куна. А сзади на площади еще куролесил «шутник». Он долго метался, не находя себе места, пока не замер у обрамления магистрали. Здесь пахло озоном, гудел и посвистывал воздух. Мгновение «шутник» стоял неподвижно, потом бросил через плечо ошалелый взгляд, зажмурился… и прыгнул через барьер. Кроны деревьев, высокий кустарник и струи фонтанов заглушали шумы. Конин остановился.
— А что, если «знак ответственности» настоящий! — думал он вслух. — Откуда этот ловкач раздобыл его для своей новой выходки?
Над магистралью, над площадью взревел быстролет скорой помощи. Маша прижалась к спутнику.
— Что это? — спросил он, прислушиваясь к тревожному звуку, и мышцы его напряглись, словно чуя опасность. Рыжий нагнулся и осторожно поставил Куна на лапки. Щенок заскулил.
