лей, а бабка не злая, но только день и ночь ругается и
задумала выходить замуж. Все к нему относятся ласко-
во, учат уму-разуму и подкармливают. Васек одинаково
приветливо принимает и поучения и кусок булки с
маслом. На третьей полке он блаженствует; тут его
царство: он может крутить вентиляторы и вообще са-
мостоятельно жить.
Иван Бугай.В общих комбинированных ваго-
нах, как известно, нижние полки «сидячие», а средние
плацкартные. За одну плацкарту доплатил из своих
денег Бугай.
У него болят зубы. Ехал из колхоза на машине, на-
дуло флюс, и разнесло правую щеку так, что жутко
смотреть. Иван Бугай — под стать фамилии — громад-
ный, медлительный и тугодум. Полка под ним потрес-
кивает, и тогда сидеть под ней становится неуютно.
Как запасливый путешественник, Бугай взял с со-
бой в дорогу просторный лохматый кожух. На этом
универсальном кожухе, зарывшись в шерсть, он спит,
им же укрывается, рукав подстилает под голову, а дру-
гим, предварительно вывернув его, закутывает флюс.
Иван Бугай — спокойный, идейный и обстоятель-
ный человек. Он закончил в сельской школе девять
классов, прочитал о стройках в Сибири, махнул рукой
на причитания и уговоры матери с тетками, завербо-
вался и со скандалом покинул дом. Он работал в кол-
хозной кузнице, заработал деньжат и поэтому позво-
ляет себе роскошь: ходит в вагон-ресторан, сидит там,
пьет пиво.
В первый же день у Ивана сперли часы. Часы были
16
старые, на потрепанном широком ремне. Бугай про-
снулся утром, провел рукой по глазам и увидел, что из
ремня торчат только обрезанные хвостики. Бугай бро-
сил ремешок в окно, почесался и успокоился. Только
на запястье осталась белая, незагоревшая полоска.
Есть у Бугая зеленый фанерный чемодан с тяже-
лым висячим замком. Крышка изнутри оклеена цвет-
ными фотографиями тяжелоатлетов, аккуратно выре-
занными из «Огонька», а сам чемодан набит пищей —
как физической, так и духовной: караваями, помидо-
рами и учебниками для десятого класса. Бугай поста-
новил закончить десятилетку в Сибири, в вечерней
школе.
Он может восхищенно приводить разные крупные
цифры, выражающие успехи народного хозяйства, но
не находит терпеливых слушателей.
Тогда он достает из чемодана и раскладывает по
столу помидоры, приглашает Васька и, раскрыв «Эко-
номическую географию СССР», обстоятельно рассказы-
вает ему о том, что мощность Иркутской ГЭС —
600 тысяч киловатт, а Братской ГЭС — 3 миллиона
200 тысяч киловатт. Васек ест помидоры и охотно
слушает.
Григорий. Второе спальное место в нашем купе
занимал солдат. Он сошел в Кирове, и полку тотчас
же захватил Гришка. Он все время сидит там и дро-
жит, как бы проводник не вспомнил, что место сво-
бодно, и не согнал его.
Гришка — жадюга и кулак. У него рябое пугли-
вое лицо и узловатые, загребущие руки. Он немедлен-
но загромоздил полку узелками, чемоданами, рассо-
вал все под голову и бока, чтобы не украли, и сам едва
помещается среди своего добра.
Меньше всего Григория интересует, какова мощ-
ность станций на Ангаре. Он жадно слушает рассказы
17
о невероятных заработках на стройках и ночью, когда
все спят, пересчитывает выданный ему аванс. Мне это
видно сверху. У него в брюках болтается на веревочке
мешочек для денег. Он тоже имеет часы — серебряные,
карманные, на массивной цепочке — и десять раз за
ночь ощупывает их.
Он ничего не покупает на станциях, даже не выхо-
дит: сторожит свое барахло. А нам это на руку: мы
спокойно уходим гулять, поручив ему отстаивать гру-
дью купе от новых постояльцев. Гришка действительно
готов лечь костьми, клянется, что здесь едет бандит-
ская шайка, и так пугает пассажиров, что полвагона
уже со страхом косится на нас.
Когда мы садимся есть, Григорий отодвигается в
сторону и делает вид, что ему не хочется. Мы зовем
его; он отнекивается, потом нехотя присаживается. Но
так как он вечно голодный, то начинает хватать куски,
как волк. Своего он никогда не кладет. Бугай демон-
стративно валит свои караваи и презрительно сопит, а
Васек давится от хохота и закрывается газетой.
У Гришки остались дома отец с мачехой и пятеро
братьев и сестер. О мачехе он отзывается хорошо: хо-
зяйственная. И отец — хозяин. Живут ничего. Но хо-
зяйство-то отцово, не Гришкино. А Гришке скоро же-
ниться пора. Говорят, в Сибири прилично зарабаты-
вают. Ихние, верхнечарские, записывались, ну и Гри-
горий записался.
Толстый Лешка. Под «Гришкиной плац-
картой» на нижней полке барином развалился Лешка.
