его едва разбудили. С грохотом вывалили бетон, и тут
в блоке поднялся такой крик, такие вопли, что у меня
похолодело сердце: кого-то завалило.
— Николай! Николай! Что случилось?
Николай смотрел вниз и шевелил губами.
— Николай! Да отвечай же! Девчат завалило?
— Хуже,— сплюнул он.— А что им, бабам! Опа-
лубка треснула. В-весь бетон поплыл к м-матери. На-
б-бетонили, шабаш!
Я кошкой вскарабкался наверх и увидел: противо-
положная стена треснула и отошла. В образовавшуюся
дыру хлынул бетон. Девушки спасались, тащили ви-
браторы, визжали, карабкались по арматуре. Можно
было ждать, что весь блок крякнет и разрушится, как
спичечный коробок. А бетон плыл в дыру лениво, убий-
ственно спокойно. Все труды пошли прахом!
Дашкина голова показалась первой и сейчас же
сказала Николаю с непередаваемой яростью:
— Ах ты, рыж-жий аспид! Ты куда же на стенку
валил? Не видел, что она слабая, да? Ах!..
— Даша, не ругайся,— вступилась Тоня.— Он ва-
лил правильно.
Она была красная, растрепанная, словно вылезла
из пекла, и едва тащила вибратор. Я бросился на по-
мощь. Она благодарно взглянула синими глазами и
сказала:
— А вообще надо было Толю поставить. Вот уж он
валит — по ниточке.
Я задохнулся. Это была первая похвала за все дни
моей работы на стройке. И ее сказала она, Тоня…
141
— Тебе спать, тебе дрыхнуть только! — шипела
Дашка, готовая вцепиться Николаю в лицо.
Он хлопал белесыми ресницами и краснел, как ин-
дюк.
— Уйди! — неожиданно тонко выкрикнул он.—
Спихну!
— Это ты-то меня спихнешь?
— Дашка, перестань! Оставь, Даша! Иди лучше
Москаленчиху покличь. Не нервничай!
Я впервые видел, как люди из-за неполадок готовы
были схватиться и избить друг друга, искалечить. Из-
за чего? Это же не свой огород, не своя хата?
Прибежали прораб, плотники, мастер, шумели, до-
казывали, допрашивали Николая. Общий вывод был:
вина плотников — неверно скрепили опалубку.
У всех немного отлегло от сердца. Но настроение
было преотвратительное. Даша и Николай не разгова-
ривали. Тоня сидела на бревне, задумавшись, бледная,
осунувшаяся, наморщив лоб, и такое что-то тоскливое,
усталое было в ее взгляде, в ее фигурке, что я не ре-
шился подойти.
ПРИЯТНОЕ УТРО
Но так легко отделаться нам не удалось. Даша при-
бежала встревоженная, растерянная и сообщила, что
возле конторы собралось начальство, приехал парторг
стройки и всю бригаду вызывают туда…
Вот это будет баня!
Больше всех раскричался, расхорохорился Нико-
лай:
— Я… я им с-скажу! Я им так и с-скажу! Я не
боюсь, видали мы таких! Оп-палубщики брак гонют, а
б-бетонщик отвечай? Что они думают, мы б-бессловес-
ные? Они меня попомнят! Надолго!
142
— Да ты пойди им скажи, Коля!
— И с-скажу! Испугался? Нет! Я уже десять лет
б-бетонироваю! Видали!
Всю дорогу он разглагольствовал, его словно про-
рвало.
У конторы оказалось много народу: восемь часов
утра, пересмена. Москаленко стоит на крыльце крас-
ная, расстроенная. Ну и ночка! Не хотел бы я оказать-
ся сейчас на месте Москаленко. На крыльцо вышел
парторг. Начинается!..
Обком рассмотрел итоги соревнования…
Что такое? Мы смотрим друг на друга.
— …Бригаде Анны Москаленко снова присуждает-
ся переходящее знамя обкома КПСС…
Треск раздался у меня в ушах: это аплодировали.
— От их работы зависело начало перекрытия Анга-
ры. Бригада с честью справилась…
— Они не знают ничего. Молчи, Коля! — зашепта-
ли девушки.
— …безобразное, возмутительное отношение со сто-
роны руководства участка. Бригада простаивает часа-
ми. Только сейчас я узнал, что три четверти бригады
отправили на уборку мусора, а бетонировало одно зве-
но — и то «обеспечили» бракованной опалубкой!..
Вынесли красное знамя — опять аплодисменты. Мо-
скаленко, розовая, как девушка, взяла его, начала го-
ворить приличные случаю фразы, сбилась, но потом
перешла как-то само собой на недостатки и, оседлав
своего конька, как принялась чехвостить начальника
участка, электриков, опалубщиков — казалось, пыль
