Вэйвэй проговорила сквозь зубы: 'Линь Лань, ты когда нибудь сдохнешь на кровати, если так спать будешь!'
Её слова меня сразу развеселили: уж лучше точно умереть на кровати, чем стоя или на бегу, тоже мне придумала! Я не ответила Вэйвэй, лишь посмотрела на неё с улыбкой Моны Лизы — я ж всё-таки из интеллигентной семьи, а интеллигентный человек даже убивать должен интеллигентно.
Посмотрев на меня, Вэйвэй сначала застыла на несколько секунд, а потом рассмеялась: 'Линь Лань, ты просто чудовище!' Похоже она поняла меня.
Услышав, что она больше не сердится, я начала своё повествование о том, как мы вчера угодили в лапы к Жасминчику и Крепости, всё больше развеивая обиду Вэйвэй и смывая свою вину. Когда я стала рассказывать о новой подружке Гу Сяобэя, лицо Вэйвэй опять почернело, а когда я дошла до того, как я лихо опрокинула стакан с той бормотухой, Вэйвэй резко нажала на тормоз, я со свистом полетела вперёд и со звоном ударилась о лобовое стекло, но, самое интересное, даже во время своего полёта я продолжала в голове пересчитывать все грехи нашей Крепости — неплохо, правда?
Не стоит винить Вэйвэй в том, что она так отреагировала: мы с ней с детства вместе, она всегда была для меня как старшая сестра. Она считала, что мы с Гу Сяобэем были обречены на то, чтобы рука об руку пойти в церковь, а потом рука об руку лечь в гроб, а после смерти на надгробной плите будет написано: 'Только Бог разлучит нас'. Раньше каждый раз, когда ко мне подходил какой-нибудь красавчик и заводил разговор, она тут же с серьёзным лицом говорила: 'Линь Лань уже замужем',— всех в момент как ветром сдувало. А я ей всегда отвечала: 'Если я ещё раз из-за тебя упущу возможность сходить налево, тебе конец!' А Гу Сяобэй стоял рядом, смотрел на меня ласковым взглядом и мило улыбался. Но Вэйвэй не боялась, что ей от меня может не поздоровиться, а может она знала, что мне это не по зубам, в любом случае, она продолжала также ревностно оберегать мою верность. Если бы китайская сборная так же могла пинать по мячу, как Вэйвэй одного за другим отфутболивала кавалеров, то, гляди, и бразильцев бы без проблем сделала.
Так что поворот налево для меня был запрещён, и наш с Гу Сяобэем счастливый поезд продолжал своё движение к светлому завтра...
Остановив машину, Вэйвэй сказала: 'Да как ты позволяешь Гу Сяобэю так над тобой издеваться?'
Я молчала, держась за голову — голова ещё болела после удара, а Вэйвэй подумала, что я переживаю, и серьёзным голосом произнесла: 'Ничего страшного, Линь Лань, ничего страшного'. Точь в точь как Вэньцзин, подумалось мне,— две горячие девочки с характером Кинг-Конга, если вдруг изредка и проявят нежность, то так, что и лошадь испугается. И я испугалась, да так, что слёзы на глаза наворачиваться стали.
9
Таксист остановился у элитного офисного здания, и мы вышли из машины. К нам сразу подбежал паренёк, чтобы помочь припарковаться. Вэйвэй достала из кармана и бросила ему сотку, я смотрела на всё это с жалостью. Я обмерила взглядом Вэйвэй: дорогая одежда и украшения, но всё со вкусом, совсем без той вульгарности, как у Яо Шаньшань. У Вэйвэй одна вышивка чего только стоит — мне, чтобы на такую заработать нужно будет два месяца своими куриными лапами по клавиатуре щёлкать! Я помню, в своё время мы с Вэйвэй обе учились рисовать, но у неё гораздо больше талант. Я только проучилась год на факультет рекламы, а она уже бросила учёбу, говорит, всё равно там ничему не научат, она уже готова была идти в атаку и ворваться в общество. Прошло два года, я всё по-прежнему ем в столовой, а она иногда собирает вечеринки в местах типа Куньлунь[16] — там один обед стоит столько же, сколько мне на два месяца хватит. Правда, Вэйвэй мне говорила: 'Не смотри, как сегодня люди, подобно собакам, куда ни пойдут на всех кричат и всем приказывают, словно бабушка Цы Си, но всё равно у каждого своя боль и грусть в сердце'. На самом деле, даже если бы она не сказала, я всё равно всё это знаю. Сколько раз она звонила мне ночью, услышав в трубке мой голос, сразу начинала плакать, да так, что не остановишь, а наплакавшись, вешала трубку. Если Вэйвэй это дикая хризантема посреди снегов, то я это злобный пион в стеклянной теплице. Да ещё и под пластиковым колпаком от ветра.
Лифт остановился на семнадцатом этаже, мы пошли по коридору. Походка Вэйвэй была особенно величавой, я шла сзади, словно маленькая секретарша. На самом деле я и на секретаршу не была похожа: джинсы да футболка — простая девочка с рабочих окраин. Сновавший туда-сюда народ то и дело оглядывался на меня, все видели мужчин с секретаршами и женщин с секретарями, но женщина с секретаршей — это было что-то новенькое, сюда, наверное, с собаками чаще заходят.
Вэйвэй сказала: 'Линь Лань, ты здесь новенькая, да к тому же ещё не выпустилась, зарплату тебе положат, самое большее, 4 тысячи[17], как, нормально?'
Услышав, я чуть не споткнулась. 'Ты прям меня ошарашила, а я ещё думала, дотянет ли до двух! На самом деле мне наплевать на зарплату, просто хочется получить немного опыта, не то, когда на четвёртом курсе у меня начнётся практика, они как зашлют меня куда-нибудь совсем далеко, а так я скажу, что у меня уже есть место, и я не попаду под распределение'. Сказав, я поняла, как фальшиво это звучало. Хорошо, что в тот день на небе не было облаков, а то бы точно в меня молния ударила.
Мы зашли в кабинет, я посмотрела на того, кто нас встречал: молоденький парнишка, но вполне мужественного вида, худой, костюм сидел на нём, как на модели с билборда — ни пылинки.
Мы сели через стол напротив него. Она представила нас друг другу: 'Лу Сюй, Линь Лань'. Я села ровно напротив него. Вблизи я обнаружила, что он и вправду красавчик, его ресницы были ещё длиннее чем у меня. У меня самопроизвольно вылетело: 'Какой ты тушью пользуешься?' Все трое застыли.
Похоже, я слишком долго общалась с Вэньцзин и Вэйвэй — сразу не смогла превратиться в милую куколку. Я выпрямилась, крепко сдвинула ноги, боясь даже чихнуть. Лу Сюй кашлянул, протянул руку и сказал: 'Меня зовут Лу Сюй'. Настоящий джентльмен.
Он повернулся к Вэйвэй: 'Вэйвэй, против кандидатуры Вашей знакомой я ничего не имею, она точно будет принята, но оклад я не смогу дать больше четырёх тысяч, Вы согласны?'
Услышав, что всё схвачено, я уже приготовилась встать и уйти, но Вэйвэй со спокойствием, достойным Будды, неспешно проговорила: 'Нет, четыре не пойдёт, минимум шесть'. У меня сразу подскочило давление, я начала рукой толкать под столом Вэйвэй, а она ничего лучше не придумала, чем пнуть меня в ответ. Как будто забыла, что на ней сапоги, в другой ситуации я бы сразу накинулась на неё с кулаками!
Лу Сюй смотрел тяжёлым задумчивым взглядом на Вэйвэй. Та по-прежнему изображала буддийское спокойствие, мне ничего не оставалось, как тоже представить себя благородным художником — на самом деле художники совсем не благородные, просто у тебя денег мало. Изображать благородство — это самый лучший способ отказать.
На молчание Лу Сюя Вэйвэй ответила ещё более жестоко, она резко поднялась и сказала ему, чтобы он ещё раз всё взвесил, а у нас, мол, нет лишнего времени. Затем она повернулась и, отбивая строевой шаг, направилась к выходу. Моё сердце выпрыгивало из груди, но мне ничего не осталось как пойти таким же шагом за ней, но, к сожалению, на мне не было сапожек, и у меня не это получилось так величественно.
Когда Вэйвэй уже подносила руку к ручке двери, Лу Сюй вдруг сказал: 'Подождите'.
Я увидела злорадную улыбку на лице Вэйвэй. Эта стервочка опять победила.
'На самом деле, новые сотрудники у нас никогда не получают столько, это только благодаря рекомендации Вэйвэй. Тогда можно ли посмотреть на её послужной список?'
Вэйвэй кинула на него яростный взгляд: 'Ты что, сомневаешься во мне? Скажи-ка, из тех девочек, что тебе я приводила, были ли такие, которыми ты остался недоволен?' Я сразу почувствовала себя ужасно неловко, как будто, я это девочка на панели, Вэйвэй — мамаша-сутенёрша, а Лу Сюй — козёл-потаскун.
Вэйвэй продолжила: 'Я так тебе скажу: всё, что я могу сделать, она тоже может, а если вдруг она чего-то не сможет, то сестричка Вэйвэй сразу прилетит на машинке и всё тебе сделает. Бесплатно.
