Говори по-человечьи, что за информация! И побыстрее!
– Подожди минутку. – Митрофан встал из-за стола, заглянул в кастрюлю, понюхал щи и спросил: – Ты вроде есть хотел?
– И сейчас хочу.
– Давай супчика погрею?
– Давай. – Леха вытянул свои худые ноги и положил их на свободный табурет. – И сальца порежь, я люблю его с хлебушком ржаным… – Он исподлобья глянул на Голушко. – Только не говори, что в вашем доме нет сала.
– Нет, сколько раз повторять…
– Не верю!
Митрофан распахнул холодильник.
– На, убедись сам!
Леха внимательно осмотрел полки, увидел пакет с «Рокфором» и возликовал:
– Ну что я говорил! Вот оно сало!
– Это сыр, – Митрофан вытащил пакет и потряс им перед носом Смирнова. – Сыр с плесенью…
– Во дают, Голушки, зажрались до того, что сыр у них плесневеет!
– Его специально начиняют особым видом плесени, чтобы придать пикантность, темнота! – Митрофан, прищурившись, посмотрел на кусок, взвесил его на руке. – Странно, только вчера купил, а сегодня уже половина осталась… Опять, что ли, отец им бездомных собак кормил? – Он отрезал себе кусок, сунул в рот, медленно прожевал, ощутил послевкусие, причмокнул от удовольствия. – Тебе не предлагаю, все равно не оценишь. А вот оливками угостить могу.
– Не надо, я их не очень… Мне б сальца.
– Не-ту! – выкрикнул Митрофан по слогам, затем повторил по буквам. – Н-е-т-у!
– Морозилку открой, – скомандовал Смирнов.
– Зачем?
– Сало именно там прячут.
– Смотри! – Голушко рванул на себя дверцу морозильной камеры. – Видишь что?
– Вижу. Шпик. – Леха осуждающе покачал головой, затем протянул руку к холодильнику, снял с верхней полки литровую банку, в которую был помещен шмат посыпанного красным перцем шпика. – Зажал, да?
– Я не понимаю, откуда это взялось, – ошарашенно пробормотал Митрофан. – Наверное, папа купил… Он иногда ест.
– Ну конечно, – полным неверия голосом проговорил Леха. – Именно так я и подумал… – Затем ткнул пальцем в пышущую паром кастрюлю. – Суп уже погрелся, выключай.
Митрофан снял кастрюлю с огня, разлил щи по тарелкам, нарезал хлеб, сало, сыр, поставил все это на стол.
– А водочки? – продолжал наглеть Леха. – Я б пропустил стопарь…
– Я не пью, ты же знаешь…
– Тебя послушать, так ты и сала не ешь. А в холодильнике есть и то, и другое.
Дабы не ввязываться в очередной спор, Голушко снял с полки отцовскую бутылку водки, в которой оставалось как раз граммов сто, налил в стопку, пододвинул к Лехе.
– Пей.
– А ты?
– Я кваску.
– Ну тогда давай, – Смирнов поднял рюмку. – За успешное завершение дела!
Когда водка исчезла в Лехиной глотке, Митрофан спросил:
– Ты узнал, почему итальянский ресторан носит название канадского города?
– Узнал, – ответил тот с набитым салом ртом. – Кречетов уверен в том, что Монреаль находится в Италии… По-моему он путает его с Миланом.
– Понятно.
– А мне пока непонятно, что тебе такого интригующего рассказал Конь…
– Ах да, совсем забыл! – Голушко шумно хлебнул щей из глубокой деревянной ложки. – Короче, в 2001 году Моцарт обратился к Коню с просьбой пристроить двух своих девочек за границей, желательно в Германии. Найти им работу по контракту.
– Речь идет об Афродите и Кики?
– Совершенно верно. – Митрофан вгрызся в кусок хлеба. – Пристроить двух красоток-гермафродитов было легче легкого. На таких дам в порноиндустрии спрос очень высокий… Отвезти девочек к работодателям Конь мог уже через три недели, но Моцарт просил подождать месяцок, а потом отправить их туда не самолетом через Москву, а поездом через Брест…
– Зачем?
– Как решил Конь (и в этом я с ним согласен), Моцарт собирался поручить своим девочкам перевозку через границу какой-то контрабанды…
– В аэропортах таможенный досмотр строже…
– Вот именно.
– Но в поездах тоже шерстят хорошо! Все вещи просматривают!
– Вещи, да, но кое-что можно спрятать на теле… Или внутри него.
– В заднице, что ли?
– Необязательно… – Митрофан показал глазами на смирновский пах. – Можно и там.
– Да, я слышал об этом! Наркоту прячут в презерватив, его засовывают в естественное женское отверстие и везут… – Он вдруг встрепенулся. – А у этих девочек над сейфом еще и шторка есть! Даже если бы их раздели для досмотра, то решили бы, что они обычные трансвеститы… Ни один таможенник не догадался бы штору приподнять!
– Все правильно, единственное, в чем ты ошибся, так это в продукте, которым Моцарт собирался начинять презерватив.
– Не наркота?
– Нет, конечно. Во-первых, это не его бизнес, во-вторых, партия слишком мала, чтобы такой матерый волчище из-за нее подставлялся.
– Что тогда?
– Пока не знаю, но надеюсь завтра выяснить.
– Ладно, давай дальше. – Похоже, Леху охватил охотничий азарт. – Кики убили, Моцарта посадили, Афродита уехала одна. Повезла ли она что-нибудь?
– Думаю, да, так как она добиралась до Германии окружным путем через Польшу, как было велено, – Голушко отложил недоеденный кусок хлеба и начал покусывать кончик уса. – Так она поняла, как можно хорошо заработать. Идея, поданная Моцартом, ей понравилась. Перевозка контрабанды в своей э…
– Норке?
– … сулила хорошие деньги.
– Почему же она не занялась этим серьезно?
– Мы этого не знаем. За границу она ездила трижды! Пока неизвестно: поездом или самолетом, но факт остается фактом!
Смирнов замер с занесенной над тарелкой ложкой, обдумывая услышанное. Результатом его размышлений стал вопрос:
– И что же она такое собиралась вывезти из страны, что ее убрали?
– Я думаю, компромат на какую-то важную особу…
– Туда, – Леха потыкал ложкой в свою ширинку, – кассета не поместится. Даже аудио. Дискета тоже.
– А фотопленка да!
– Знаешь, что я тебе скажу, Митя? – вздохнул Смирнов. – Наворотил ты такой хрени…
– Да почему? Афродита была шантажисткой, значит, имела аппаратуру, навык…
– Ну и что?
– Клиенты у нее были о-го-го! Политики, бизнесмены, священнослужители! И не только городские… Из
