Под сердцем кольнуло предчувствием. Темная жрица… Когда-то он имел несчастье столкнуться с таковой — и не только он, но и Эристо-Вет. Искала жрица что-то неведомое в горах Сумеречного Хребта, но что — этого Дар-Теен так и не узнал.
«Но о ней ли здесь идет речь? Что за ключ? И что, провались все к Шейнире, еще можно вернуть?»
Он честно посмотрел в графитовые глаза Шеверта.
— Я не понимаю, о чем здесь написано. Равно как не имею понятия о том, кто мне это подсунул.
Дар-Теен покривил душой только в одном: он не стал говорить, что чувствовал, когда ему подложили эту записку. В бесконечной пустоте…
Сказочник пожал плечами и понурился. Его шепот был хорошо слышен в тишине огромной пещеры.
— Жаль. Я было понадеялся… Впрочем, — он бодро тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли, — может, еще вспомнишь? Пойдем же к Старейшине, а затем и к Эльде.
— К Эльде?
— Ну да, лечить твою ногу. Забыл уже, что ли?
Дом, обжитый старейшиной, был чуть лучше и чуть просторнее, чем прочие. Наверняка в далеком прошлом — до обвала — он принадлежал зажиточному торговцу пряностями, а может и преуспевающему искателю драгоценностей. Все говорило о невзыскательном вкусе старого хозяина, а заодно и о достатке. Основательный, приземистый силуэт строения, многочисленные колонны по фасаду — широкие и короткие, они были так обильно украшены каменной резьбой, что в целом дом сильно походил на широкую, расшитую оборками и кружевами нижнюю юбку… От которой, по-хорошему, чужому взгляду должна доставаться только нижняя кромка.
Маленькие окна, частично скрытые колоннами, были старательно завешены темными шторами. Если кто и жег свет, сквозь плотную ткань не пробивалось ни единого лучика. А вот дверь — низкая и широкая, окованная бронзой — была гостеприимно приоткрыта.
Шеверт, тяжело и с присвистом дыша, кое-как затащил Дар-Теена на крыльцо. Проклятая нога не желала слушаться, и с каждым ударом сердца под коленом как будто вспыхивал небольшой костер.
— Да я сам, — попытался возразить ийлур, хватаясь за мраморные перила, влажные и скользкие.
— Вижу, как ты сам, — с легкой издевкой обронил Шеверт, — давай уже, не бойся.
И потащил дальше, в непроглядную темноту прихожей.
Правда, через несколько минут они свернули куда-то, Шеверт ногой толкнул следующую дверь — и Дар-Теен обнаружил себя стоящим на пороге просторной гостиной, залитой молочно-белым светом. В роли светильников выступали все те же черепа, собранные в гроздья вроде виноградных и щедро развешанные по углам.
Сама комната оказалась столь же вычурной и несуразной, как и фасад дома: богатая лепнина на потолке (изрядно осыпавшаяся), каменные вазы в простенках между окон (высотой в полный рост кэльчу), тлеющий углями камин у задней стены, старый диван сбоку. А строго в центре за большим обеденным столом их терпеливо поджидал хозяин дома.
Вид у старейшины был… Дар-Теен тут же мысленно обозвал его пройдохой: подвижное и моложавое лицо, узкие глазки, бегающие туда-сюда. Даже тонкий и длинный нос кэльчу беспрестанно шевелился, вынюхивая невесть что. А голова старейшины была украшена отнюдь не благородными сединами, а ярко- рыжими костяными чешуйками, что делало ее похожей на экзотический плод южных земель.
… Старейшина зацокал языком и сложил гибкие пальцы домиком.
— Шеверт! Побери тебя Шейнира! — фразы на Общем выпались бойко и горошинами отскакивали от стен гостиной, — а мне уже донесли, да… Но не верил, клянусь головой серкт!
— Я и сам не верил, — ворчливо сказал кэльчу, — вот, теперь не знаю, что с ним делать.
— А что с ним делать? — Кер бойко вскочил, мелкой рысью обежал стол и остановился перед Дар- Тееном, — конечно же, обедать, уважаемые! О-бе-дать!
«И это — старейшина?» — ийлур не знал, что и думать. В его представлении старейшиной кэльчу должен был стать белоголовый старик, чья мудрость оттачивалась прожитыми десятилетиями.
— На пустой живот такие вопросы не решаются, — подмигнул Кер и тут же обратился к Сказочнику, — мне кажется, что ты преувеличиваешь важность вопроса, уважаемый Шеверт. Один ийлур ничего не меняет и изменить не может. Все остается так, как было…
— Но он взялся непонятно откуда, — недовольно буркнул Сказочник, — и не помнит, как сюда попал. А вдруг где-нибудь на севере еще есть живые ийлуры?
— Все возможно, все! — пропел старейшина и трусцой вернулся на свое место, — прошу вас, садитесь, и будьте моими гостями!
…Не прошло и получаса, а на столе заманчиво дымился суп в большой серебряной супнице, на подносе призывно румянились птичьи тушки, рядом золотились хлебцы — маленькие, словно игрушечные. И, как всегда, ийлур понял, что дико проголодался — это ощущение голода даже приглушило ноющую боль в ноге.
За обедом прислуживала молодая девчонка из народа кэльчу, шустрая, как мышонок. Она ловко подкладывала добавку в тарелки, разливала прозрачный суп с кусками мяса и все пыталась строить глазки Керу. Тот же наоборот, посерьезнел, черные глаза впились в лицо Дар-Теена — недобро, почти угрожающе… Шут гороховый и балабол исчез, как исчезает снимаемая маска: за столом, откусывая маленькие кусочки хлебца, сидел
— Шеверт, расскажи, как вы нашли ийлура, — тихо потребовал старейшина.
Сказочник поспешно проглотил кусок мяса, а затем спокойно изложил все обстоятельства встречи. И — ни слова про найденную записку.
— Гнилые топи — плохое место, — сдержанно улыбнулся Кер, — вечно там что-нибудь приключается. Ну, а ты, уважаемый, что расскажешь?
Дар-Теен честно изложил свою историю.
— Любопытно, — промурлыкал кэльчу, — даже не знаю, что и сказать. Хотя… минуточку, гости дорогие. Я сейчас к вам вернусь.
Он быстро поднялся из-за стола и выскользнул из гостиной.
Дар-Теен изумленно поглядел на Шеверта.
— Что это с ним?
Кэльчу пожал плечами.
— Наверное, какую-то мысль поймал. Ты не смотри, что Кер такой молодой, а уже старейшина. Он очень умный, этот парень… видишь, даже черепа скалозубов придумал использовать как светильники…
«Значит, скалозубы», — Дар-Теен окинул взглядом комнату. Светящиеся черепа, конечно, выглядели внушительно и зловеще, но — а почему бы и не использовать их? Ни чада, ни дыма, и не истаивают, как свечи.
— Ты не сказал ему про записку, — шепнул ийлур.
— А зачем? Это вызовет лишние подозрения и лишние вопросы. Тебе это нужно сейчас? Нет. Я и Андоли, и Топотуну скажу, чтобы помалкивали… Если, конечно, ты был со мной откровенен.
— Откровенней просто некуда, — Дар-Теен подцепил с тарелки хлебец и отправил в рот, — уж поверь, если я что-то смогу изменить, то сделаю это… пусть даже и ценой собственной жизни.
— Не зарекайся, — изуродованная щека Сказочника нервно дернулась, — ты предлагаешь судьбе слишком высокую цену.
— Разве?.. — перед глазами Дар-Теена снова стояла Эристо-Вет, молодая и смеющаяся. Ийлура, которой больше не было в Эртинойсе, а значит…
«Ты унесла с собой часть меня. Мое сердце разрывается на части, а душа готова покинуть тело и искать, искать…»
— Вот и я! — радостно объявил Кер.
