бескрылой элеане.
Выходит, девчонка все задумала еще раньше? А если знала, что Царицу нельзя убить, почему не предупредила?
И Шеверт, вконец сломленный и обессиленный, заплакал.
Он рыдал, размазывая по щекам слезы. Оплакивая свои погибшие мечты и тех, кто погиб ради этих сладких грез. Проклиная не столько Андоли, сколько собственную доверчивость. Шеверт плакал от страха, ведь на самом деле даже отважные воины чего-нибудь да боятся, а он, Шеверт, был всего лишь маленьким кэльчу, который любил сочинять сказки и который чудом вырвался из рук черных жрецов серкт… Вырвался — чтобы вновь оказаться в плену.
Потом, когда не осталось и слез, Шеверт без сил упал рядом с кроватью и заснул… А проснулся оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. И этот кто-то — кровь толчком отлила от сердца — был облачен в черный бархат.
Жрец!
… Он был так близко, что Шеверт ощутил исходящий от врага запах — сложная смесь едкого дыма, кровавой горечи и розового масла… Близко… И можно было рассмотреть и гладко выбритый бледно- золотистый подбородок, и упрямо сжатые губы, и даже тонкую черную прядь, клинышком упавшую на щеку.
А его руки?
Шеверту привиделось, как эти тонкие, изящные пальцы уверенно сжимают ланцет — и тянутся, тянутся к его, Шеверта, сонной артерии.
«А теперь произведем измерение количества крови в предложенном образце.»
Сознание помутилось. Покровители! Чей же это вопль? Как будто сотня раскаленных гвоздей засела в груди, не вдохнуть и не выдохнуть…
Он дернулся изо всех сил, при этом пнув серкт в затянутую черным бархатом грудь. Едва ли соображая, что делает, рванулся прочь — и забился в угол. Стуча зубами, он с ужасом взирал на медленно, очень медленно поднимающуюся фигуру… Ну, что? Сейчас жрец потащит его в подвалы, и снова начнутся нескочнаемые… Как их там называли? Ах, да.
— Ты ведешь себя очень невежливо, — как сквозь одеяло, донесся голос серкт. Говорил жрец на Общем, причем недурственно.
Шеверт незаметно подергал цепочку — но с таким же успехом он мог пробивать головой стену — «Помогите, Покровители Эртинойса… Помогите хотя бы не сойти с ума! Или… или наоборот — лучше не помнить себя, чтобы не помнить ничего».
— Невежливо по отношению к тому, кто отвел от тебя карающую длань Царицы, — недовольно закончил серкт и стряхнул за спину капюшон.
— Посмотри на меня, карлик, и не бойся. Я не буду делать с тобой ничего дурного.
«Карлик», — повторил про себя Шеверт, — «я для него карлик… но ведь он прав?»
Жрец оказался молодым и бледнокожим. Черные, как омуты, глаза смотрели внимательно и незлобливо. Наверное, и в самом деле у него на уме не было ничего плохого…
«Ох, ну конечно! Разве можно верить жрецу серкт? Разве можно верить хоть кому-нибудь, принадлежащему этому проклятому народу? Сейчас он спокоен и миролюбив, а через час воткнет тебе в спину нож и не поморщится. Ни капельки…»
Жрец, словно ощутив мысли и страх Шеверта, нетерпеливо передернул плечами.
— Не бойся меня, — быстро повторил он, — но… у меня не так уж и много времени.
— Что тебе нужно? — сипло мяукнул из своего угла Шеверт, напряженно следя за приближающимся жрецом.
Тот шел, как рысь — мягко, неслышно. Для полного сходства только ушей с кисточками не хватало.
— Мне нужно, чтобы ты пошел со мной сейчас, — ухмыльнулся серкт, — но прежде я хочу услышать ответ на один вопрос.
Кэльчу моргнул при виде мятго куска пергамента, на которой неверной рукой, словно писал ребенок, было нацарапана фраза на старом наречии кэльчу.
— Можешь сказать, что здесь написано?
Шеверт отчаянно замотал головой, одновременно втягивая ее в плечи. Ему показалось, что серкт сейчас начнет его бить — жалкого и забившегося в угол зверька.
И в то же самое время кто-то сильный и мужественный насмехался над Шеветом — ах, кэльчу, кэльчу. Не много нужно было, чтобы тебя сломить! Тебя и пальцем еще не тронули, а ты уже сдался… Разве должно так поступать?
— А ты лжешь, карлик. В твоем мешке я нашел книгу, и то, что было написано там, очень сильно напоминало мне эти письмена.
От страшных черных глаз было невозможно ничего утаить, и кэльчу сдался.
— Я… я не знаю… тут… — он бросил осторожный взгляд на каракули, — здесь чепуха какая-то…
— Что такое «чепуха»? — холодно поинтересовался серкт.
Видимо, его Общий был не настолько идеален.
— Бессмыслица, — уточнил Шеверт, — непонятно, для чего это и почему.
— Хорошо. И все же я по-прежнему хочу знать, что именно здесь написано.
— Путь к Вратам откроет тот, кто ключ с собою принесет, — кэльчу сжался в комочек, ожидая жреческого гнева.
Но тот лишь хмыкнул.
— Значит, вот как! Ключа было бы достаточно и для того, чтобы войти в пирамиду? Неплохие новости. Слушай меня, карлик… Я сниму с тебя цепь, и ты пойдешь за мной. У нас слишком мало времени… Но до того, как ты получишь… хм… свободу, мне придется кое-что с тобой проделать.
Шеверт обреченно уставился на жреческую мантию, гадая, какие муки придумал коварный ум врага.
… Несколько мгновений ничего не происходило, а потом вдруг темные воды хлынули в сознание Шеверта. Страшные, замешанные на крови воды — и схлынули также быстро. Жрец отвернулся, быстро вытер пот, выступивший на лбу.
— Теперь, мой драгоценный, ты не можешь отойти от меня дальше, чем на два десятка шагов. Если соберешься бежать, не издохнешь, конечно, но будет очень, очень больно. Я понятно выражаюсь? Если захочешь меня убить… Тоже будет очень больно. Так, что и жить расхочется. Это, я надеюсь, тоже понятно.
Онемев от изумления, Шеверт кивнул.
Покровители, да что же это такое? Зачем все это?!!
И кэльчу невольно повторил вслух этот вопрос.
— Зачем? — серкт достал из кармана связку ключей и наклонился к бронзовой ножке кровати, — мы отправляемся в путешествие, карлик. Ты и я.
— Но зачем? Зачем я тебе? — чуть было не завопил Шеверт.
Он начинал сильно сомневаться в душевном здравии этого серкт… Да и себя самого.
— Я буду краток, — серкт покачал головой, — ты мне нужен для того, чтобы, угрожая твоей жизни, я расстроил планы бескрылой элеаны. Да, да,
Шеверт не поверил собственным ушам. Час от часу не легче! Теперь Андоли — да проклянут Покровители само ее имя — умчалась с северянином, замышляя очередную мерзость. А этот жрец хочет ее искать.
— Но… — Шеверт непонимающе смотрел на то, как изящные пальцы серкт справились с замком, — зачем я нужен?
— Я же сказал, — буркнул серкт, — я поменяю тебя на ийлура.
Шеверт только руками развел.
