Шеверт погладил мягкий переплет, задумчиво помотрел на то, как Хофру прилаживает ножны к поясу.
— Я не знаю, что тебе рассказать об ийлуре. Но мы нашли его в Гнилых топях, он был ранен… И почему-то страшно удивился, когда узнал о… о вас.
— Вот как, — обронил Хофру, пристегивая ножны с тяжелым охотничьим ножом.
— Словно он не знал о вашем появлении. Но, Хофру, мне не совсем понятно — отчего вы так цепляетесь за северянина? В нем, конечно, есть нечто странное, но я все равно не понимаю…
Вместо того, чтобы ответить, жрец пристально взглянул на кэльчу.
— Идем, Шеверт. Надеюсь, ты не боишься летать?
— Что хочет сделать с ним элеана? — кэльчу упрямо наклонил голову, словно собираясь боднуть своего собеседника.
— Она наверняка захочет его убить, — с улыбкой сообщил Хофру, — и отобрать ключ.
— Ключ?!! Так вот оно что…
— Что? — ухмыляющаяся физиономия серкт вдруг придвинулась. Омуты глаз затягивали, перемалывая волю в труху.
— Что тебе известно о Ключе? — тихо спросил жрец.
Шеверт попытался оторваться от страшных глаз — не получилось. Гиблые омуты не отпускали, стоялая вода просачивалась внутрь, грозя затопить рассудок.
И кэльчу испугался. Снова. Но это было… так похоже на то, что пришлось пережить в подземельях Дворца! Так похоже на холодные и темные объятия смерти, которая внимательно и изучающе заглядывала в душу… На сердце сомкнулись раскаленные тиски, и воздуха стало слишком мало, чтобы дышать…
— Прекрати! Не смей! — взорвался Хофру.
Шеверт ощущал, как изящные, но очень сильные руки жреца подхватили его под мышки, уложили на пол.
— Успокойся, сейчас же!
Шеверт попытался вздохнуть — и вспомнил о том, что рядом не было спасительных веточек хибиса, которые он привык жевать.
Хофру куда-то исчез, затем появился вновь, а в горло полился горький кисель.
— Глотай, — приказал жрец, — не то я тебя добью собственноручно.
Боль начала отступать. Неторопливо и неохотно — но отступать.
Шеверт зажмурился, лежал неподвижно. Затем вдохнул, выдохнул — отпустило окончательно.
— Да от тебя одни трудности, — холодно заключил Хофру, — и часто это с тобой бывает?
— Часто, — промямлил кэльчу, — с тех пор, как…
— Да помню я тебя, помню, — жрец махнул рукой, — расскажи, что тебе известно о Ключе.
— Ничего толком, — признался Шеверт, — когда мы нашли ийлура, у него была записка. Ищи ключ, все еще можно вернуть… Что-то вроде того.
— И все? — разочарованно уточнил Хофру.
— Все, ничего… больше… этот северянин и сам не мог уразуметь, о чем идет речь.
— Уже уразумел, надо полагать — ядовито заметил Хофру. — Поднимайся, Шеверт. Нам пора.
Последующие два дня слились в один долгий перелет к югу Эртинойса. Хофру больше не разговаривал, ограничиваясь короткими приказаниями вроде «принеси хворост» или «подай котелок», но Шеверта это мало заботило. Сидя у костра, он перелистывал книгу, и от этого на душе становилось спокойно и тепло, как будто и не серкт в черном сидел рядом, а маленькие и простодушные кэльчу в ожидании очередной истории. В листок, где была нацарапана легенда о Сказочнике, Шеверт даже не заглядывал.
Не окажись на месте той истории — вот вам повод усомниться в здравости собственного рассудка, что было бы совсем неприятно. Ну, а если бы все осталось по-прежнему, и на многострадальном листке красовалась именно та, старая история — толку перечитывать знакомые строки?
Так и двигались они на юг, кэльчу и жрец серкт, не испытывая друг к другу ни расположения, ни особой ненависти. Хофру то и дело извлекал из сумки шар и подолгу всматривался в него, словно там могло происходить нечто интересное, а Шеверт, запалив костер и водрузив на распорку котелок с водой, тихо полистывал книгу и время от времени позволял себе мечтать о том, что когда-нибудь все наладится.
На третий вечер Хофру, как обычно, взялся за
Шеверт только удивленно покосился на жреца, не торопясь что-либо спрашивать: задашь вопрос, сам же и виноватым окажешься. Хофру с досадой глянул на притихшего кэльчу и развел руками.
— Они исчезли. Искатель больше не видит их. И хотел бы я знать, что все это значит?
Хофру заметался по поляне между крыланами, которые, не подозревая о происшедшем, мирно хрустели побегами жимолости.
— Как будто… Как будто… — разволновавшись, серкт с трудом подбирал слова на Общем, — как будто они вывалились прочь из этого мира! — наконец выпалил он и выжидающе уставился на Шеверта.
Впрочем, у каждого смертного настает тот час, когда просто необходимо с кем-то посоветоваться. Шеверт это понимал, но продолжал скромно помалкивать — да и что бы он сказал?
Хофру досадливо передернул плечами, поднял хрустальный шар.
— Ну, вот. Опять появились! — и в подтверждение своих слов ткнул пальцем в гладкую поверхность.
Шеверт снова ничего не сказал, внимательно наблюдая за тем, как жрец бережно заворачивает искателя в рогожу.
— Они, похоже, повернули на северо-восток, — снова, как бы неохотно, проговорил Хофру, — теперь мы не слишком отстаем от них…
— Мы должны напасть? — вяло поинтересовался Шеверт.
— Напасть? — на тонких губах серкт мелькнула задумчивая улыбка, — нет, не думаю. Даже если мы настигнем их, то будем просто следить. Я дождусь, когда ийлур получит Ключ, и только тогда вмешаюсь…
Шеверт молчал. Ему, конечно, было интересно — а как Хофру собирался узнать о том, что Ключ попал к Дар-теену? Но — молчал.
Он вслушивался в сонный шелест древесных крон над головой, в тихие голоса травы, в тяжелую поступь дикого кабана, торопящегося на водопой. Все это было обычной песнью ночного леса, и навевало бы сон, если бы не…
Тихое, едва различимое бряцание железа. Где-то рядом.
Жрец, похоже, был слишком погружен в собственные размышления, не слыша и не видя вокруг себя ровным счетом ничего — «все равно что глухарь по весне», вспомнил Шеверт одну из поговорок Северянина.
— Хофру, — одними губами проговорил он, — там… кто-то есть.
— Что? — жрец вскинул брови, остановился, — где?
Он опоздал на мгновение. В потемках тренькнула тетива, Хофру рванулся вбок — и тут же что-то с силой швырнуло его оземь. Шеверт остолбенел: в голове только и металась одинокая и бесполезная по сути мыслишка — кто? Кто это мог быть?
Время как будто остановилось: кэльчу уставился на толстую арбалетную стрелу, засевшую в плечевом суставе Хофру. И все было так тихо, что и внезапно вылетевшая из зарослей стрела, и сам Хофру, кляксой распластавшийся на темной траве, показались вдруг Шеверту не более, чем мастерски нарисованной картиной.
«Покровители,» — мелькнуло в голове, — «а он даже не пикнул!»
Сердце испуганно сжалось в груди. Тук-тук… И замершее время пустилось вскачь, стеклянными бисеринами ссыпаясь в пропасть небытия.
— Прячься! — гаркнул Хофру на Общем.
Шеверт и сам уже сообразил, что спрятаться не помешает, но только где? Он, так быстро, насколько мог, юркнул к зарослям невероятно разросшегося кактуса, растопырившего пухлые и усаженные иглами ладони. Упав на живот, протиснулся под шипастую длань, огляделся — вроде на его, Шеверта, жизнь пока
