Хофру пил долго, до тех пор, пока фляга не опустела. Затем устало прикрыл глаза и откинулся спиной на корявый ствол старого дуба.
— Царица пожелала вернуть меня во Дворец, — с трудом расслышал Шеверт, — это значит, что теперь играем в открытую. Это значит, что она будет следить за мной, и мне не остается ничего, как сделать из тебя, маленький и никчемный карлик, настоящую тайну… Небольшой сюрприз, о котором Божественная узнает лишь в самый последний миг. В конце концов, разве может она хотя бы предположить, что я научу тебя всему, что надо будет сделать в конце? Если меня не станет?
Хофру замолчал. Его грудь мерно вздымалась, и шеверту даже показалось, что жрец уснул. но стоило шевельнуться, как на него уставились черные и блестящие глазищи серкт.
— Это ты пытался убить ее? — вдруг спросил Хофру.
Кэльчу кивнул — и невольно содрогнулся при воспоминании о том, что было после… После того, как клинок с хрустом вошел в тело Царицы, и она… она…
— Я никогда не видел, как ее убивали, — хмыкнул жрец, — но вы были не первыми. В ночь до того, как вы пришли, мы сами пытались ее убить, но не смогли.
— Вы?!! — кэльчу показалось, что Хофру смеется над ним, — свою Царицу?
— Ну да. Она… Тебе не обязательно знать все, маленький смертный, но Териклес стала другой. Такой, какой не должна была стать, и в этом отчасти моя вина. Впрочем, теперь это уже не так важно… Теперь… Вся надежда этого мира в ключе, который должен разыскать ваш ийлур, и который должна забрать Андоли…
— Чтобы отнести Царице?
— Именно. Надеюсь, ты понимаешь, что к Царице Ключ не должен попасть ни под каким видом.
Шеверт невольно застонал. Покровители! Воистину должны они были отвернуться от своих детей, чтобы позволить такое мерзкое, такое низкое предательство!
— Я вижу, ты не в восторге, — ехидно заметил Хофру, — а между прочим, я почти уверен… Да, почти уверен в том, что не будь тебя, элеана ни за что бы не пошла на это предательство.
— Не понимаю, — кэльчу хмуро глядел на угасающие угли, которые в траве походили на громадных багровых светляков.
— И не нужно, — устало отозвался жрец, — лучше выслушай меня, очень внимательно. Если со мной что-то приключится… Вернее, если меня убьют, и я не смогу завершить начатое…
Но Хофру так и не договорил. Сперва он долго молчал, собираясь с мыслями, а потом Шеверт понял, что жрец попросту заснул. А поутру, когда молочные сумерки наполнили чашу леса, Хофру заторопился в путь и как будто бы забыл о ночном разговоре. Шеверт хотел напомнить, но передумал: жрец был в дурном расположении духа и злобно, тычками, понукал крыланов. Они взлетели и продолжили свой путь на юг.
…А к полудню на горизонте замаячил храм Дракона.
Шеверт никогда прежде не видел его, но стоило только показаться белым башням, похожим на обглоданные временем кости, его словно озарило. Да, конечно же, это мог быть только тот загадочный храм, куда не ступала нога простых смертных и где, по преданиям, всем заправляла Мать-Хранительница — хотя было совершенно неясно, кому она приходится матерью, и кого собственно хранит.
Хофру лихо бросил своего крылана вниз; тот сложил крылья и камнем начал падать на землю. К слову, с высоты птичьего полета мыс напомнил Шеверту отнюдь не драконью морду, а подушку из зеленого атласа, на которой безумец сложил пирамидкой кости — от этого сравнения кэльчу передернуло, и он решил смотреть на Хофру. Даже серкт не выглядел столь отталкивающе, как это безумное сооружение безумных богов.
— … Хофру, зачем мы здесь? — Шеверт озирался по сторонам.
Ничего примечательного, если, конечно, не считать Храм. Но белесые и похожие на свернутый кольцом хребет стены были мертвы, и точно также веяло смертью и запустением от высоких башен.
— Здесь побывал наш ийлур, — задумчиво ответил жрец, — мне тоже любопытно, что такого он здесь нашел, и какую игру ведут обитатели этого великолепного местечка.
Шеверт так и не понял, смеялся ли серкт или говорил всерьез.
Но они оставили крыланов и пошли к Храму.
— Здесь давно никого нет, — пробормотал Шеверт, — а элеана может убить Дар-Теена, пока мы тут…
— Он еще не нашел ключ, — Хофру, прищурившись, рассматривал первую стену, — если бы ийлур обнаружил Ключ в одной из этих изумительных башенок, то мы непременно нашли бы и его самого… здесь…
Насладившись зрелищем и поцокав от удовольствия языком, Хофру решительно двинулся вперед, к приоткрытым воротам. Шеверт, как ни старался, ничего интересного не видел и не слышал: похоже, Храм покинули давно.
«Или умерли, когда Царица наслала болезнь», — и Шеверту стало грустно.
Почти не глядя по сторонам, он топал вслед за Хофру: миновали одно кольцо стен, другое, вошли в главную башню… Все было пусто, пыльно и забыто. Может быть, обитатели Храма попросту убрались отсюда, почуяв опасность?..
— О, — жрец остановился на пороге какого-то зала.
Шеверт подошел поближе и, привстав на цыпочки, заглянул через плечо.
— Это ваши боги, я не ошибся? — усмехнулся Хофру, кивнув в сторону гигантских изваяний.
— Да.
Шеверт оглядел всю четверку Покровителей; благо что здесь было светло — пирамидальные своды потолка были выполнены из матового стекла.
Фэнтар, Санаул, Хинкатапи, Шейнира…
Он повторил эти имена про себя, в надежде ощутить забытое чувство радости — то, которое испытывал каждый взывающий к Богу… Ничего. Только привкус пепла и застоявшейся воды на губах.
— Они ушли, — пробормотал Шеверт, не заботясь о том, слышит ли его жрец или нет, — если бы наши боги были с нами, ни один серкт не осквернял бы землю Эртинойса.
— Но ведь они ушли не сразу, — Хофру, стоя под статуей Фэнтара, с интересом его рассматривал, — ваши боги, Шеверт, покинули Эртинойс после того, как два народа сошлись в смерть несущей битве… В битве, которая вас и уничтожила.
Кэльчу промолчал. Этот жрец слишком хорошо знал историю старого Эртинойса, и спорить с ним было совершенно пустым занятием.
Между тем Хофру вернулся к центру зала — туда, где в кольцах золотого Дракона поблескивал огромный шар из янтаря.
— Какой любопытный символ, — протянул серкт, — странно, что раньше мы не обратили внимания на этот храм… Как будто его и не было…
Он приблизил лицо к янтарю, заглянул в его медовую глубину — и вдруг отпрянул.
— Шеверт, подойди.
В груди неприятно ёкнуло. Кэльчу только посмотрел на бледного, как простыня, серкт, и стало ясно — шар таит в себе нечто такое, от чего стало не по себе даже Хофру. Который, откровенно говоря, разрезал на куски не одного ийлура…
Но Шеверт все-таки заглянул в шар. Там, заключив друг друга в объятия, застыли навеки два существа: ийлура и элеан. Голова женщины была запрокинута назад, и длинные черные волосы траурным плащом окутывали их обоих. Элеан, молодой и черноволосый, прижимал к ее себе, и даже немного наклонился, словно хотел поцеловать навеки сомкнутые губы; его руки поддерживали тонкий стан женщины, но как будто из последних сил…
Шеверт попятился и понял, что его сейчас стошнит. Покровители! Как будто… Они были живыми, эти двое, когда их тела погрузили в янтарную смолу…
Хофру удрученно качал головой.
— Пойдем, Шеверт. Нам нужно лететь дальше.
И, уже на выходе, обронил:
— Наша мать, Селкирет, никогда не требовала
…Вечером, на привале, Шеверт все-таки напомнил Хофру о том, так и не состоявшемся разговоре.
