Дар-Теен припомнил мрачные дома Кар-Холома, роскошь царского Дворца серкт — на самом деле он бы не удивился, снова окажись там. Но это место — Покровители! — оно более всего напоминало…
Он глубоко вздохнул, мимолетом удивился тому, что совершенно не чувствует боли ни в раненном предплечье, ни в том плече, которое проткнул насквозь треклятый синх. Затем еще раз огляделся — взгляд скользил по гладким оштукатуренным стенам, по орнаментам из ракушек. Тихо скрипнула отворяемая дверь, и Дар-Теен поспешно закрыл глаза — пусть себе думают, что пленник измучен пытками и по-прежнему без сознания.
И все же: это странное, чистое и ухоженное место очень напоминало ему…
— Ты совершенно прав, ийлур, — устало подтвердила темная жрица, — ты в доме, построенном синхами. Более того, ты в городе синхов — наверное, последнем под этими небесами.
Ее шаги размеренно зашуршали по песчаному полу. Жрица подошла и остановилась в изголовье.
— Более того, ты еще и в моей кровати, ийлур. Изволь не притворяться, я все равно знаю, что ты не спишь и давно пришел в себя.
Дар-Теен хмуро оглядел ее и пришел к выводу, что рыжая бестия Нитар-Лисс почти не изменилась. Ну, разве что появилось несколько серебристых нитей в роскошных, распущенных по плечам волосах, да черты лица стали резче и злее. Даже черную альсунею Нитар-Лисс умудрялась носить так, что ее складки только подчеркивали прелести фигуры.
— Где Андоли?
Жрица загадочно улыбнулась, затем взяла в руку запястье Дар-Теена и прикрыла глаза.
— Где она?!! — он вырвал руку и резко сел. Голова слегка кружилась, но по-прежнему нигде и ничего не болело. Дар-Теен глянул на повязку, которую накладывала элеана — повязка тоже исчезла, впрочем, как и рана. Остался тонкий, словно нитка, розовый шрам, охвативший предплечье наподобие браслета.
— У тебя превосходный пульс, — ядовито заметила жрица, — мои поздравления, ийлур. Ты здоров. Ключ, знаешь ли, обладает немалой целительной силой.
Дар-Теен испытал горячее желание придушить это порождение шейнирова царства. Но что он мог сделать? Только стиснул кулаки и, глядя в бесконечную черноту ийлурских глаз, повторил вопрос.
Жрица покачала головой и, выдвинув из-за спинки кровати табурет, села.
— Ничего с ней не случилось, с твоей элеаной. Заберешь ее, как будешь уходить. Я ведь правильно поняла, что твой путь оканчивается не здесь?
Он угрюмо кивнул. К чему она спрашивала? Ведь, когда синх, шейнирова тварь и палач, истыкал его ножами, Нитар-Лисс и без того все услышала.
А жрица сидела на табурете, спокойно положив изящные руки на колени — ну ни дать ни взять, терпеливая сиделка при больном!
Теперь стало видно, что уходящее время коснулось и ее: прочертив едва заметный узор из морщин на холеном лице, добавив тонкий шрам на скулу, как будто от пореза ланцетом. Но, невзирая ни на что, Нитар-Лисс по-прежнему была хороша собой… Даже чересчур хороша для единственной выжившей ийлуры.
— Поговорим? — тихо спросила она.
— А разве ты не позовешь своих помощников с инструментами?
— Тогда это было необходимо.
— Я и без того говорил правду, — пробормотал Дар-Теен, — или ты успела истосковаться по пыткам? Без Верховного жреца Шейниры-то?
— Это было необходимо, — бледные губы Нитар-Лисс тронула улыбка, — боль полностью раскрывает сознание. Мне было нужно, чтобы Ключ тебя признал, понимаешь? Точно также, как когда-то он признал и меня… Я ведь не могу его отдать кому попало, это последняя надежда… Так сказал Элхадж. Перед тем, как
Дар-Теен фыркнул, совсем непочтительно.
— Так, значит, какие-то чужаки без труда одолели Элхаджа Великого?
— Без труда. Очень просто, — жрица пожала плечами, — видишь ли, Покровители отвернулись от нас. А что такое синх без покрывала Шейниры? Зеленая ящерица, не более того.
— Хорошо же ты отзываешься об учителе, — съязвил ийлур.
— Я отзываюсь о нем именно так, как он того заслуживает, — хмыкнула темная ийлура и сложила тонкие пальцы домиком, — скажи, Дар-Теен, разве ты шел сюда, чтобы обсуждать моего учителя?
Он взглянул ей прямо в глаза, и едва удержался, чтобы не отшатнулся. Ибо там, в бездонной, исполненной тьмой глубине, сплетались кольцами ярость, ненависть и… жуткое, сводящее с ума одиночество.
— Тогда… — Дар-Теен выпрямился, сидя на кровати, — пожалуйста, Нитар-Лисс… Давай поговорим о том, ради чего я проделал весь этот путь. Я был в храме Дракона, говорил с Верховной жрицей. Она сказала, что ты
Она резко поднялась, прошлась по комнате и остановилась напротив оконца — так, что солнечный свет запутался в черном бархате альсунеи.
— Откровенно говоря, я не испытываю желания отдавать тебе то, что поддерживает жизнь в моем теле. Но… — ийлура улыбнулась, нерешительно и жалко, — у меня ведь нет иного выбора. Если я действительно хочу исправить содеянное.
Нитар-Лисс вернулась на табурет, подалась к Дар-Теену; ее красивое, холеное лицо оказалось так близко, что он мог видеть каждую морщинку.
— Я была в пирамиде, — тихо сказала Нитар-Лисс, — я дошла до Врат Ста миров…
— А как же… Ты смогла туда войти?
Ийлур вспомнил Хофру, каракули, которые тот не мог перевести. Ловушка? Или хитроумный жрец пытался придать смысл кем-то придуманной бессмыслице? Хм. А вот жрица Дракона говорила, что достаточно ключа, чтобы дойти до самых Врат…
— Обладающий ключом беспрепятственно туда попадет, — продолжила жрица, чуть раскачиваясь на табурете, — и это же, хочу заметить, написано внутри пирамиды, перед вратами.
— Ты смогла это прочесть? — Дар-теен уже не знал, кому и верить.
— Это смог бы прочесть любой, достаточно хорошо знакомый со старым наречием кэльчу, — отрезала ийлура, — так что, мой дорогой, все дело в ключе.
— А откуда Элхадж узнал? Ну, про ключ? Ведь это был меч, Черный Убийца.
Она вдруг улыбнулась, задорно тряхнула гривой ярких, словно гроздь рябины, волос.
— Ты изрядно поумнел, Дар-Теен. Задаешь правильные вопросы… Элхаджу об этом стало известно от Верховной жрицы Дракона. Она, знаешь ли, все пеклась о судьбе Эртинойса… Выходит, правильно пеклась, раз ты здесь объявился.
— Но раз ты была у Врат, почему сама не вернулась в прошлое?
— Я не могу туда вернуться, — она развела руками, — там я уже есть. А тебя, распрекрасный, драгоценный Дар-Теен, там нет. Ты провалился не пойми куда, чтобы оказаться в будущем, которого могло бы и не быть вовсе…
Голос Нитар-Лисс внезапно оборвался, и темная жрица глубоко задумалась. Несколько минут они сидели молча, затем ийлура вздохнула.
— Мы все делали ошибки, Дар-Теен. Я, Элхадж и даже твоя бесценная Эристо-Вет. Но если… Если вдруг у тебя все получится… Не дай мне убить наследника Северного Престола. Он мог бы управиться с серкт, если бы я…
И едва слышно прошептала:
— Если бы я не бросила его в жертвенный колодец.
— Это на тебя похоже, — ийлур усмехнулся.
Он не отрываясь, смотрел на темную жрицу — а на ее бледном лице отражалась бушующая в душе буря чувств. Ненависть, страх, унижение и… любовь.
— Да, — она кивнула, — несложно догадаться. Я его любила, а он, возлюбленное дитя Фэнтара, мог лишь презирать меня. Слишком страшная боль для ученицы Элхаджа, слишком едкая, чтобы долго терпеть. И я от нее избавилась — а заодно и обрекла Эртинойс на погибель.
