Дар-Теен даже возмутиться не успел; жрица ужом выскользнула за дверь и исчезла в подступающей ночи.
— Вот шейнирова тварь, — не выдержал ийлур.
Голова закружилась; он еще раз понюхал содержимое кувшинчика — пахло остро, неприятно. Горечь одна полынная, да и все. — «А разве синхи когда-нибудь делали что-то лучшее?»
… Разумеется, делали. Настойку из лепестков золотых роз, которая медленно убивала, но позволяла хотя бы на миг почувствовать себя совершенно, абсолютно счастливым.
Скрипнула дверь, впуская обратно темную ийлуру. Дар-Теен обернулся и…
— Тихо, т-с-с-с-с!
В пороге стояла Эристо-Вет и отчаянно жестикулировала, призывая ийлура к молчанию.
Воин Ордена Хранителей, непревзойденный мастер
— Ну, здравствуй, — громким шепотом сказала она, — ты меня узнаешь?
Он так ничего и не ответил: дыхание застряло в горле колким ершиком. А глаза предательски слезились, еще миг — и слезы хлынут водопадом. Ведь так и бывает: когда исполняется самое желанное, остаются силы лишь на то, чтобы плакать от счастья.
Эристо-Вет сделала маленький, робкий шажок вперед.
— Почему молчишь? Я надеялась… Столько лет прошло, Дар-Теен. Я надеялась, что ты меня простишь… все, что я тогда говорила, было лишь тебе во благо.
Ийлура затрясло. — «Ну что же ты застыл, как чурбан? Ты так долго мечтал, грезил о том, чтобы увидеть ее хотя бы один раз. И теперь, когда Эристо-Вет здесь и жива, теперь ты стоишь дурак дураком и не находишь даже слов?»
Но слов и вправду не было. Осталось лишь сводящее с ума ощущение полета, радость, похожая на игристое молодое вино и неистовое желание прижать к себе эту ийлуру и уже никогда не отпускать.
Все это ни за что не выразить словами, но Дар-Теен и не пытался.
Он протянул руку и осторожно прикоснулся к щеке Эристо-Вет, пытаясь убедить себя, что это — не сон, и что вот она, любимая и единственная.
— Ты что? — в зеленых глазах мелькнул испуг, — это же я…
— Ты… живая? — с трудом выдавил из себя Дар-Теен.
— Как видишь, — ее голос дрогнул.
— Мне говорили, что все ийлуры погибли.
— Я долго болела, но меня выходила Нитар-Лисс. Дар-Теен, послушай… Я так устала — честное слово! — так устала… без тебя…
На бледной щеке Эристо-Вет блеснула одинокая слезинка.
— Ты простил меня?
И она прижалась щекой к руке Дар-Теена.
— Простил?
— Но мне… не за что тебя прощать.
Он еще хотел добавить, что вот сейчас — именно сейчас — он счастлив как никогда раньше, и что в тот миг, когда Эристо-Вет переступила порог, стало ясно, что все мечты обязательно сбудутся, и что Эртинойс уже никогда не будет таким, каким стал… Но не успел. Эристо-Вет почти неуловимым, текучим движением преодолела оставшийся между ними шаг и, судорожно вздохнув, прижалась к нему всем телом.
— Мне столько нужно тебе рассказать, — шепнула она на ухо.
— Нитар-Лисс может прийти, — неохотно вспомнил Дар-Теен.
— Но она не придет. Она ведь знает, что я тут, и не придет. Покровители! Я так долго ждала тебя, Дар-Теен. И я… я и представить себе не могла, что обрету счастье именно теперь.
Ее тело под альсунеей полыхало, словно в горячке, и щеки были жаркими, как будто ийлура долго сидела рядом с костром.
— Я никогда не переставала тебя любить, — шептала она, — знай это. И даже тогда, когда мы были в ссоре, я всегда помнила о тебе и молила Покровителей, чтобы они помогли тебе, любовь моя.
Он провел пальцами по колючему ежику темно-синих волос, вгляделся в искрящиеся счастьем изумрудные глаза.
— Я тоже… — он кашлянул, прочищая горло, — я тоже всегда тебя любил, Эристо-Вет. Даже когда знал, что мы уже никогда не встретимся.
— Но мы встретились, — мягко сказала ийлура, — это воистину добрый знак!
… А потом была их ночь. Такая же, как много лет назад, в Гвенимаре… Нет, стократ лучше, потому что
— Я никогда не был так счастлив, — прошептал ийлур на ухо Эристо-Вет.
Та улыбнулась во сне и повернулась на бок, натягивая одеяло до подбородка.
Дар-Теен тоже задремал, но его не покидало благодатное ощущение тепла под грудиной, там, где по преданиям, обитает душа.
… — Хорош спать, бездельник. Полдень на дворе.
Злой голос темной жрицы во мгновение ока разбил ощущение тихого счастья. Дар-Теен сел на постели — Эристо-Вет не было рядом.
«Ушла», — огорчился он.
Нитар-Лисс возвышалась над ним подобно Шейнире Карающей; под глазами залегли черные тени, щеки запали, губы вытянулись в нитку… Ярко-рыжие волосы были гладко причесаны и собраны в косу.
«А ключ-то она мне так и не отдала», — вспомнил ийлур, но вслух спросил:
— Где она?
— Получишь ты свою элеану, не переживай, — с издевкой ответила жрица и сложила руки на груди.
— Я спросил не об Андоли. Где Эристо-Вет?
— Не было никакой Эристо-Вет, — сквозь зубы прошипела ийлура и отвернулась.
— Как… не было?
Дар-Теен и сам не узнал своего голоса. Какое-то жалкое мяуканье получилось, и, видать, это только развеселило Нитар-Лисс.
— После синховой настойки, — ядовито пояснила она, — ты видел только то, что хотел. Не было Эристо-Вет. Твоя драгоценная ийлура погибла много лет назад, понятно? А если тебя так интересует, с кем ты весело провел эту ночь, так это была я.
Чувство было такое, словно по голове хорошенько приложили кувалдой. Светлая и уютная комнатка закружилась перед глазами, недвижимым осталось только недоброе лицо темной жрицы.
Значит, все это был… только обман.
И, значит, все счастье было ложью.
Не осталось ни Эристо-Вет, ни надежды, ни радости.
… Дар-Теен молча смотрел на Нитар-Лисс. А в голове крутился всего один вопрос: что такого должна была пережить эта ийлура, чтобы стать… такой вот лживой и бессердечной тварью? Что с ней должны были сделать Боги?
Он опустил голову. На подушке все еще осталась вмятинка от стриженной головки Эристо-Вет — ох, да. От головы Нитар-Лисс. И простыни все еще хранили запах ее тела — он потянул носом и даже улыбнулся. Как можно было ночью не почувствовать навязчивого аромата золотых роз? Хороша оказалась настоечка, синхи могли бы гордиться собой…
