При виде кабанчиков Андоли только пискнула и совсем по-детски зажала рот ладошкой, но затем быстро взяла себя в руки и принялась умело свежевать тушки. Дар-Теен порубил мясо на кусочки, нанизал на оструганные палочки, а потом все это кулинарное великолепие было зажарено над углями. Кости бросили крыланам, и те их поглотали, даже не разгрызая.
… — Эстрагона не хватает. И перца. И соли. — глубокомысленно заметил ийлур.
Он сидел, привалившись спиной к теплому дереву. Глаза слипались, и неотвратимо наваливалась сытая, а оттого дурманящая дремота.
Андоли, сидящая по другую сторону дерева, заерзала.
— Я не знаю, что такое перец, но про соль слышала.
— Ничего, — он зевнул, — когда мы вернемся…
Элеана промолчала, но в дремотном омуте дар-тееновых мыслей вдруг назойливо завертелась одна, тревожная…
— О чем ты говорила с Тарнэ? И отчего… отчего он обмолвился, что ты и так все знаешь?
Андоли поперхнулась воздухом и моментально переместилась ближе к ийлуру.
— Послушай, — ее худенькие пальчики легли на локоть здоровой руки, — я понятия не имею, что имел в виду тот элеан. Ну, чем таким мне поклясться, чтобы ты поверил?
В потемках ее огромные, чудесные глаза отражали свет луны и были исполнены такой печали, что Дар-Теену стало не по себе. Он, похоже, опять ни за что мучил девчонку.
— Не надо клятв, — смущенно пробормотал он, — я не хотел тебя обидеть. Но, видишь ли, я не совсем доверяю Тарнэ. Что он тебе втирал, а?
— Да ничего особенного, — девушка отвела взгляд и пожала плечами, — он рассказывал о Покровителях, и о нашем отце, Санауле Всевидящем и Сумеречном.
— А-а, — протянул ийлур и замолчал.
Его не оставляло странное, неприятное ощущение того, что Андоли не договаривает. Когда-то… и Элхадж юлил, не договаривая, а чем все закончилось?
Дар-Теен вдруг снова представил себя лежащим под обрывом, с переломанными костями. Вспомнил то рвущее сердце ощущение безысходности и беспомощности, когда зеленые пальцы Элхаджа сорвали с шеи мешочек с семенами золотых роз.
«Боги, как же давно это было!»
Он поежился, постарался прогнать дурные мысли. Да чего ему опасаться? Этой хрупкой девочки, которую он может придушить одной рукой?
— Может, поспим? — несмело звякнул голосок элеаны, — я могу первой постеречь.
— Хорошо бы…
И Дар-Теен, одурманенный сытным ужином, сей же миг провалился в сон.
К нему вновь приходила Эристо-Вет, счастливая, здоровая и живая, и они вдвоем шли через какое-то поле. Все казалось раскаленным добела: жухлая трава, редкие зонтики тысячелистника, повисший в зените диск солнца… А потом ийлура стала как-то быстро уходить вперед, Дар-Теен побежал за ней, чтобы догнать — но она все отдалялась и отдалялась. И тогда он прыгнул, изо всех сил оттолкнувшись от земли…
Пролетел над ярко-желтыми пятнами пижмы, толкнул Эристо-Вет в плечо, дернул ее к себе, поворачивая лицом… И закричал от внезапного, рвущего душу страха: вместо цветущего лица ийлуры на него черными провалами глаз взирал старик. Настолько древний, что, казалось, тронь его — и кожа осыплется коричневыми хлопьями, а длинные седые пряди волос, словно тополиный пух по весне, улетят с ветром.
— Это была честная сделка, — прокаркал старик.
… А Дар-Теен проснулся, хватая ртом теплый ночной воздух и задыхаясь от липкого, сковавшего все тело страха.
— Всевеликие покровители, — наконец выдохнул он, — и привидится же…
Он быстро провел ладонью по лбу, утирая ледяной пот, поморгал на колышущиеся тени джунглей.
«Уфф. Вот это был кошмар, иначе и не назовешь», — Дар-Теен проснулся окончательно, прислушался.
Рядом мирно посапывала Андоли, которая уснула, намаявшись за день.
Дар-Теен вздохнул — что ж, теперь и он может посторожить, пусть девочка выспится…
А потом вдруг тени всколыхнулись, резко придвинулись, заслоняя свет костра. Блеснул наконечник стрелы, зло глядящий прямо в грудь, и чей-то сиплый голос приказал:
— Не двигайся.
Приказал на неплохом Общем, наречии старого доброго Эртинойса.
… Их обыскали, связали — быстро и умело, да так, что оставалось только скрипеть зубами от дергающей боли в раненой руке. И все это было проделано в гробовом молчании, так что ийлур даже не смог определить, к какому народу принадлежат напавшие.
«Повязали, как индюка!» — он зло плюнул себе под ноги.
К несчастью, их с Андоли чересчур старательно прикрутили к дереву — не убежать… А вокруг одни тени, в длинных кафтанах, в капюшонах, даже на руках перчатки. И шепот — мерзкий, от которого под сердцем холодным червяком скользит страх.
— Кто вы? — Дар-Теен безуспешно пытался найти главаря.
Но те, кто напал, были одеты одинаково. Шейнира их поймет, кто есть кто!
— Что вам нужно от нас? — просипела рядом Андоли.
Дар-Теен нащупал здоровой рукой ее пальчики и крепко сжал.
— Не бойся. Только не бойся… Сейчас что-нибудь прояснится.
— А я не боюсь, — пробормотала элеана, — но все это… как-то странно.
Ее рука была чуть теплее воды из моря Холодов.
Одна из теней шагнула вперед, к пленникам.
— Ну, вот видишь, — шепнул ийлур. И уже громче, повторил свой вопрос: — Кто вы такие?
— А кто
— Мы не шпионы, — Дар-Теен сглотнул кислую слюну. Рука… проклятая рука, она болела так, что, казалось, ее попросту пилят пилой. Наверняка раскрылась рана, столь тщательно врачуемая элеаной.
— А доказательства? — тень хмыкнула, — то, что ты настоящий ийлур, еще ни о чем не говорит. Нам известно, что в подвалах проклятых серкт было довольно ийлуров. И точно также мы знаем, что их пытали… Так отчего же не принять сторону врага в обмен на жизнь, а?
Дар-Теен внимательно слушал. И разглядывал говорящего, насколько это вообще было возможно в густой темноте южной ночи: высокий рост, неширокие плечи, большая круглая голова. А руки — длинные и худые, болтаются в широких рукавах, как язык в колоколе, и походка странная, так ходили только…
Ийлур на минуту закрыл глаза. Покровители, только бы продержаться, и только бы рана не утянула в беспамятство раньше, чем все разрешится.
— Ты — синх! — глядя на тень, выкрикнул Дар-Теен, — синх…
— Допустим. И что?
Ох, как же это было рискованно. Но их могли попросту убить, вот так, привязанными к дереву, и тогда все было напрасным.
— Если ты синх, то наверняка должен знать темную жрицу, — обронил Дар-Теен, добавив в голос капельку высокомерия, — темную жрицу, которая была ийлурой, но почитала Претемную мать синхов. Я иду к ней, чтобы взять ключ…
— Я никогда не слышал об ийлуре, которая бы служила претемной матери, — поспешно заверил синх. Даже слишком поспешно…
— Но отчего я тебе не верю, уважаемый? — Дар-Теен все еще не сдавался, — наверняка ты слышал о ней, но не хочешь в этом сознаваться, потому что боишься.
— Любопытно.
Синх шагнул вперед и стал почти вплотную к Дар-Теену. Блеснули желтые глаза, как две золотые монеты; Дар-Теен даже разглядел причудливый узор полосок на подбородке.
