фиолетово-голубым светом.
Оказалось, что новый портал бесстрашно сиял в доме, построенном изо льда. Сквозь ледяную крышу был виден блеклый круг солнца, в углах, у основания стен лежали сиреневые тени. Дверей не было вовсе — и в арке проема, на фоне чистого синего неба, сверкала Пирамида.
Синхи, выбравшись из портала, по-прежнему крепко держали Дар-Теена, но теперь сосредоточенно молчали, будто следуя заранее установленному ритуалу. Старший скользнул к выходу, высунулся, окидывая взглядом снежную равнину — а затем, убедившись, что все в порядке, повернулся к Шеверту.
— Дальше пойдешь сам, — сказал он, — мы должны вернуться…
— … чтобы быть со своим народом до конца, — твердо закончил второй синх.
И, махнув рукой в сторону Пирамиды, добавил:
— Здесь недалеко. Дотащишь как-нибудь.
— Если только серкт не перехватят, — буркнул Шеверт.
Он слабо представлял себе, как будет волочь большого и тяжелого Северянина. Даже пожалел, что не удалось запастись чудодейственными веточками хибиса.
Не отвечая, Старший вынырнул наружу, прошелся туда-сюда, озираясь — и вернулся, весьма довольный.
— Здесь их нет, Шеверт. Возможно, они уже догадались, что у Хофру не было Ключа — но чтобы добраться сюда, им все-таки нужно время.
— А если они за ближайшей горкой поджидают?
— Ты не понимаешь, кэльчу, — в голосе Старшего сквозило легкое презрение, — я не почуял серкт. У синхов отменное обоняние, да будет тебе известно… и если я не почуял наших врагов, следовательно, путь свободен.
Тут Шеверт сдался.
Он молча вцепился в куртку Дар-Теена и волоком потащил ийлура к выходу из ледяного дома. Синхи тоже не стали медлить: развернулись и, друг за дружкой, исчезли в мятном огне. Растворились, как мед в кипятке…
— Вот вам и все, — буркнул Шеверт.
Он перехватил удобнее северянина и медленно, шаг за шагом, двинулся дальше.
Шеверту казалось, что с того момента, как синхи отправились восвояси, прошла вечность. Он продолжал тащить бесчувственного Северянина к Пирамиде. Десять шагов — остановка. Еще десять шагов — и еще остановка. Сердце то и дело заходилось в бешеной скачке, снег становился пепельно-серым, Пирамида — расплывчатой и похожей на привидение из Кар-Холома. И Шеверт бросал ийлура, чтобы отдышаться. Он был совсем не уверен в том, что предательское сердце выдержит, но из последних сил отбрасывал пугающе мысли. Даже пробовал разговаривать с Дар-Тееном, как будто тот просто крепко спал. Ну, или был ранен в бою.
Пирамида терпеливо ждала. Яркое солнце играло алмазным блеском на ее гранях, снежная пыль вилась в колючем морозном воздухе, ловя холодный солнечный свет, а на белую равнину кэльчу и смотреть не мог, не жмурясь.
«Вот и остались мы с тобой вдвоем, cеверянин», — Шеверт мысленно обращался к безмолвному Дар- Теену, — «жалко, что ты отправляешься домой. Ты… был здесь хорошим парнем. Добрым… Даже слишком! Но, наверное, там, куда ты отправишься, еще много таких, как ты?»
Десять шагов — и остановка, попытка унять бестолково прыгающее сердце.
«Да я-то понимаю, что глупости говорю! Но все равно, говорить что-то нужно, иначе я начну думать о том, что могу и не дойти… Вот такой из меня вояка, Северянин! Только что был — раз! — и нету…»
Пирамида, огромная и величественная, медленно приближалась, занимая собой половину неба. Было тихо, только хруст наста и надсадное дыхание разбивали безмолвие снежной пустыни.
«Красота-то какая!» — кэльчу, щурясь, огляделся. Вокруг — синее, белое, в солнечной позолоте. Место, достойное присутствия богов… Если, конечно, это они создавали Пирамиду…
«Надеюсь, нас туда пустят вдвоем», — продолжал Шеверт, утирая пот со лба, — «кто бы не охранял это место, они ведь должны понимать, что ты сейчас… мм… не совсем здоров и не можешь идти сам.»
Пятясь к пирамиде и продолжая разговаривать с Дар-Тееном о всяких пустяках, Шеверт одолел половину пути.
— Фух-х, — он присел на кусок льда, — передохнем, а?
Прикрыв глаза, кэльчу подставил лицо солнечным лучам. Получилось занятно: щеки щипал мороз, и в то же время по коже словно теплое яйцо катали. Стало уютно и хорошо, и моментально расхотелось тащиться куда бы то ни было. Век бы сидеть здесь, слушая тишину — а, может быть, дождаться самих Покровителей? Наверняка им тоже понравилось бы это спокойное место…
Шеверт заставил себя открыть глаза и выругался. Дурной знак — думать о вечном покое! И это в то время как весь Эртинойс ждет, надеется на него, кэльчу…
— Вставай, вставай, — буркнул кэльчу.
Вцепился в рукава Дар-Тееновой куртки и поволок его дальше — благо, что синие тени уже очертили вход в пирамиду.
«Ну, принимайте гостей», — Шеверт остановился перед строго вырезанным прямоугольным зевом.
Отдышался. Затем, взвалив Северянина на спину — как мешок с песком — на подгибающихся ногах двинулся дальше.
Сразу стало холодно, гораздо холоднее, чем снаружи. И воздух здесь казался неподвижным… неживым, что ли?
Шеверт по-прежнему гнал от себя мысли о неудаче. Он даже принялся считать шаги, лишь бы не думать — о том, что ему совершенно неизвестно, как пользоваться пресловутыми Вратами, и что сделать, чтобы Дар-Теен отправился именно туда, куда надо. Наконец, что предпринять, если прихотливая судьба пожелает остановить Шеверта, так и не подпустив к Вратам.
— Все как-нибудь образуется, — он с хрипом выдыхал облачка пара, и они тут же оседали игольчатым инеем на воротнике куртки.
А про себя упрямо твердил:
«Я дойду, дойду… дойду…»
Между тем ледяная Пирамида, творение древних богов — а может, и самого Великого Дракона — беспрекословно подчинялась, пропуская тех, кто владел Ключом. Ледяные стены были неподвижны, сворачивался клубком лабиринт, уводя все дальше и дальше от живого солнечного тепла, но при этом в узких коридорах по-прежнему было светло, как будто сам лед испускал нежное, чуть заметное сияние.
Идти стало чуть легче: пол под ногами приобрел наклон, и Шеверт словно спускался с горки. Лед повсюду был рыхлым, как губка, и подошвы не скользили.
«Словно в панцире улитки», — решил Шеверт, спускаясь все ниже и ниже, виток за витком.
Теперь уже не возникало сомнений в том, что лед светится — ведь они с Дар-Тееном уже давно должны были спуститься в самую толщу Эртинойса. Шеверт, надрывно хватая воздух, все же успевал поглядывать по сторонам: на стенах появились рисунки. Бегущие куда-то фигурки смертных, овалы, старательно вырезанные во льду.
«Наверняка это Врата», — подумал Шеверт на овалы, — «и бегущие к ним смертные показывают, что мы на верном пути».
Заблудиться здесь было невозможно: за всю дорогу внутри Пирамиды Шеверту не встретилось ни одного ветвления коридора.
— Так что, приятель, скоро отправишься домой, — обнадежил он ийлура.
Затем, кряхтя, подбросил тяжелое тело на спине.
«И все-таки, божественная красота в этом месте», — мелькнула привязчивая мысль.
… Но вместе с ней вдруг пришла уверенность в том, что он, Шеверт, отсюда уже не уйдет.
Кэльчу невольно поежился и попытался шагать быстрее. Это у него получилось: уклон пола под ногами стал круче, можно было и бежать с горки.
А потом Шеверт, совершенно неожиданно, стал думать об Андоли. Он вспомнил, как она бросилась в бой следом за Хофру — и долго ли она прожила в той резне, маленькая и несчастная элеана?
