Званый ужин в английском стиле

я там мог узнать? А потом… когда в чулане… Я и не понял сначала, показалось, будто ком снега упал… с дерева… такой белый… – Амалия вся обратилась в слух. Наконец пожарный решился: – Мне кажется, какой-то лоскуток пролетел мимо окна чулана… вот…

Амалия поднялась с места.

– Что? – забеспокоился Никифор.

– Можете считать, что медаль у вас в кармане, – коротко ответила Амалия. – Билли! Куда ты запропастился? – Но тот уже стоял на пороге. – Срочно бери слугу с лампой и иди осматривать сад. Там должен быть какой-то белый лоскут… И я не удивлюсь, если на нем окажутся следы крови.

Глава 14 Платок

Это был обычный носовой платок, мокрый от налипшего на него снега, измятый и потерявший всякий вид. Однако на нем и в самом деле осталось несколько бурых пятен, похожих на кровь.

Амалия и Билли, разложив на столе найденную улику, рассматривали ее.

– Как было бы здорово, – задумчиво заметил Билли, – если бы на нем оказались инициалы убийцы или какая-нибудь монограмма…

– Но, к сожалению, ничего такого нет, – отозвалась Амалия. – Мы с тобой уже смотрели.

– Жаль, – вздохнул Билли. – Значит, вы думаете…

– Зарезать человека не так-то просто, Билли. Тот, кто совершил убийство, испачкал руки и вытер их платком. Потом, когда я не отпустила гостей, он понял: если его обыщут, то платок окажется серьезной уликой против него. Поэтому преступник выбросил платок, улучив удобную минуту.

Билли немного подумал.

– Какая комната находится над чуланом? – деловито спросил он.

– Не знаю, – усмехнулась Амалия. – Но уверена, что не большая гостиная, в которой сидели наши свидетели. Убийца не мог выбрасывать улику у всех на виду.

– Ясно, – сказал Билли. – Тогда я пойду гляну.

Через минуту он вернулся.

– Над чуланом курительная комната, смежная с большой гостиной, – сообщил он. – Но вы всегда учили меня учитывать все условия, верно? Так вот, в городе сейчас сильный ветер.

– И если мы учтем ветер… – Амалия улыбнулась. Отчего-то серьезность Билли тронула и позабавила ее.

– Там, в конце коридора, ванная комната, а рядом комната задумчивости, – сообщил Билли застенчиво. – Которую во времена Мольера называли «кабинет», я прочел об этом в одной книжке. [20]

Амалия, не удержавшись, фыркнула.

– Братец, да ты просто кладезь премудрости, – шутливо заметила она. – Итак, что же получается? Кто-то выбросил платок или из курительной, или из ванной, или из кабинета. Предположительно, это был убийца номер два, тот самый, который зарезал бедного Беренделли.

– А номер один – тот, кто его отравил? – уточнил Билли.

– Да.

– Ясно, – изрек Билли и погрузился в глубокую задумчивость.

– В чем дело, Билли? – не выдержав, спросила Амалия.

– Да так, – вздохнул молодой человек. – Просто не понимаю, как его могли отравить.

– В смысле? – насторожилась Амалия.

– Я же помню, как все было, – с той же невыносимой медлительностью продолжал Билли. – Только сейчас сообразил. Беренделли сказал, что среди гостей находится убийца. Убийца номер один заволновался и подсыпал ему в кофе мышьяк, так?

– Ну… да.

– Тогда получается, что наш номер один должен был все время таскать мышьяк с собой, – объяснил Билли. – Авось представится случай кого-нибудь отравить или что-то вроде того. Конечно, люди такие разные, встречаются и очень предусмотрительные, но… – Он остановился и застенчиво взглянул на Амалию. – Вы не обижаетесь на меня?

– Нет, Билли. Продолжай, твои соображения очень интересны.

– Но самое главное, у него ведь не было возможности мышьяк подсыпать, – подытожил Билли. – Вот в чем загвоздка.

– То есть как – не было?

– А вот так, Эмили. Я же говорю, что вспомнил, как все происходило. Беренделли взял чашку кофе. Отпил из нее и поставил на стол. Повернулся к гостям. И сказал, что среди них убийца. Понимаете, он поставил чашку на стол и больше к ней не прикасался . Вы говорите, убийца заволновался, когда услышал слова Беренделли, и решил немедленно принять меры, чтобы тот его не выдал. Я не отрицаю, он мог заволноваться. Но он ничего не мог итальянцу подсыпать, понимаете? Потому что Беренделли уже выпил из чашки и отставил ее. И никто не мог предположить, что он там скажет, и уж тем более – отчего по поводу его слов надо так переживать. Или уж тогда получается, что отравитель был прорицатель почище самого Беренделли и знал все заранее. В общем, уж даже и не знаю…

Билли умолк, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Потом половица под ногой Билли скрипнула, и молодой человек тяжело вздохнул. Ему не нравилось, когда Амалия так молчала.

– Билли, – подала наконец голос баронесса, – я тебе говорила, что ты молодец?

«Кузен» смущенно потупился.

– Я молодец?

– Ну да. Потому что то, что ты сейчас сказал, может все изменить, понимаешь? Все, с начала и до конца.

– Трудное дело, да? – спросил Билли с сочувствием.

– Трудных дел не бывает, – возразила Амалия. – Есть простые обстоятельства, которые кажутся сложными, потому что никак не хотят складываться в стройную картину. Видишь ли, дело в том, что все преступления уже давным-давно были совершены, и никто не может придумать ничего нового, даже если очень захочет. – Она вздохнула и потерла рукой висок. – Нам придется вернуться к самому началу и продвигаться вперед шаг за шагом. Только так мы и сумеем понять, что же на самом деле произошло. Перечисли еще раз, что ты видел.

– Сначала итальянец делал предсказания, – сказал Билли.

– Да, – подтвердила Амалия. – И первой вызвалась идти к нему графиня Толстая. Как она выглядела, когда вернулась?

– Я бы сказал, не слишком радостно, – заметил Билли.

–  Вот-вот. Второй была жена того рыжего господина. Евдокия Сергеевна.

– Да, женщина с кислым таким лицом. Когда она вышла от Беренделли, у нее был малость озадаченный вид.

– Третьей пошла хозяйка… Нет, погоди. Третьей была мадемуазель Мезенцева.

– У него плохой вкус, – буркнул вдруг Билли.

Амалия в ответ погрозила ему пальцем:

– Билли, мы должны быть беспристрастны, как настоящие сыщики.

– Никогда не видел беспристрастного сыщика, – хмыкнул молодой человек.

– Значит, они были не настоящие, – отрезала Амалия. – Так или иначе, Варенька выглядела очень довольной, если не счастливой, когда вернулась от Беренделли. Я еще подумала, что маэстро предсказал ей крайне удачное замужество.

Билли открыл рот, чтобы сказать что-то, но сдержался.

– Итак, мадемуазель Мезенцева была третьей, а четвертой хозяйка дома. Вот ее я совсем не помню. Билли, какой у нее был вид, когда она вышла от хироманта?

– Обыкновенный, – не задумываясь, ответил Билли. – Как будто она не узнала ничего для себя нового, или что-то вроде того.

– Хм, допустим – задумчиво произнесла Амалия, глядя на платок. – Потом в малую гостиную отправились мужчины. Номер пять – адвокат Городецкий.

– Этот был просто растерян, когда вернулся.

– Конечно, ведь Беренделли ему сказал, что он ничего не выиграет, – улыбнулась Амалия. – После адвоката был ты. Кстати, что он тебе наговорил?

Билли потупился.

– Ну, всякое разное насчет бурной молодости… В общем, я не могу сказать, что он был не прав, – поспешно добавил американец. – А еще гадатель мне предсказал, что я никогда не женюсь. Но я и не особо стремлюсь, так что…

– Понятно, – отозвалась Амалия. – Ты помнишь, кто пошел к Беренделли седьмым?

– Помню, – подтвердил Билли. – Тот рыжий тип.

– Иван Андреевич Лакунин, начальник Павла Петровича. И они поссорились с хиромантом. Интересно бы знать, почему?

–  Жаль, у итальянца уже не спросить, – вздохнул Билли. – А рыжий наверняка соврет.

– Последним, восьмым, был Никита Преображенский, – задумчиво продолжала Амалия. – Кстати, графиня Толстая отчего-то не хотела, чтобы он узнал свое будущее, но композитор настоял.

– И вид у него, когда он вышел от Беренделли, был удивленный, – добавил Билли. – Но это ведь не преступление?

– Нет, – сказала Амалия. – Теперь давай вспоминать, кто покидал большую гостиную в промежуток, когда был зарезан хиромант. Начнем с хозяев. Анна Владимировна выходила два раза, но Александр настаивает, что уходила она на такой короткий срок, что никак не могла убить Беренделли и успеть вернуться обратно. Павел Петрович, по его словам, тоже выходил. Как и сын хозяев.

– Ваш муж гостиную не покидал, – сказал Билли. – И его дама – тоже.

– Значит, у них есть алиби, – отозвалась Амалия. – Теперь остальные гости. Иван Андреевич выходил, по словам Александра.

– А я не помню, – признался Билли. – Но жена его вроде бы никуда не шастала, сидела на месте и махала своим дурацким веером.

– Далее доктор, – продолжала Амалия. – Он точно не выходил, потому что сидел все время напротив меня.

– Графиня исчезала на какое-то время, а когда вернулась, глаза у нее были заплаканные, – донес Билли. – А вот насчет композитора не помню.

– Александр говорит, Никита выходил на минутку в перерыве между ариями, – отозвалась Амалия. – Далее братья Городецкие. Мне помнится, что Владимир Сергеевич вышел из гостиной перед началом очередной арии – я видела, как он пробирался к двери. А его брат оставался на месте.

– Жаль, – буркнул Билли. – Значит, у адвоката алиби?

– Судя по всему, да.

– Тогда под подозрение попадают семь человек, потому что остальные не выходили из комнаты, – подытожил Билли. – Хозяева, их сын, рыжий тип, графиня, композитор и брат адвоката.

– Иными словами, две женщины и пять мужчин, – сказала Амалия. –