'Хотя нет, я уже видел подобное год назад. Ника!..' Бастиар смотрел на счастливо лопочущего мальчишку, не слишком прислушиваясь к тому, что именно он говорит. Мысли унесли его на несколько месяцев назад, в день, когда в разгар дружеской пирушки из покоев Артёма исчез Валентин.
Поначалу граф надеялся, что землянин отлучился ненадолго, но когда следом за ним, как сон в грозовую, ненастную ночь, испарился Ричард, его охватили дурные предчувствия. Сидя на краю постели и глядя на белокурую девочку и молодого мужчину в роскошном харшидском халате, спящих магическим сном, граф старательно убеждал себя сохранять спокойствие. Однако железная выдержка то и дело давала сбой - он кожей чувствовал неприятности.
Харшидец Бастиара не волновал, а вот юная принцесса Камии - очень. Нику он не знал. Валентин, конечно, говорил о своей юной подружке, но мало: в основном упирал на то, что девочка ужасная сластёна и обладает скверным характером, да ещё упомянул, что Артём изволил на ней жениться.
Камиец давно понял, что женитьба для выходцев из Лайфгарма гораздо весомее заключения сделки купли-продажи любимой наложницы. Жена обладала несоизмеримо большей, фактически равной с мужем свободой. Но одно дело уяснить самому и совсем другое - донести до народа. Бастиар предполагал, что едва он объявит о женитьбе принца - камийцы поднимут его на смех. 'Девчонку убьют, и, вернувшись, Артём уничтожит наш мир! Если бы ещё она не спала…' Сейчас граф, как никогда в жизни, жалел, что не обладает полноценным магическим даром. Да, у него имелась уникальная способность влиять на магов, но Ника спала под заклятьем Валентина, а, значит, повлиять на неё было невозможно.
Время шло, утро сменил день, потом вечер. Наступил новый день, а граф так и не покинул покои принца. Он, словно верный пёс, сторожил магический сон белокурой принцессы и отчаянно взывал к Артёму. Однако временной маг молчал: то ли не слышал, то ли не желал отвечать. Прошло ещё два дня, и Сорен, старый раб, которого Бастиар вызвал из родного замка сразу после исчезновения Вали и Ричарда (благо для этого пришлось всего лишь распахнуть дверь своих ёсских покоев), принёс массу неприятных новостей. Свита принца, оставшаяся без присмотра, буйствовала в Ёссе - грабила, насиловала, убивала, а, напившись, принималась судачить об исчезновении повелителя. Версии выдвигались самые разные: говорили, что братья, а ёссцы по-прежнему считали Дмитрия и Артёма сыновьями великого Олефира, передрались и убили друг друга, что они отправились завоёвывать новый мир, что ищут для князя новую наложницу и многое, многое другое. Но все разговоры и домыслы сводились к одному - принц вернется домой не скоро, если вообще вернётся. Правда, памятуя о внезапном возращении Артёма через несколько лет после смерти великого Олефира, никто из камийцев не спешил перекраивать карту мира, но, так или иначе, обстановка накалялась. Люди хотели определённости, а дать её было некому…
Бастиар напряжённо взглянул на спящую девочку. 'Вот решение всех проблем! Если бы принцесса проснулась, я сумел бы взять её в оборот!' Мысль показалась графу здравой и обнадёживающей, и он рискнул коснуться юной жены принца Камии. Не слишком рассчитывая на успех, Бастиар начал тормошить Веренику, подёргал её за волосы и даже пару раз ущипнул - бесполезно. Обычными методами нарушить магический сон было нереально, но что оставалось графу?
'А если попробовать иначе?..' - размышлял он, рассматривая расслабленное, умиротворённое личико девочки. Читать мысли граф не умел, и сознание мага скорее ощущал, чем видел, но ощущал же! И Бастиар решил поэкспериментировать, очень надеясь, что не причинит вреда жене временного мага.
Это походило на хирургическую операцию, проводимую в тёмной комнате. Граф 'на ощупь' скользил по краю сознания Вереники, пытаясь донести один-единственный приказ: 'Проснись!' Долгое время ничего не происходило. Бастиар трясло от напряжения, руки неприятно покалывало, по лицу и спине струился пот. И когда стало казаться, что все усилия напрасны, ресницы девочки дрогнули, и на графа уставились наивные васильковые глазищи:
- Ты кто?
- Бастиар.
От неожиданности граф забыл о приличиях, но принцессу этикет волновал мало.
- Позови Тёму! - потребовала она, села и подтянула ноги к груди.
- Принца нет в замке.
- А где он?
- В Лайфгарме.
Наивность как ветром сдуло. Синие глаза прищурились, в них загорелись ярость и гнев. Только теперь граф в полной мере осознал, что жену Артём выбрал абсолютно верно.
- Значит, ушёл, а мне ничего не сказал, - словно рассерженная кошка, прошипела девочка, вскинула голову и опустила веки.
Бастиар замер, наблюдая, как колдует принцесса, и в душе затеплилась надежда: 'Она найдёт его! Сейчас всё утрясётся само собой'. Но через минуту, когда лицом Вереники завладели растерянность и отчаяние, граф понял, что неприятности никуда не денутся, а, возможно, их станет больше.
- Что-то не так, Ваше высочество?
Ника распахнула глаза и хмуро взглянула на Бастиара.
- Тёмы в Лайфгарме нет. Его нигде нет! И Димы тоже, и остальных… - Вереника скомкала платье на коленках, слезливо вздохнула и прерывистым шёпотом продолжила: - Кто-то разрушил мой дом. И Димин, и Ричарда. Герминдам похож на выжженный котлован, а Белолесье… Как Тёма допустил такое? Где его носит?
- Возможно, принц ушёл по Времени, - осторожно предположил граф, и девочка согласно кивнула:
- Скорее всего, иначе я бы отыскала его. Впрочем, Тёма сильный маг и мог просто закрыться.
Вереника вытерла слёзы ладошкой и тут же гордо вскинула голову:
- Значит, буду жить здесь! А вернётся…
Бастиар кашлянул, напоминая о своём присутствии, а, когда Ника повернула голову, мягко заговорил:
- Всё не так просто, Ваше высочество. Я ни на йоту не сомневаюсь в Вашем праве повелевать Камией, но доказать это остальным Вашим подданным будет сложно. В нашем мире…
- Женщины - товар, - закончила за него Вереника и беспечно пожала плечами: - Я прожила в Камии почти год и знаю о ваших нравах больше чем достаточно! Кстати, какую должность Вы занимаете, Бастиар?
- Тайный советник принца.
Граф не счёл нужным скрывать правду, слишком многое было поставлено на карту, чтобы темнить и увиливать. Его ответ обрадовал Нику: нежные щёчки зарумянились, глаза удовлетворённо блеснули, а пухлые губки сложились в благосклонную улыбку.
- Замечательно! Это значительно упрощает дело. Вы мне поможете!
- Конечно, Ваше высочество, всем, чем смогу.
- Ну и отлично! Не будем откладывать!
Девочка спрыгнула на пол, взмахнула рукой, и рядом с кроватью появилось огромное напольное зеркало. 'У нас получится! - возликовал Бастиар, наблюдая, как шёлковое платье и атласные туфельки превращаются в серый кожаный костюм, похожий на наряд камийской мечты. - Этот ребёнок рождён для трона!' А принцесса тем временем собрала волосы в высокий хвост, перевязала их серым тонким шнурком и подбоченилась, разглядывая своё отражение.
- Ну, как?
- Выше всяких похвал, - отозвался Бастиар, ничуть не лукавя: несмотря на природную хрупкость и воздушность, девочка выглядела опасной.
И не только из-за мужского костюма. Смена наряда что-то изменила внутри самой Вереники - она перестала казаться беззащитным дитятей. За пару минут девочка точно повзрослела и 'заматерела': надменная осанка, суровый взгляд, решительно сжатые губы. А когда Ника подняла голову и посмотрела на графа, он открыто и широко улыбнулся, ощущая, как по телу растекается приятное удовлетворение - с этим ребёнком можно было горы свернуть.
- Вы тоже симпатичны мне, Бастиар. - Вереника коротко усмехнулась и перевела взгляд на спящего харшидца: - Подъём, Хавза! Нас ждут великие дела!..
И великие дела, действительно, ждали. Как и предполагал Бастиар, Вереника мгновенно взяла подданных Артёма в оборот. Её появление в тронном зале стало для камийцев настоящим шоком. Конечно,
