приступая къ сотворенію челов?ка, Богъ сказалъ: „сотворимъ челов?ка по образу Нашему и по подобію'. Созданный по образу Божію, челов?къ естественно долженъ стремиться къ своему Первообразу, бол?е и бол?е уподобляться Ему, восходя отъ подобія къ преподобію истины и правды [CCCXIII]. Іисусъ Христосъ стремленіе къ богоподобію ближе и ясн?е указалъ, какъ говорили, въ стремленіи къ подражанію Ему, и вотъ святые юродивые, какъ в?рные йсполнители евангельскаго закона, въ точности исполняютъ слова Христовы, богатому юнош? сказанныя: „продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною' [CCCXIV]. Святый Прокопій Устюжскій раздаетъ все богатство нищимъ и начинаетъ юродствовать [CCCXV]; святый Аврамій Смоленскій по смерти своихъ родителей „оставшаяся посл? ихъ им?нія раздаде святымъ церквамъ, и монастыремъ и нищимъ, самъ же сотворися единъ отъ нищихъ' [CCCXVI]; святый ?еодоръ Новгородскій оставляетъ для Господа – села, им?ніе, множество рабовъ и покидаетъ домъ родительскій съ его великими богатствами [CCCXVII]; святый Максимъ Московскій оставляетъ жилище, родныхъ [CCCXVIII]; святый Іоаннъ Московскій (Большой Колпакъ) „остави красоту міра' [CCCXIX]. Краснор?чивымъ подтвержденіемъ того, что святые юродивые на д?л? осуществляли запов?ди и сов?ты евангельскія, служитъ случай, бывшій съ святымъ Серапіономъ: когда однажды онъ встр?тился съ нищимъ, который дрожалъ отъ холода, то, остановившись, подумалъ: „меня почитаютъ постникомъ и исполнителемъ Христовыхъ запов?дей, между т?мъ я ношу одежду, а этотъ нищій – рабъ Христовъ погибаетъ отъ холода. По истин?, какъ убійца, буду осужденъ въ день страшнаго суда, если не покрою наготы его и попущу ему умереть отъ холода'. Тотчасъ онъ снялъ съ себя „синдонъ' свой и отдалъ нищему: потомъ, с?лъ нагой на распутіи, держа въ рукахъ евангеліе. Въ то время одинъ знакомый, проходя мимо его, спросилъ: „отецъ Серапіонъ, кто обнажилъ тебя?' Святый подвижникъ, указавъ на евангеліе, сказалъ: „оно разд?ло меня'.
Потомъ, святый Серапіонъ увид?лъ, что мимо него ведутъ должника въ темницу; сжалившись надъ нимъ и не им?я, что дать ему, онъ продалъ евангеліе и отдалъ тому челов?ку деньги для уплаты долга. Посл? того, какъ святый Серапіонъ пришелъ въ келлію, ученикъ спросилъ его: „гд? евангеліе?' старецъ сказалъ: „сынъ мой! оно постоянно твердило мн?: продаждь им?ніе твое и даждь нищимъ, я послушалъ и сд?лалъ такъ, чтобы за послушаніе получить дерзновеніе предъ Богомъ' [CCCXX].
Такой образъ жизни есть самый совершенн?йшій по – иде? святаго Василія Великаго, который говоритъ: „то общеніе жизни называю совершенн?йшимъ, изъ котораго исключена всякая собственность' [CCCXXI]. Жизнь святыхъ юродивыхъ вполн? согласовалась съ этими словами великаго учителя. Они р?шительно ничего не им?ли: въ хижин? святаго Симеона „не было в ней ничего, кроме охапки хвороста' [CCCXXII]; святый Исидоръ Твердисловъ „не им?яше у себе ничтоже въ хижин? своей, но токмо свое т?ло, и округъ его хврастіе, и то непокровено' [CCCXXIII]; святый Михаилъ Клопскій „въ келліи ничтоже им?яше, ни ризъ, ни рогожи, но токмо едину ризу, ею же т?ло покрываше' [CCCXXIV]. Нестяжательность святыхъ юродивыхъ простиралась до того, что они работали даромъ или же получаемыя деньги отдавали обратно: такъ поступалъ святый Симонъ Юрьевецкій [CCCXXV]: работая у крестьянъ за плату, онъ всегда являлся за полученіемъ ея, но платы никогда не бралъ, какъ неразумный; святый Іоаннъ Устюжскій „ничтоже отъ кого взимаше' [CCCXXVI]; когда н?кто богачъ, у котораго пропало 500 златницъ предлагалъ святому Симеону деньги за указаніе вора, то посл?дній отказался: „не хощу злата' [CCCXXVII]; святый Андрей Тотемскій не беретъ денегъ отъ старшины дикарей Ажбаки за исц?леніе глазъ его [CCCXXVIII]. Серапіонъ Синдонитъ отдаетъ обратно заработанныя деньги язычникамъ-комедіантамъ и н?коему лакедемонскому мужу [CCCXXIX].
Такимъ образомъ, видно, что святые юродивые, желая сл?довать за Хриcтомъ, прежде всего исполняли Его сов?тъ о нестяжательности, чтобы безъ смущеній и заботъ посвятить себя служенію Богу. Приступая работать Богу, они прежде вcего порывали связь съ міромъ и имуществомъ, какъ бы умирали для міра. Но какимъ образомъ могла возникнуть у нихъ мысль о такомъ крайнемъ нестяжаніи, выражающемся въ босоножіи, въ лишеніи одеждъ и пр.? Объясненіе этого найдемъ опять въ назначеніи челов?ка. Жизнь духовная – д?ятельное приближеніе къ Богу, направленное къ в?чному единенію съ Нимъ въ будущей жизни. Къ чему бы челов?къ ни привязывался на земл?, какъ бы сильно ни порабощала его чувственность, какія бы мечтательныя ни питалъ онъ желанія и какъ бы ни былъ счастливъ въ ихъ достиженіи, – ничто земное и временное его не удовлетворитъ. Это внутреннее недовольство настоящимъ и земнымъ служитъ несомн?ннымъ признакомъ того, что неизгладимо въ челов?ческой душ? стремленіе къ в?ч ному, небесному. Путь туда – д?ятельная любовь къ Богу. Стремленіе и любовь почти одно и тоже, потому что, в?дь, мы не стремимся къ тому, чего не любимъ, но нельзя не стремиться къ тому, что любимъ. Любовь, когда она движетъ умомъ и волею челов?ка, даетъ свое направленіе и вн?шнимъ его д?йствіямъ, тогда она есть д?ятельная любовь, которая и возводитъ челов?ка къ Богу. Общій и обязательный законъ этой любви тотъ, чтобы ничего не поставлять для себя выше Бога, ничего на земл? и въ мір? не предпочитать Ему, ни къ чему не прил?пляться больше Его [CCCXXX] . Это исканіе Бога и „прил?пленіе' къ Нему можетъ им?ть различныя степени. „Ч?мъ бол?е кто любитъ, говоритъ у святаго Григорія Богослова олицетворенная чистота, т?мъ постоянн?е смотритъ на любимаго. И я, возлюбивъ Христа, оставила зд?шнюю жизнь и не могу обращать взоровъ на иные предметы' [CCCXXXI]. „Сильно желающіе правды Божіей возносятся благочестивыми помыслами надъ вс?мъ видимымъ и въ радости живутъ съ ангелами превыше земли” [CCCXXXII]. Вотъ что побуждало святыхъ юродивыхъ доводить нестяжательность до крайнихъ пред?ловъ. Прекрасно сознавая безполезность мірской суеты, они отрекались отъ міра и жили въ немъ, какъ странники. „какая польза для нас от мирской суеты, говорилъ святый Симеонъ другу своему Іоанну предъ отреченіемъ отъ міра, и какую найдем помощь в богатствах в день Страшного Суда? Не скорей ли они повредят нам? Точно так же наша юность и телесная красота – разве они всегда с нами? Не изменятся ли от старости и не погибнут ли от смерти? Да мы и сами не знаем, дождемся ли старости, ибо и юноши, не ожидающие смерти, умирают' [CCCXXXIII]. Значитъ, нестяжательность святыхъ юродивыхъ вызывалась ихъ желаніемъ свободно работать Господу. И д?йствительно, по ученію святыхъ отцовъ, „У кого помысел занят попечением о житейских вещах, тот не свободен: ибо попечене о них держит его в своих руках и делает рабом своим, для себя ли он заботится о них, или для других. Свободный же от сего ни для себя, ни для других не печётся о житейском, будь он епископ, или дьякон, или игумен. Но и праздным он никогда не бывает и ни о чём, даже самом последнем и ничтожном, никакого небрежения не оказывает; а богоугодно всё делая и устрояя, о всём беспечален пребывает, – и это на всю жизнь.', говоритъ преподобный Симеонъ новый Богословъ [CCCXXXIV]. „Подобно тому какъ песокъ, брошенный въ огонь гаситъ посл?дній, такъ точно и попеченія житейскія и всякое земное пристрастіе теплоту сердца истребляютъ' [CCCXXXV]. „Если кто, говоритъ тотъ же святый Симеонъ новый Богословъ, отъ навыкновенія и желанія чувственныхъ отторже душу свою, и съ Богомъ связа сію не точію и стяжанія и п?нязи свои презритъ, и яко о чуждихъ и странныхъ лишаемь сихъ, не будетъ печалиться, но по слову апостола, будетъ обновляться внутренно' [CCCXXXVI].
Въ самомъ д?л?, нестяжательность способствуетъ возводить умъ къ Богу и идти вполн? евангельскимъ путемъ, такъ какъ нестяжательный свободно можетъ служить Господу, какъ несвязанный попеченіями и пристрастіями житейскими. Какъ птица легко летитъ къ верху, когда крылья ея не связаны нич?мъ, какъ корабль несется быстро по волнамъ морскимъ, когда онъ не обремененъ тяжелымъ грузомъ, такъ легко постоянно возноситься умомъ и сердцемъ къ Господу и челов?ку, когда его мысль не связана попеченіями и думами о земныхъ стяжаніяхъ. Напротивъ, душа челов?ка, постоянно вращаясь около предметовъ земныхъ, незам?тно можетъ прил?пляться къ земному, оземлен?ть, какъ говоритъ преосвященный ?еофанъ, сд?латься безчувственной. Св?тлость взгляда, живость чувствъ, какъ н?жные цв?ты увядаютъ отъ грубаго соприкосновенія съ предметами эгоизма, съ разсчетами своекорыстія. Тутъ же убивается чистая в?ра во все божественное, истрачивается сердечная теплота, достойная чистыхъ
