l:href='#_edn363' type='note'>[CCCLXIII]; „радуйся, Прокопіе, возненавид?вый родительскую любовь, Христа же единаго надъ вс?ми сущаго Бога, вс?мъ сердцемъ возлюбивый, и Тому невозвратнымъ желаніемъ посл?довавый [CCCLXIV], все желаніе свое къ Богу возложившій [CCCLXV]; „ты Христа возлюбилъ еси и къ Нему единому возжел?лъ еси', поется въ канон? св. Андрею; „Христа Бога истинно возлюбивъ, себе самаго отверглся еси и Тому посл?довалъ еси, якоже Онъ рече: любяй душу свою спасти, погубитъ ю' [CCCLXVI], прославляетъ такъ св. церковь св. Андрея юродиваго; „волю хот?нія своего отс?цая, св. Исидоръ утвердилъ стопы разума своего на камени любви Христовы' [CCCLXVII]; „св. Прокопій весь разумъ и сердце отъ суетнаго міра сего къ Зиждителю неуклонно возложилъ' [CCCLXVIII]. „Что тя наречемъ, Василіе чудне, поется въ стихирахъ, херувима ли: яко на теб? почилъ есть Христосъ'. Стремленіе ко Христу у св. юродивыхъ было, значитъ, непреодолимое; умъ ихъ простирался въ высь, и высшая премудрость зам?няла имъ ихъ одежду, какъ говорится въ стихирахъ на вечерн? св. Василію. А такъ какъ назначеніе челов?ка состоитъ въ нравственномъ совершенствованіи свободной личности, въ движеніи къ полнот? челов?ческаго существа, въ жизни по Богу, въ развитіи божественной стихіи, лежащей с?менемъ разумности во всемъ челов?честв?, то св. юродивые и стремились находиться во внутреннемъ, живомъ союз? со вс?мъ истиннымъ, добрымъ, прекраснымъ, стремились стать т?мъ челов?комъ, какимъ былъ онъ до паденія, приблизиться путемъ различныхъ аскетическихъ лишеній, касающихся житейскихъ потребностей, прежде всего, къ Первообразу. Слова св. Максима московскаго юродиваго, сказанныя имъ въ объясненіе своей оригинальности въ аскетическихъ лишеніяхъ: „оттерпимся и мы люди будемъ' [CCCLXIX], им?ютъ именно этотъ глубокій смыслъ и краснор?чиво подтверждаютъ высказанную нами мысль.
Дал?е, самъ міръ т?снилъ и какъ бы гналъ отъ себя св. юродивыхъ. Въ самомъ д?л?, если міръ, по ?еофану, есть „ходячія страсти въ лицахъ, обычаяхъ, д?лахъ и, прикасаясь къ нему какою нибудь частью, нельзя не растревожить и соотв?тственной въ себ? раны, или страсти, по сходству ихъ и подобонастроенію [CCCLXX], то, естественно, что желающій себ? спасенія не въ состояніи жить по его требованіямъ, разочаровывается въ его взглядахъ и разстается съ нимъ [CCCLXXI]. Да это и необходимо сд?лать, потому что, какъ говоритъ преосвящ. ?еофанъ, суетное, страстьми пропитанное, неминуемо передаетъ въ душу челов?ка тоже, возбуждаетъ или прививаетъ страсть. Какъ ходящій около сажи очерняется, или касающійся огня опаляется, такъ участвующій въ мірскомъ пропитывается богопротивнымъ. Потому мірскимъ омрачается умъ, рождается забвеніе, ослаба, пл?нъ и расхищеніе, а тамъ и уязвленіе сердца, за нимъ страсть и д?ло – челов?къ палъ. Отсюда становится яснымъ, что должно оставить все, что опасно для духовной жизни, наноситъ суету и погашаетъ духъ [CCCLXXII]. Житейскія потребности, касающіяся жилища, одежды и пр. м?шали св. юродивымъ вести духовную жизнь, и они ими пренебрегали для того, чтобы „благосп?ялась”, по апостолу, душа ихъ [CCCLXXIII], чтобы мысль о земныхъ потребностяхъ не довела ихъ сначала до забвенія о сокровищ? небесномъ, потомъ, чтобъ, мало по малу не отуманила ихъ смыслъ и чувствъ до того, что они оказались бы неспособными служить Богу, услаждая душу свою вещественными и тл?нными благами.
Такъ, значитъ, св. юродивые стремились къ почести вышняго званія Божія [CCCLXXIV] и въ своей земной нестяжательной жизни они развивали сокрытыя с?мена и силы высшей духовной жизни, восходя отъ немощей поврежденной челов?ческой природы къ достиженію полноты возраста Христова [CCCLXXV], чтобы, облекшись силою свыше, возвыситься до Первообраза.
ГЛАВА VI Аскетическое терп?ніе въ „юродств?': перенесеніе т?лесныхъ страданій, добровольное перенесеніе позора и непріятностей и ихъ нравственное значеніе.
Желающій быть подражателемъ Христу, говоритъ св. Макарій Египетскій, чтобы при посредств? этого получить званіе сына Божія, рожденнаго Духомъ, прежде всего долженъ переносить благодушно и терп?ливо вс? случающіяся съ нимъ скорби, какъ то: т?лесныя бол?зни, обиды и поруганія отъ людей и нав?ты отъ невидимыхъ враговъ, потому что, по Промыслу Божію, распоряжающемуся вс?мъ премудро и со всеблагою ц?лію, такія испытанія различными напастями попускаются душамъ, чтобъ обнаружилось явственно, которыя изъ нихъ любятъ Бога искренно. Отъ начала в?ка для св. патріарховъ, пророковъ, апостоловъ и мучениковъ было знаменіемъ избранія то, что они прошли по т?сному пути искушеній и скорбей и такимъ образомъ благоугодили Богу. „Сын мой! – говоритъ Писаніе – если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посещения; прилепись к Нему и не отступай, дабы возвеличиться тебе напоследок. Все, что ни приключится тебе, принимай охотно, и в превратностях твоего уничижения будь долготерпелив,' [CCCLXXVI] какъ благое, зная, что безъ Бога ничего съ нами не случается. И потому душ?, желающей благоугодить Богу, прежде всего должно вооружиться терп?ніемъ и надеждою. Мученики, прошедши чрезъ многіе виды мученій, явили силу непоб?димаго мужества, подчинившись и самой насильственной смерти; – посл? этого они удостоиваемы были в?нцовъ. Подобно этому и души, преданныя разнообразнымъ скорбямъ, или явно наносимымъ людьми, или возникающимъ въ самихъ душахъ отъ возстанія нел?пыхъ помысловъ, или причиняемымъ впаденіемъ въ т?лесныя бол?зни, если съ твердостію до конца все претерпятъ, сподобляются одинаковыхъ в?нцовъ съ мучениками, одинаковаго дерзновенія къ Богу. Вождел?вающій им?ть въ себ? Христа и стяжать столь изящное насл?дство долженъ, соотв?тственно этому желанію, подражать Его страданіямъ. Говорящіе, что любятъ Господа, пусть докажутъ справедливость своихъ словъ не только великодушнымъ терп?ніемъ вс?хъ случающихся скорбей, но и терп?ніемъ охотнымъ, съ любовію, ради надежды, отложенной въ Господ? [CCCLXXVII].
Такимъ образомъ, истинный подражатель Христовъ всл?дъ за проявленіемъ высшей нестяжательности долженъ начать мужественную борьбу съ вн?шними и внутренними врагами своего спасенія, долженъ развить въ себ? терп?ніе, чтобы имъ сообщить большую силу и кр?пость нестяжанію. И св. юродивые развивали въ себ? эту доброд?тель: они своимъ см?шнымъ, жалкимъ видомъ вызывали со стороны толпы массу насм?шекъ. Но, зная, что „многими скорбями подобаетъ внити въ царствіе небесное' [CCCLXXVIII], зная, что апостолы терп?ли побои, гоненія, злословія, хуленія [CCCLXXIX], зная, что „нын?шнія временныя страданія ничего не стоятъ въ сравненіи съ тою славою, которая откроется въ людяхъ” [CCCLXXX], св. юродивые им?ли желаніе „разр?шитися и со Христомъ быти', потому что это несравненно лучше [CCCLXXXI] и потому они см?ло могли говорить вм?ст? съ апостоломъ: „кто ны разлучитъ отъ любви Божіей: скорбь ли, т?снота, или гоненіе, или голодъ, или нагота, или опасность, или мечъ' [CCCLXXXII]. И особенно эта черта является характерною для русскихъ св. юродивыхъ, потому что основаніе ея лежитъ въ психологіи самой націи. Достоевскій не разъ отм?чалъ эту черту нашего народа – в?ру въ спасительную силу невинныхъ, напрасныхъ страданій, а въ основ? этой в?ры лежитъ глубокая религіозно- психологическая подкладка. „Каждый единый изъ насъ виновенъ за вс?хъ и за вся на земл? несомн?нно, говоритъ онъ устами старца Зосимы, не только по общей міровой вин?, а единолично каждый за вс?хъ людей и за всякаго челов?ка на сей земл?' [CCCLXXXIII]. Въ этихъ словахъ таится великая истина. Въ самомъ д?л?, въ нравственной области не можетъ быть такого д?йствія, которое приносило бы пользу или вредъ одному только д?йствующему или страдающему отъ него лицу. Каждый хорошій поступокъ увеличиваетъ несомн?нно силу добра въ челов?честв?, и наоборотъ, каждое худое д?йствіе увеличиваетъ силу гр?ха и т?мъ наноситъ незам?тно всеобщій ущербъ. Поэтому, съ точки зр?нія истинно-христіанской самоотверженной любви, какая была у св. юродивыхъ, н?тъ ничего естественн?е и искренн?е, какъ желать пострадать отъ другихъ безвинно и т?мъ какъ бы искуплять другъ друга. Въ этомъ случа? св. юродивые носятъ какъ бы тяготы другихъ, потому что вліять на другихъ и страдать отъ другихъ есть высшій законъ, отъ котораго мало также можетъ уклониться атомъ, какъ и