кол?нопреклоненія, спанье на голой земл? и др. виды аскетизма суть только д?йствительныя средства къ достиженію совершенства къ пріобр?тенію мощи противъ гр?ха: они „постятся, чтобы смирить свою буйную плоть, совершаютъ бд?нія, чтобы изощрять свое умное око; спятъ на голой земл?, чтобы не разн?живаться сномъ; уединяются, чтобы изб?жать и мал?йшихъ поводовъ къ учиненію чего-либо оскорбляющаго Всесвятаго Бога: творятъ молитвы и иныя совершаютъ д?ла благочестія, чтобъ вниманіе ихъ не отходило отъ небесныхъ вещей, – д?лаютъ все это не для чего другого, какъ для того, чтобы лучше познать свою собственную худость и благосердную благость Божію, чтобы научиться и расположить ее пссл?довать Господу Іисусу Христу, съ самоотверженіемъ и крестомъ на раменахъ своихъ и чтобъ больше и больше возгр?вать въ себ? любовь къ Богу' [DCLXXXI]. Если этими мотивами руководились св. юродивые, а иными они не могли руководиться, въ достиженіи нравственнаго совершенства, то, значитъ, самоиспытаніе для достиженія безстрастія было главн?йшимъ ихъ духовнымъ занятіемъ. И д?йствительно, по взгляду св. отцевъ (препод. Іоанна Л?ствичника, Исаака Сирина и др.) безстрастіе, понимаемое въ смысл? окончательнаго погашанія взыграній плоти и помысловъ, достигается лишь тогда, когда челов?къ не только разбираетъ ту или другую свою мысль въ отд?льности, то или иное чувство или желаніе, но бываетъ занятъ настроеніемъ своей душевной жизни, а условіемъ къ установк? вполн? здраваго, нормальнаго настроенія челов?ческаго духа и служитъ пров?рка личныхъ ощущеній и взглядовъ на свою внутреннюю жизнь, или, выражаясь точн?е – бодрственность сердца, когда челов?къ съ спокойно, но съ углубленнымъ и сосредоточеннымъ вниманіемъ, разсматриваетъ себя, на всемъ пути своей жизни, сопоставляя всякаго рода случаи и впечатл?нія, входящіе обыкновенно въ его жизнь. Присутствія такого самоуглубленія въ св. юродивыхъ отрицать нельзя и св. Церковь, восп?вая ихъ подвиги, постоянно отм?чаетъ это ихъ самосозерцаніе. „Мудрою мыслію утвердилъ еси душу свою, поработивъ плотская мудрованія духу', поется въ общей служб? св. юродивыхъ [DCLXXXII] . „Сердце твое скрижаль очищену св. Духа благодать обр?тши, отче, написа совершенно безстрастіе', говорится въ канон? [DCLXXXIII]. „Иже себе познавый, постиглъ еси страхъ Господень', поетъ св. Церковь св. Василію блаж. Духовная жизнь св. юродивыхъ и состояла только въ сближеніи съ Богомъ, а въ связи съ этимъ единеніемъ, по ученію св. отцевъ стоитъ „и сознаніе собственной ничтожности и склонности на всякое зло; частн?е, духовная жизнь выражается: въ любви къ Богу и нелюбіи къ самому себ?, въ подчиненіи себя не только Богу, но и вс?мъ тварямъ изъ любви къ Богу, – въ отверженіи отъ всякой собственной своей воли и совершенной покорности вол? Божіей и въ желаніи совершать все это отъ чистаго сердца, въ славу Божію [DCLXXXIV], только для одного благоугожденія Богу, только потому, что такъ хочетъ Онъ Самъ, что такъ надлежитъ любить Его и работать Ему. Но для достиженія такого совершенства необходимо подавить сначала собственныя волненія и, наконецъ, совс?мъ ихъ погасить и умертвить' [DCLXXXV]. При помощи Божіей св. юродивые, какъ в?ритъ св. Церковь, и умерщвляли свои волненія [DCLXXXVI], путемъ аскетическихъ подвиговъ (поста, молитвы, созерцаній и пр.), порабощали вс? чувства [DCLXXXVII] духу для того, чтобы взойти на гору безстрастія. А восходъ этотъ и совершается, по словамъ епископа ?еофана, только тогда, когда огонь божественнаго духа, вн?дряясь въ челов?ка, начинаетъ д?йствовать въ немъ. Онъ д?йствуетъ во все продолженіе духовнаго труда надъ очищеніемъ сердца, и всю силу свою являетъ только тогда, когда умолкнутъ страсти. Вещество страстей, будучи изнуряемо божественнымъ огнемъ, потребляется, а по м?р? того, какъ вещество искореняется, и душа очищается, отходятъ и страсти. Безстрастіе есть какъ бы воскресеніе души прежде воскресенія т?ла, когда въ челов?к? ничего не остается ветхаго, а появляется все новое [DCLXXXVIII]. Это полное и, между т?мъ, всегда возрастающее совершенство совершившихся о Господ? такъ освящаетъ умъ и восхищаетъ его отъ вещества, что часто отъ жизни въ т?л? изступленіемъ возноситъ на небо къ вид?нію. Безстрастный ко вс?мъ предметамъ, возбуждающимъ и питающимъ страсти нечувствителенъ, и они никакого д?йствія на него не производятъ, хотя находятся предъ его глазами. Это оттого, что онъ весь соединенъ съ Богомъ. Приходитъ онъ въ блудилище – и не только не чувствуетъ движеній страсти, но и блудницу приводитъ къ чистому и подвижническому житію' [DCLXXXIX].
Сознанію св. юродивыхъ ясно предносилось чувство любви къ Богу и правды, которыя и выт?сняли изъ ихъ сердца всякое страстное движеніе. Зат?мъ, изв?стно, что они никогда не позволяли себ? осуждать ближняго, а относились ко вс?мъ съ чувствомъ состраданія. Наконецъ, вообще, они всегда были внимательны къ своимъ чувствамъ и никогда не допускали того, чтобы воспринимаемое чрезъ нихъ возбуждало и питало страсти, а напротивъ такъ имъ пользовались, чтобы оно, не уклоняя ихъ отъ главной ц?ли, способствовало имъ выражать свою твердость въ стояніи въ вол? Божіей, для чего вс? чувственныя впечатл?нія они обращали въ нравственно-назидательные для себя уроки (напр. впечатл?нія, получаемыя отъ обращенія съ блудницами) и совершенно какъ-бы умирали для страстей. Они, въ отношеніи, къ міру поступали такъ, какъ учитъ св. Л?ствичникъ, считающій безстрастнымъ того, кто на одушевленные предметы смотритъ какъ на неодушевленные [DCXC] и одинаковое испытываетъ расположеніе при вид? т?хъ и другихъ [DCXCI]: „великъ тотъ, говоритъ св. Л?ствичникъ, кто пребываетъ безстрастнымъ при соприкосновеніи и по истин? блаженъ тотъ, кто пріобр?лъ совершенную нечувствительность ко всякому т?лу, цв?ту и красот? [DCXCII]. Св. А?анасій Великій сравниваетъ безстрастныхъ съ мертвецами и говоритъ, что „они уподобляются бол?е м?хамъ, нежели людямъ, охлад?въ, какъ отверд?вшій иней: зане быхъ, яко м?хъ на слан? [DCXCIII]. Д?лается м?хомъ на слан? тотъ, кто истниваетъ плоть свою, не оставляетъ въ ней ничего воспламененнаго и похотнаго, но какъ бы оледеняетъ ее [DCXCIV]. Св. юродивые и смотр?ли на свой подвигъ, какъ на средство къ совершенному умерщвленію плоти для достиженія безстрастія. Они поступали въ жизни своей такъ, какъ научилъ н?когда св. Макарій Египетскій одного монаха, спрашивавшаго – какъ спастись? онъ послалъ его на кладбище и вел?лъ сначала хвалить мертвыхъ, а потомъ ругать и посл? этого сд?лалъ наставленіе подражать мертвецамъ [DCXCV]. Взглядъ св. юродивыхъ на свой подвигъ, какъ на пріученіе себя къ безстрастію, весьма ясно выраженъ св. юродивымъ Серапіономъ Синдонитомъ въ его бес?д? съ одною затворницею. Узнавъ о ней, св. Серапіонъ пришелъ туда, гд? 25 л?тъ подвизалась затворница и сказалъ прислуживавшей ей стариц?: „скажи д?виц?, что одинъ монахъ непрем?нно желаетъ съ нею вид?ться'. „Затворница много л?тъ никого не видитъ', отв?чала старица. „Поди, скажи, что я долженъ съ нею вид?ться, ибо меня послалъ къ ней Богъ'. Но и тутъ она не послушалась. Только черезъ 3 дня св. Серапіонъ получилъ доступъ къ затворниц? и сказалъ ей: „что ты зд?сь сидишь?'. Затворница отв?чала: „я не сижу, но иду'. „Куда ты идешь?' спросилъ св. Серапіонъ. „Къ Богу моему'. „Жива ты или умерла?' обратился съ вопросомъ св. юродивый. „В?рую Богу моему, что умерла для міра, ибо кто живетъ по плоти, тотъ не пойдетъ къ Богу'. „Если хочешь, сказалъ св. Серапіонъ, ув?рить меня въ томъ, что ты умерла для міра, то сд?лай то, что я д?лаю'. „Приказывай, но только возможное, и я сд?лаю'.
„Для мертваго, продолжалъ св. юродивый, подобнаго теб?, все возможно, кром? нечестія – сойди внизъ и пройди'. „Я не выхожу 25 л?тъ, какъ-же теперь пойду?' отв?чала затворница. „Вотъ не говорила-ли ты, зам?тилъ св. Серапіонъ, я умерла для міра, очевидно, поэтому, что и міръ для тебя не существуетъ. А если такъ, то мертвый ничего не чувствуетъ и для тебя должно быть все равно – выйти или не выйти'. Затворница пошла. Когда она дошла до одной церкви, св. Серапіонъ сказалъ ей: „если хочешь меня ув?рить, что ты умерла, а не живешь для людей, то сними съ себя все платье, какъ вотъ я, положи его на плечо и ступай по городу, а я пойду впереди тебя въ такомъ же вид?'. „Но если, отв?тила она, я сд?лаю это, то многихъ соблазню такимъ безстыдствомъ и кто-нибудь скажетъ, что это сумасшедшая или б?снующаяся'. „А теб? что за д?ло, если это скажутъ, отв?чалъ св. Серапіонъ: в?дь, ты говорила, что умерла для людей, а мертвецу н?тъ никакой до того нужды, бранитъ-ли его кто или см?ется надъ нимъ, потому-что онъ нечувствителенъ ко всему'. Тогда затворница сказала: „прикажи мн? сд?лать другой подвигъ; теперь я еще не дошпа, а только молюсь о томъ, чтобы дойти до такой степени'. „Смотри же, сестра, сказалъ св. юродивый, не величайся, будто ты свят?е вс?хъ, и не хвались, что умерла для сего міра. Вотъ ты узнала, что жива еще и угождаешь людямъ. Я могу быть бол?е мертвымъ, ч?мъ ты, и что я умеръ для міра, могу доказать д?ломъ, – именно т?мъ, что равнодушно взираю на него, ибо не стыдясь и не соблазняясь, могу сд?лать то, что приказываю теб?' [DCXCVI]. Такимъ образомъ, на основаніи разсказаннаго можно заключать, что св. юродивые, препоб?дивъ свою
