мыслей и всец?ло съ безпред?льною ревностью погрузиться въ Бог? и преобразоваться. Принимая это во вниманіе, легко понять непонятныя т? состоянія преображенія, которыхъ достигали путемъ аскетическаго созерцанія св. юродивые [29]. Разсмотримъ одно изъ проявленій высшаго созерцательнаго аскетизма въ подвиг? „юродства', описанное пресвитеромъ константинопольскимъ Никифоромъ со словъ того лица, которое испытывало такое состояніе, т. е. св. Андрея юродиваго. Вотъ что онъ ему разсказывалъ: „въ сладкомъ двухъ-нед?льномъ сн? я вид?лъ неизреченныя откровенія Божіи. Я находился въ прекрасномъ и дивномъ раю и не знаю, какъ я сюда попалъ – въ т?л? или не въ т?л? – не знаю. Но я зам?тилъ на себ? св?тлое од?яніе и на голов? в?нецъ изъ цв?товъ: царскій поясъ опоясывалъ мое од?яніе. Я восхищался красотами райскими: тамъ было много садовъ и въ нихъ росли высокія деревья, испускающія отъ в?твей благоуханіе. Одни изъ деревьевъ цв?ли непрестанно, другія – украшались златовидными листьями, иныя – им?ли различные, несказанной красоты плоды. Невозможно сравнить райскія деревья съ земными, „Божія бо рука, нечелов?ческая насади я'. Находилось тамъ безчисленное множество птицъ; у одн?хъ были золотыя крылья, у другихъ были б?лаго цв?та, а у н?которыхъ – пестраго. Он? сид?ли на в?ткахъ райскихъ деревъ и п?ли. Отъ ихъ п?нія услаждалось мое сердце. Сады т? были расположены въ стройномъ порядк? („якоже станетъ полкъ противу полка'). Они орошались большою р?кою, протекавшею посредин? рая. По ея берегамъ раскинулъ свои в?тви виноградъ съ золотыми листьями. Тихій в?теръ колебалъ деревья райскихъ садовъ. На меня напалъ страхъ и мн? думалось, что я стою вверху тверди небесной. Юноша, од?тый въ багряницу, проходилъ мимо меня. Я посл?довалъ за нимъ и вотъ увид?лъ большой красивый крестъ радужнаго цв?та; вокругъ него стояли огнезрачные п?вцы и п?ли какую-то сладкую хвалебную п?снь. Юноша, подойдя къ кресту, поц?ловалъ его и мн? вел?лъ тоже приложиться къ нему. Я съ радостію и страхомъ лобызалъ крестъ усердно. Посмотр?въ внизъ, я увид?лъ подъ собою н?что въ род? морской бездны и, думая, что я хожу по воздуху, испугался и началъ кричать своему проводнику: „Господи, боюся, да не ниспаду въ глубину'. Онъ же сказалъ мн?: „не бойся, подобаетъ бо намъ взойти выше' и подалъ мн? руку. Тотчасъ мы поднялись выше второй тверди, и увид?лъ я тамъ дивныхъ мужей и ихъ покой. Посл? этого мы вошли въ чудный пламень, который насъ не опалялъ, но только осв?щалъ. Я опять сталъ бояться. Но спутникъ мой, подавъ мн? руку, сказалъ: „еще выше взойти подобаетъ намъ', и тотчасъ мы поднялись выше третьяго неба, гд? я услышалъ п?ніе множества небесныхъ силъ. Зат?мъ, подошли мы къ блестящей, молніевидной зав?с?, предъ которой стояли огненные юноши съ блестящими лицами и съ огненными оружіями въ рукахъ. Зд?сь же увид?лъ я безчисленное множество воинства небеснаго. Проводникъ мой сказалъ: „какъ только откроется зав?са, тогда увидишь Владыку Христа и поклонись престолу славы Его'. Я, слыша это, трепеталъ и радовался. Лишь только открылась зав?са, я увид?лъ Господа моего, какъ н?когда пророкъ Исаія [DCCIX], „видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал.'. Я упалъ предъ Нимъ. Невозможно передать той радости, какая меня тогда объяла. Я слышалъ и три слова, сказанныя мн? пресладкими и пречистыми устами Спасителя. Тогда вс? небесныя воинства восп?ли предивную п?снь. Проснувшись, я увид?лъ себя „я на том самом месте, где находился ранее, лежащим в углу' [DCCX]. Этотъ разсказъ, какъ таинственный, касающійся духовнаго міра, закрытаго отъ насъ почти непроницаемымъ покровомъ, можетъ быть и объясненъ только т?мъ, кто самъ находился въ сообщеніи съ нимъ, кто самъ былъ созерцателемъ.
Прежде всего нацо р?шить вопросъ о м?ст? восхищенія св. Андрея. Область, куда былъ восхищенъ св. юродивый Андрей названа третьемъ небомъ, раемъ [DCCXI]. Что это за область третье небо? гд? она находилась? Подъ именемъ неба въ священномъ писаніи часто разум?ется воздушное пространство, висящее надъ нашею землею [DCCXII], въ которомъ зам?чаются явленія: в?тра, мрака, облаковъ, тучъ, града, грозной бури, бывающія въ воздух?. Впрочемъ, воздухъ въ св. писаніи называется небомъ не въ собственномъ значеніи этого слова; подъ именемъ неба собственно разум?ется то необъятное для взора челов?ческаго пространство, которое заключаетъ въ себ? небесныя т?ла и оканчивается въ глазахъ шарообразнымъ сводомъ [DCCXIII]. Зат?мъ, въ св. писаніи подъ именемъ неба разум?ется небо высшее вс?хъ небесъ. На этомъ неб? обитаетъ Самъ Богъ [DCCXIV], безплотные духи [DCCXV] и праведные души людей [DCCXVI]. Отъ того оно и называется обиталищемъ Божіимъ [DCCXVII], домомъ Отца Небеснаго [DCCXVIII], небомъ небесе [DCCXIX], градомъ, котораго художникъ и строитель есть Богъ [DCCXX] и др. именами, которыя вс? на челов?ческомъ язык? означаютъ не что другое, какъ міръ духовный. В?роятно, и разум?ется подъ третьимъ небомъ или раемъ, куда восхищенъ былъ св. Андрей, міръ духовный. Въ основаніе этой в?роятности можно полагать какъ самое названіе неба, куда былъ восхищенъ св. Андрей, третьимъ, такъ и названіе рая, тождественное третьему небу. Небо третье, т. е. высшее, совершенн?йшее; оборотъ р?чи – еврейскій, зам?чаемый и въ нашихъ богослужебныхъ книгахъ [DCCXXI] и выражающій собою полноту и совершенство предмета. Раемъ называлось всякое пріятное м?сто, но преимущественно тотъ едемскій садъ, гд? пребывали наши прародители. Такъ какъ на земл? н?тъ ничего того, чтобы челов?къ зналъ и могъ представлять выше и вожделенн?е невиннаго состоянія первобытной четы, то слово Божіе прим?нительно къ челов?ческому понятію, употребляетъ слово рай и для выраженія будущаго его блаженства: „днесь со Мною будеши въ раи' сказалъ Спаситель раскаявшему разбойнику' [DCCXXII], „наше жилище на небес?хъ есть' [DCCXXIII], „въ дому Отца небеснаго обители многи суть' [DCCXXIV]. Поэтому то, и надо думать, что св. Андрей былъ восхищенъ въ блаженное жилище небожителей, какъ самъ онъ о томъ разсказывалъ [DCCXXV] . Гд? же находится это жилище? по буквальному смыслу словъ св. Андрея блаженное жилище небожителей представляется въ высот? стихійной („выше вторыя тверди'). Свящ. писаніе тоже учитъ, что Богъ оттуда говорилъ челов?ку въ начал? временъ и продолжаетъ подавать свои наставленія устами пророковъ, апостоловъ, оттуда ангелы нисходятъ и по возв?щеніи воли Божіей опять удаляются [DCCXXVI], туда вошелъ Богочелов?къ [DCCXXVII], наконецъ, ангелами возносятся и блаженныя души [DCCXXVIII]. Но это только символы, подъ которыми изображается міръ духовный, а не самые предметы. „Богъ представляется живущимъ на высот?, которая надъ нами, только въ означеніе Его славы, могущества, величія и власти, ибо естественно челов?ку представлять себ? Царя, живущимъ или сидящимъ на высот?, что такъ люди, по внушенію самой природы, обращаютъ очи гор?, когда призываютъ Бога въ свид?тели, или просятъ Его помощи. На земл? н?тъ языка, способнаго къ изображенію предметовъ духовныхъ. Почему и св. Писаніе не иначе изображаетъ ихъ, какъ подобіями, взятыми изъ видимой природы. Небеса стихійныя, какъ по своей высот? и величію, такъ и по своему постоянству и безпред?льности, особенно способны быть символами вещей духовныхъ, которыя сами по себ? славны и в?чны. А такъ какъ и умныя силы и праведныя души по внутренней чистот? и святости близки къ Богу и ясно видятъ славу Тріипостаснаго Божества, ибо управляются уже вид?ніемъ, а не в?рою, то и ихъ блаженство, проистекающее изъ созерцанія величія Божія, представляется подъ видомъ неба или царства небеснаго. При чемъ однако никогда не должно сливать образовъ съ предметами изображаемыми' [DCCXXIX]. И Господь, съ м?ста жилища своего взирающій на сыновъ челов?ческихъ [DCCXXX], есть вм?ст? Богъ приближающійся, а не Богъ издалеча [DCCXXXI]. Господь, слышащій съ небесъ [DCCXXXII], въ то время близокъ ко вс?мъ призываюшимъ Его [DCCXXXIII]; Богъ, посылающій свою помощь, т?мъ не мен?е пребываетъ съ нами въ скорби [DCCXXXIV]; Господь, возшедшій превыше вс?хъ небесъ, есть и будетъ съ нами до скончанія в?ка [DCCXXXV]. Тоже должно думать и о мір? духовномъ вообще. Духовный міръ не ограничивается изв?стнымъ пространствомъ и не заключается въ изв?стномъ м?ст?. Его пред?лъ не есть пред?лъ чувственности, какъ бы, т. е., начало Его было тамъ, гд? оканчивается чувственность. Итакъ, третье небо, по внутреннему смыслу св. Писанія, не означаетъ стихійной высоты, или какогонибудь м?ста, но высоту
