чего только горшая дира будетъ [DCCLXX] или же на вино новое, вливаемое въ м?хи ветхи, или же на прекрасные плоды, прив?шанные на нитк? къ безплодному дереву, а не выросшіе изъ его корня. Священное писаніе несомн?нно предписываетъ самоотверженіе во всемъ строгомъ смысл? этого слова.
Іисусъ Христосъ учитъ: „аще кто хощетъ по мн? ити, да отвержется себе' [DCCLXXI] и дал?е указываетъ погубленіе души, какъ непрем?нное условіе къ обр?тенію или спасенію ея. Въ другомъ м?ст? Христосъ говоритъ, что предъ любовью къ Нему должна уступать всякая естественная привязанность къ чему бы то ни было [DCCLXXII]. И еще: „Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную' [DCCLXXIII].
Также и собственнымъ Своимъ прим?ромъ Іисусъ Христосъ показалъ, что надлежитъ непрем?нно умереть, чтобы воскреснуть. Св. апостолъ Павелъ говоритъ, что „Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего” [DCCLXXIV], и о себ? утверждаетъ, что онъ не самъ живетъ, но живетъ въ немъ Христосъ [DCCLXXV]; что внутренній челов?къ обновляется въ немъ по м?р? истл?нія вн?шняго [DCCLXXVI]; что онъ вм?нилъ тщету и уметы быти не только вс? свои пріобр?тенія и преимущества, но и самую непорочность по правд? законной, и вс?мъ отщетился, да Христа пріобрящетъ [DCCLXXVII]. Въ другихъ м?стахъ своихъ посланій жизнь христіанскую онъ называетъ подобіемъ и пріобщеніемъ страданій Христовыхъ, сраспятіемъ съ Іисусомъ Христомъ, крещеніемъ въ смерть Его, спогребеніемъ Ему, и такое распятіе и смерть съ Спасителемъ поставляетъ непрем?ннымъ признакомъ христіанства: „иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми” [DCCLXXVIII].
Само собою разум?ется, что самоотверженіе въ такомъ смысл? не вдругъ пріобр?тается и мы знаемъ, что св. юродивые умирали мало по малу для міра, постепенно порабощая т?ло духу, по слову апостола [DCCLXXIX]. Такимъ образомъ, самоотверженіе есть смерть ветхой челов?ческой природы, но не есть потеря личности, совершенное уничтоженіе природы. Напротивъ, самоотверженіе возвращаетъ челов?ку власть надъ самимъ собою, д?лаетъ его свободнымъ, такъ какъ самоотверженный челов?къ, становится выше всего, его окружающаго, выше даже самого себя, ни къ чему на земл? онъ не влечется и ни къ чему не привязывается, и поэтому, по духу своему является свободнымъ.
Въ чемъ же выражается духовная свобода самоотверженнаго челов?ка?
Такъ какъ эгоизмъ влад?етъ чувственною природою челов?ка посредствомъ плотскихъ удовольствій и наслажденій, то духовная свобода силою самоотверженія прежде всего возвышается надъ челов?комъ, поб?ждая похоть плоти [DCCLXXX] .
Эгоизмъ держитъ волю челов?ка въ ц?пяхъ, скованныхъ, такъ сказать, изъ сокровищъ и благъ міра, самоотверженіе расторгаетъ эти ц?пи, и челов?къ, разрывая связь сердца съ земными сокровищами, разсуждаетъ такъ съ апостоломъ: „Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести [из него]. 8 Имея пропитание и одежду, будем довольны тем' [DCCLXXXI].
Эгоизмъ увлекаетъ многихъ приманкою почестей и славы, самоотверженіе доставляетъ пл?нникамъ этимъ свободу, увлекая ихъ къ почести вышняго званія [DCCLXXXII]. Эгоизмъ основываетъ свое величіе въ ум? челов?ка на умственныхъ отличіяхъ, самоотверженіе, ставя это величіе ни во что, ничего бол?е знать не хочетъ, точію Іисуса Христа [DCCLXXXIII]. Эгоизмъ извращаетъ въ cердц? челов?ка и самую естественную любовь къ жизни, поставивъ ц?лію настоящей жизни эту же самую жизнь, самоотверженіе разрушаетъ этотъ оплотъ эгоизма, поставляя ц?лію жизни и смерти челов?ка Христа Спасителя, потому что самоотверженный возвышается до такой свободы духа, что и самая жизнь нисколько не привязываетъ его къ себ? и что ему и „Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение' [DCCLXXXIV].
Такое именно христіанское самоотверженіе мы и видимъ въ подвиг? „юродства'. Оно въ немъ является не столько вн?шнимъ, сколько внутреннимъ, состоящимъ въ отс?ченіи отъ сердца нечистыхъ помысловъ и страстей. Но внутреннее самоотверженіе само собою вызываетъ вн?шнее, а чаще вн?шнее самоотверженіе производитъ внутреннее; такъ въ жизни вс?хъ св. подвижниковъ, а въ частности, св. юродивыхъ, мы зам?чаемъ, что они всегда почти восходили къ внутреннему самоотверженію чрезъ вн?шнее, хотя одно вн?шнее самоотверженіе безъ внутренняго не составляетъ истиннаго самоотверженія и не производитъ духовной свободы, которая побуждаетъ самоотверженно спасать другихъ отъ зноя и холода (св. Серапіонъ), помогать б?днымъ, полагать душу свою за спасеніе падшихъ и пр. и пр.
Дал?е, „юродство' есть родъ высшей степени самообладанія. В?дь, св. юродивые, достигая высшихъ ступеней нравственнаго развитія, не были тутъ навсегда гарантированы отъ преобладанія страстей низшихъ надъ высшими требованіями нравственнаго закона [DCCLXXXV]: и зд?сь то имъ пришлось проявить во всей своей сил? самоуправленіе. Прежде всего, живя въ міру, они естественно – могли согр?шать мыслію. Значитъ, и первымъ проявленіемъ самообладанія св. юродивыхъ было надлежащее управленіе своими мыслями, умомъ. Кто научится здраво, спасительно мыслить, тотъ возьметъ верхъ надъ низшими страстями плоти, и христіанскія мысли своею чистотою могутъ прогонять т? унизительныя и развращающія мысли, которымъ люди часто любятъ предаваться и отъ которыхъ часто нравственно гибнутъ. Надо полагать, что и чистота отношеній, полн?йшее безстрастіе св. юродивыхъ (напр. св. Симеона) было проявленіемъ ихъ св?тлыхъ мыслей. Чистотою мыслей (св. Симеонъ въ женской бан?) они отгоняли отъ себя всякія плотскія пожеланія, и умъ ихъ не разб?гался по распутіямъ міра.
Наконецъ, если мы обратимъ вниманіе на употребленіе ума и на его значеніе во вн?шней жизни, гд? онъ является силою, которая чрезъ сообщеніе другимъ нашихъ мыслей и чувствованій въ слов?, сближаетъ насъ съ ними и соединяетъ, то см?ло можемъ признать „юродство' съ этой стороны подвигомъ безприм?рнаго самоотверженія, отказаться отъ ума для вн?шней жизни, значитъ отвергнуться всего себя, оставить почти одно имя челов?ка, прервать обыкновенный союзъ съ ближними, закрыть свою душу отъ вс?хъ и каждаго, осудить себя на перенесеніе отъ нихъ всего, что обыкновенно бываетъ сл?дствіемъ безумія, – это значитъ осудить себя на вс? лишенія, не им?ть нужнаго для поддержанія вн?шняго своего бытія – пищи для пропитанія, одежды для прикрытія наготы, жилища для пріюта. Проводя жизнь въ обществ?, св. юродивые были не мен?е одиноки, какъ и живущіе въ дикихъ пустыняхъ, ихъ души, исполненныя высокими, святыми чувствами, съ об?томъ „юродства' до конца жизни, большею частію, закрыты для вс?хъ и каждаго. Не каждому изъ нихъ случалось въ продолженіи ц?лой жизни найти челов?ка, которому бы можно или должно было сказать н?сколько словъ, могущихъ дать понятіе, что онъ не тотъ, какимъ его считаютъ, что онъ знаетъ Бога, знаетъ присныхъ о Христ? братій и молится за нихъ. Чтобы им?ть такую силу самообладанія, какую мы зам?чаемъ въ „юродств?', для этого необходимо самопознаніе, требующее того, чтобы челов?къ, отвлекая свой взглядъ отъ вн?шнихъ предметовъ, обращался къ себ? и зам?чалъ въ своей природ? вс?, представляющіяся ему общія или частныя, существенныя или случайныя, хорошія или худыя свойства.
Самопознаніе было непрерывнымъ д?ломъ ц?лой жизни св. юродивыхъ. Они съ неослабною бдительностію наблюдали за каждымъ проявленіемъ своей мысли, внимательно сл?дили за самыми тайными своими чувствованіями и желаніями и силою Божіей благодати, призываемой молитвою и самоотверженіемъ, прозорливо предотвращали даже мал?йшее поползновеніе своей природы къ нарушенію небесной правды, внушаемой начертаннымъ въ челов?к? закономъ духа и гласно пропов?дуемой въ слов? Божіемъ. Самопознаніе св. юродивыхъ не только благотворно было для нихъ самихъ, но им?ло еще обширн?йшее и благод?тельн?йшее вліяніе на самое окружавшее ихъ общество. Оно обуздывало въ немъ порывы эгоистическаго самомн?нія, сообщало ему прекрасный характеръ христіанской скромности и сдержанности и располагало его къ жизни м?рной и равной, къ д?ятельности строгой и обдуманной, къ основательности во вс?хъ его предначинаніяхъ. Такимъ образомъ, чрезъ самоотверженіе въ „юродств?'
