началомъ столпнической жизни. Отчасти эти причины указаны въ І-й глав?. Въ дополненіе къ нимъ можно сказать еще сл?дующее. Духъ и направленіе монашества IV и V вв. способствовали появленію „столпничества'. Ревность въ умерщвленіи плоти, какъ бы въ зам?нъ мученичества, была необыкновенная. Старцы и настоятели подавали прим?ръ самоотверженія своимъ ученикамъ, ученики старались превзойти учителей. При такомъ аскетическомъ дух?, при такомъ религіозномъ героизм? пустынниковъ, вполн? можно было ожидать великихъ и необычайныхъ подвижниковъ. И вотъ среди пустынь, какъ цв?тъ подвижничества, является „столпничество', засвид?тельствованное современниками не какъ вымыселъ ума челов?ческаго, а какъ д?ло божественное. Дал?е, вникая въ состояніе и духъ христіанства въ IV и V вв. и сл?дя за д?йствіями св. столпниковъ, можно усматривать особенную ц?ль промысла Божія, воздвигавшаго такихъ необычайныхъ подвижниковъ. Духъ благочестія и ревности, отличавшій первенствующихъ христіанъ, съ І?-го в?ка видимо сталъ ослаб?вать. Религія христіанская сд?лалась предметомъ гибельныхъ споровъ и распрей; появились ереси, волновавшія христіанъ, вооружавшія ихъ другъ противъ друга и подававшія язычникамъ случай къ уничтоженію в?ры христіанской. По м?р? того, какъ въ обществ? разливалось нечестіе, движимые Духомъ Божіимъ пустынники усугубляли свои подвиги и господствующему духу времени, обращенному къ гибельнымъ спорамъ и распрямъ о в?р?, противоставили истинный духъ христіанства. Но ихъ жизнь была зам?тна и назидательна только для немногихъ. И вотъ, вызванный промысломъ Божіимъ изъ среды сирійскихъ пустынниковъ св. Симеонъ восходитъ на столпъ „къ созиданію себе и т?хъ' [MLXXXVI]. Новый и дивный образъ жизни св. Симеона возбуждаетъ всеобщее вниманіе къ нему и удивленіе. Изъ отдаленныхъ странъ христіане и язычники идутъ къ нему. Конечно, не вс? приходили къ нему съ набожнымъ чувствомъ; многіе шли изъ одного любопытства, н?которые – даже съ злымъ нам?реніемъ поругаться надъ праведникомъ. Но высокая святость столпника, благодать Божія, сіявшая въ немъ, его сила чудод?йственная, простыя р?чи и т. п. возбуждали благогов?ніе и производили необыкновенное д?йствіе. Еретики отрицались отъ своихъ мудрованій, язычники разбивали при столп? своихъ идоловъ, и вс? невольно умилялись, славя Бога. Духъ благочестія, обитавшій въ св. Симеон?, переходилъ на вс?хъ окружавшихъ его, такъ что закорен?лые злод?и д?лались праведниками [77], подобно тому, какъ н?когда приходившіе къ св. пророку Самуилу съ нам?реніемъ взять его, сами становились пророками [MLXXXVII] .
Называютъ, потомъ, „столпничество' безплоднымъ отчужденіемъ отъ трудовъ и удобствъ общественной жизни и сравниваютъ подвиги св. столпниковъ съ самоистязаніями индійскихъ факировъ [MLXXXVIII].
Причина такихъ отзывовъ заключается въ незнаніи истиннаго значенія христіанскаго подвижничества, которое есть совершенное и р?шительное устремленіе духа, руководимаго благодатіею Божіею, къ Богу и міру духовному, съ отчужденіемъ отъ всего міра земного. Д?ятельность этихъ искателей высшаго христіанскаго совершенства состоитъ въ искорененіи въ себ? вс?хъ остатковъ гр?ха въ молитв?, объемлющей весь міръ любовію и въ ходатайств? за спасеніе вс?хъ людей.
Сравненіе св. столпниковъ съ факирами неосновательно. Если и есть между ними сходство, то оно только вн?шнее. Факиры – нищенствующіе дервиши на восток? (въ Индіи), которые налагаютъ на себя всевозможныя истязанія. Одни изъ нихъ безъ движеній остаются на одномъ м?ст? долгое время, иногда н?сколько л?тъ. Другіе сидятъ неподвижно на корточкахъ. Иные лежатъ на земл? и походятъ на трупы, закапываютъ себя по шею въ землю и въ такомъ положеніи остаются въ продолженіи ц?лаго праздника, ярмарки или даже въ теченіе м?сяцевъ и л?тъ. Зат?мъ, факиры держатъ одну руку вверхъ, какъ-бы для молитвы. Также можно вид?ть факира, прив?шеннаго за ноги къ дереву, который въ этомъ положеніи остается ц?лый день, перебирая четки, причемъ лицо его не изм?няется, и разговоръ свободенъ и пр. и пр. Подобныя самоистязанія факировъ вытекаютъ изъ того общаго воззр?нія индійцевъ, что жизнь есть б?дствіе, полна горести, страданія. Жить и страдать – для индійца понятія тождественныя. Жизнь есть печальная драма, въ которой совершаетъ игру свою В?чный; она сама въ себ? есть источникъ зла и мученій. Міръ только мечта. Все тщетно, все ничтожно въ этомъ круговорот? бытія. Дни смертнаго исчезаютъ, какъ дрожащая капля воды на лотосовомъ лист?, какъ влага, изсушаемая солнечнымъ жаромъ. „Я, ты, весь міръ и все въ мір? будетъ поглощено всесокрушающимъ временемъ'. Глубоко скорбную п?снь влагаетъ Магабарата въ уста брамина, постигнутаго несчастіемъ. „Жизнь есть только страданіе; кто живетъ, тотъ не можетъ не страдать'. Такова мысль о жизни, проникающая собою все міровоззр?ніе индійца. Въ этихъ жалобахъ на жизнь высказывается не просто скорбное чувство, вызываемое ея скоротечностью, а уб?жденіе во внутреннемъ ничтожеств? жизни, т. е. въ томъ, что жизнь, по самому своему существу, ничтожна, что бытіе само въ себ? есть уже несовершенство, зло. Вотъ почему мудрый смотритъ на міръ, какъ на зр?лище фокусника, видитъ въ немъ обольщеніе [MLXXXIX] . Отсюда и становятся понятными вс? самоистязанія индійскихъ факировъ. Напротивъ, въ христіанств? челов?къ не представляется существомъ, каждый шагъ котораго есть страданіе, пл?нникомъ, которому н?тъ никакой надежды на спасеніе, а существомъ, властно отражающимъ вс? препоны и препятствія на пути къ совершенству; зная, что настоящая жизнь есть суета, а в?чность есть покой и блаженство безъ м?ры и безъ конца, челов?къ – христіанинъ путемъ безпрерывныхъ и напряженныхъ усилій защищетъ свою благородную природу отъ нападеній низшей, не боится смерти и скорбей, такъ какъ во Христ? смерть и скорбь поб?ждены. Съ такими именно взглядами на жизнь св. столпники и выступали на подвигъ умерщвленія гр?ха.
Говорятъ, что подвигъ „столпничества' несообразенъ съ природою челов?ка. Несообразность можетъ представляться или потому, что нев?рно смотрятъ на природу челов?ка, т. е. или слишкомъ низко или слишкомъ высоко или потому, что о „столпничеств?' судятъ по своимъ силамъ.
Смотрятъ на природу челов?ка очень низко, потому что челов?ка представляютъ чисто животнымъ. Жить сообразно съ природою челов?ка, по такому взгляду, значитъ тоже, что сл?довать естественному стремленію и требованію природы. Но челов?къ тогда то и живетъ противоестественно, д?лается изъ челов?ка животнымъ, когда сл?по повинуется влеченію животной природы. Главную часть существа челов?ка, отличающую его отъ животныхъ и д?лающую его челов?комъ, составляетъ разумъ, который по самой природ? и своему назначенію долженъ господствовать въ челов?к?. Поэтому, тогда только челов?къ и живетъ сообразно съ своею природою, когда его разумъ, подчиняя духу плоть, свободно д?йствуетъ въ исполненіи законовъ, указанныхъ священнымъ писаніемъ. Этого и достигали св. столпники, умерщвляя свою плоть на столпахъ.
Смотрятъ на природу челов?ка слишкомъ высоко, такъ какъ представляютъ его не такимъ, каковъ онъ на самомъ д?л?, то каковъ по иде? и какимъ онъ д?йствительно былъ до паденія, когда духовная природа и плотская, составляя самую т?сную связь между собою, д?йствовали гармонически. Тогда для достиженія высшей святости требовалось только послушаніе вол? Божіей. Теперь, когда д?йствіемъ гр?ха об? природы въ челов?к? разстроились гармонія въ нихъ нарушена, когда плоть похотствуетъ на духъ, духъ же на плоть [MXC], теперь умерщвленіе плоти необходимо для жизни духа, теперь, по словамъ Іисуса Христа, „Царствіе Божіе нудится и нуждницы восхищаютъ е' [78], надобно восходить туда т?снымъ путемъ, и т?, которые идутъ широкимъ путемъ, неминуемо влекутся въ пагубу. Кто хочетъ достигнуть святости, тотъ естественно долженъ нести крестъ самоотверженія, распинанія плоти съ ея страстями и похотями. При такомъ взгляд? на челов?ческую природу „столпничество' не должно представляться неестественнымъ.
„Столпничество' представляется несообразнымъ съ челов?ческою природою потому, что о немъ судятъ по своимъ силамъ. Но т?, которымъ „столпничество' представляется превышающимъ челов?ческія силы, можетъ быть еще не испытывали своихъ собственныхъ силъ, не вступали никогда ни въ какой подвигъ, а потому и не знаютъ своихъ силъ. Самое обыкновенное д?ло кажется намъ труднымъ, а иногда невозможнымъ, пока мы только смотримъ на него, но когда приступимъ къ исполненію его, то д?ло становится легкимъ и удобоисполнимымъ. Мы не въ состояніи опред?лить силъ нашего духа, но знаемъ, что он? велики или малы, и отъ постояннаго упражненія могутъ увеличиваться и развиваться до безконечности. „Вся могу о укр?пляющемъ мя Іисус?', говоритъ св. апостолъ Павелъ. Д?йствительно, челов?къ, при помощи благодати Божіей, все можетъ сд?лать изъ себя, можетъ стать выше своей природы. Нельзя судить о силахъ другихъ по своимъ силамъ. То, что для одного кажется невозможнымъ, удобоисполнимо для другого. Тяжесть, которая непосильна младенцу, легко поднимается взрослымъ; но изъ
