утвержденію въ себ? даровъ благодати Божіей. Такими средствами для размышленія служили вс? зр?лища переплетающихся челов?ческихъ отношеній, побуждая св. юродивыхъ стремиться къ высшей духовной жизни, заставляя ихъ забыть себя и все земное, – что естественно вызывало безпорядокъ въ ихъ вн?шней жизни, вовсе отр?шиться отъ узъ чувственности, всего себя и вся благая міра принести въ жертву Богу, чтобы т?мъ совершенн?е жить для него, быть чистымъ орудіемъ воли Божіей, ссвершеннымъ органомъ жизни божественной (стр. 53 – 57). Выяснивъ естественность отношенія св. юродивыхъ къ разуму и показавъ, что они отр?шались ума только во вн?шней жизни, авторъ для большей очевидности нравственной важности подвига „юродства', дал?е, р?шаетъ вопросъ сообразно-ли съ духомъ христіанства вообще и въ частности съ природою челов?ка, какъ разумно-чувственнаго существа, отверженіе отъ ума въ томъ вид?, въ какомъ оно зам?чается въ юродивыхъ? Отв?ты на эти вопросы даны Сладкоп?вцевымъ въ „Духовной бес?д?' за 1860 г. т. X, стр. 373 375, и о. Ковалевскій воспользовался только готовыми данными, что „образъ жизни юродивыхъ, несогласный съ жизнію по обыкновенному порядку, им?етъ свое основаніе въ природ? нашего духа и вполн? согласенъ съ нравственнымъ закономъ, потому что, если бы можно было понять нашу природу и уразум?ть ея законы и требованія и по нимъ опред?лить свое достоинство и назначеніе, изм?ривъ глубину, въ которую мы ниспали, то, можетъ быть, увид?ли бы, что „юродство', по непреложнымъ законамъ нашего духа, есть одно изъ д?йствительн?йшихъ средствъ, которыми челов?къ можетъ пользоваться при возстаніи отъ паденія', и Покровскимъ въ его учебник? по нравственному богословію, откуда о. Ковалевскій заимствовалъ опред?леніе „юродства', какъ отрицательнаго способа представленія нравственнаго идеала въ жизни (стр. 57 – 62, ср. учебн. Покровскаго стр. 203 – 204).
Предметомъ ІІІ-й главы служатъ разсужденія о томъ, ведетъ ли и какимъ образомъ ведетъ „юродство' челов?ка къ нравственному совершенству и сообразно ли оно съ любовію христіанина къ ближнимъ (стр. 62 – 72). Путь „юродства' – путь смиренія, сознанія своей нравственной безпомощности; къ пріобр?тенію смиренія, закр?пляемаго благоразумными т?лесными подвигами и направлена была вся жизнь св. юродивыхъ. Что же касается служенія ближнимъ, то на это была посвящена вся ихъ жизнь. Мысль эта подтверждается фактами изъ жизни святыхъ юродивыхъ.
Въ І?-й глав? разбираются возраженія: а) не можетъ ли „юродство' служить для другихъ соблазномъ? Такъ какъ „юродство' принимали на себя уже утвердившіеся въ духовной жизни иноки, но в?дь юродивые не вс? были иноками! – и по непосредственному призванію свыше и, такъ какъ, притомъ, не всякій соблазнительный поступокъ, по словамъ преп. Исаака Сирина, должно ставить въ вину тому, кто допускаетъ его, то и находить соблазнъ въ „юродств?' немыслимо; б) не лишне ли вести такой образъ жизни для спасенія, когда и безъ него много путей ко спасенію? Отв?томъ на этотъ вопросъ служитъ раскрытіе образа жизни ветхозав?тныхъ пророковъ и в) не погр?шали- ли „юродивые' противъ обязанности относительно развитія и образованія умственныхъ своихъ силъ. Отв?тъ заимствованъ у Сладкоп?вцева (Духовн. бес?да. 1860 г., стр. 437).
?-я глава книги содержитъ разсужденіе о времени появленія „юродства' въ христіанской церкви; слишкомъ, кажется, рано признаетъ авторъ право на существованіе въ обществ? христіанъ подвига „юродства' въ томъ вид? въ какомъ онъ сталъ изв?стенъ; онъ говоритъ, пользуясь статьею „Душеполезнаго чтенія' за 1873 г., что одновременно почти съ умиреніемъ церкви Константиномъ является рядъ особыхъ, досел? небывалыхъ и совершенно неизв?стныхъ подвижниковъ христіанства, которые для того, чтобы спасаться въ мір? и среди онаго, должны были принять на себя тяжелый подвигъ „юродства' и только при исключительныхъ его условіяхъ могли подвизаться среди бурныхъ волнъ житейскаго моря, жертвуя для этого вс?ми требованіями и, такъ называемыми, приличіями и принятыми обычаями мірской жизни' (стр. 88). Разсужденіе это при отсутствіи фактическихъ данныхъ не им?етъ р?шительно никакой ц?ны. Зат?мъ, авторъ пов?ствуетъ о значеніи египетскаго монашества и вообще иночества, трактуетъ о д?ятельномъ осуществленіи евангельскихъ запов?дей египетскими иноками и слово въ слово повторяетъ все то о реализаціи святыми текста Библіи, о чемъ говоритъ проф. Петровъ въ своей диссертаціи – „о происхожденіи и состав? славяно-русскаго пролога' (стр. 121 – 129) (ср. стр. 92 – 93) и, наконецъ, ученіемъ святаго Макарія Египетскаго (бес. VIII, § 7, 8, 9) объ особенныхъ д?йствіяхъ благодати въ душ? челов?ка и о состояніи облагодатствованныхъ душъ, „когда въ челов?к? отъ св?та благодати, возгорающагося въ сердц?, открывается внутренн?йшій и глубочайшій сокровенный св?тъ, такъ что челов?къ, весь погрузясь въ сладостное созерцаніе, не влад?етъ бол?е собою и становится буйнымъ и страннымъ для міра сего, по преизобилію любви и услажденія и по сокровеннымъ тайнамъ, имъ созерцаемымъ', – заканчиваетъ эту часть своего сочиненія (стр. 94 – 96), а о томъ, что же собственно способствовало появленію подвига „юродства' въ церкви христіанской, не гозоритъ ни слова. Тщетны также оказались поиски наши въ этомъ направленіи и въ сл?дующей части сочиненія (V глава, 96 – 100 стр.), предметомъ содержанія которой служитъ разсужденіе о сравнительномъ упадк? восточнаго иночества, какъ причин? появленія (не „юродства'), а назидательныхъ писаній о подвижничеств? и о подражательномъ характер? этихъ произведеній, обстоятельно раскрытомъ проф. Петровымъ въ поименованномъ сочиненіи (стр. 176 – 177), которымъ д?ятельно пользовался и теперь о. Ковалевскій. Зач?мъ идетъ р?чь о подражательности житійныхъ сказаній, къ чему авторъ говоритъ о томъ, что такое-то житіе или эпизодъ изъ жизни изв?стнаго святого заимствованы оттудато, – непонятно; эти зам?тки, годныя для прим?чаній или же для введенія, совс?мъ неум?стны въ центр? отд?ла о „юродств?', такъ какъ он? нарушаютъ правильный ходъ теченія мыслей автора и не даютъ возможности читателю сл?дить за основной идеей даннаго изсл?дованія, которая незам?тно ускользаетъ, и вниманіе читателя разс?евается. Такое отступленіе отъ главной темы, быстрый скачекъ отъ одного предмета къ другому, ярко бросается въ глаза читателю, когда онъ, познакомившись съ подражательнымъ характеромъ проложныхъ сказаній и патериковъ, съ половины 100-й страницы вдругъ начинаетъ читать характеристику первой, по времени, юродивой Исидоры, монахини Тавенской, посл? чего съ 102 стр. получаетъ. въ вид? заключенія къ 1-й половин? сочиненія о. Ковалевскаго, самой главной, содержащей въ себ? выясненіе нравственнаго смысла подвига „юродства', опред?леніе „юродства', данное древнимъ церковнымъ историкомъ Евагріемъ (стр. 102 – 104).
Съ 105 – 131 страницы авторъ даетъ краткія жизнеописанія юродивыхъ Востока, заимствованныя имъ безъ перем?нъ у Филарета, архіепископа Черниговскаго („Житія святыхъ' изд. Тузова. СПБ. 1892 г.).
Во ІІ-ой части І-ой главы излагаются исторія и усповія, способствовавшія особенному процв?танію подвига „юродства' на Руси. Вм?ст? съ другими видами подвижничества изъ Греціи было заимствовано русскими и „юродство' Христа ради. Историческія судьбы и складъ древне-русской жизни особенно способствовали процв?танію этого подвига въ древней Руси. „Юродство' – народный на Руси подвигъ или особенно любимый народомъ, какъ объ этомъ свид?тельствовали иностранцы въ своихъ описаніяхъ путешествій по Россіи. Описывается, зат?мъ. жизнь юродивой Пелагіи и другихъ; особую главу (ІІ-ю) посвящаетъ авторъ вопросу о мнимо-юродивыхъ и о м?рахъ гражданской и духовной власти противъ нихъ и о раціональномъ способ? борьбы съ этимъ зломъ путемъ религіозно-нравственнаго просв?щенія русскаго нарсда, а въ заключеніи даетъ рядъ жизнеописаній русскихъ юродивыхъ (стр. 132 – 272).
Сочиненіе это, какъ видно изъ представленнаго обзора его содержанія, страдаетъ отсутствіемъ опред?ленной основной идеи, которая красною нитью должна бы проходить чрезъ все изсл?дованіе. Быстрые скачки отъ одного предмета къ другому (стр. 99 – 100, 102), мало относящіеся къ тем? сочиненія разсужденія (напр., объ ум? и его отношенію къ откровенію 38 – 42 стр.), отсутствіе строго опред?леннаго плана, напр., „запов?дуется ли „юродство' словомъ Божіимъ? Р?шивъ этотъ вопросъ, авторъ разсуждаетъ о времени и условіяхъ, благопріятствовавшихъ появленію въ христіанств? вообще подвижничества, а посл? этого говоритъ объ иноческихъ уставахъ и, наконецъ, опять трактуетъ о томъ, что въ слов? Божіемъ указываются существенныя черты „юродства' (стр. 19 – 32), – вотъ все то, что р?зко бросается въ глаза.
Вопроса о несходств? поведенія „юродивыхъ' съ поведеніемъ циниковъ [4] о. Ковалевскій совс?мъ не касается.
Свои положенія онъ мало подтверждаетъ фактическими данными изъ жизни юродивыхъ и почему то совершенно опускаетъ изъ виду объясненіе т?хъ чрезвычайныхъ дарованій, какими святые юродивые пользовались (чудотвореніе, прозорливость); разъясненій нравственнаго смысла н?которыхъ особыхъ символическихъ д?йствій юродивыхъ въ книг? о. Ковалевскаго не им?ется, раскрытія того, какимъ образомъ они достигали высокихъ доброд?телей (напр., безстрастія, нестяжательности и пр.) въ разд?льномъ вид? у автора не представлено, и въ виду этого для читателя становится непонятнымъ ц?ль вс?хъ т?хъ аскетическихъ лишеній, какимъ подвергались св. юродивые, и онъ долженъ самъ догадываться о ней на
