публикует в «Коммунисте» новую античерномырдинскую статью под весьма знаковым заголовком «Зря денег не дают». И ЦК поддерживает не министра газовой промышленности Виктора Черномырдина, а зав. отделом журнала «Коммунист» Егора Гайдара. И уже тогда в конце 80-х – начале 90-х годов в разработках гайдаровской команды начинается активно педалироваться тема необходимости разделения так называемых естественных монополий, то есть ТЭКа на составные части. Когда Гайдар оказался в правительстве, он ставит во главе министерства топлива и энергетики своего старого знакомого Владимира Лопухина. Владимир Лопухин – фигура ныне почти забытая, но почти забытая не значит не достойная внимания. Владимир Лопухин сын крупного офицера КГБ, очень вписанный в элиту спецслужб. По собственному признанию Лопухина, ему советы в жизни давал Андропов. Ну, тут, как говорится, опровержений не было, а это признание самого Лопухина. Человек, даже если Андропов не давал ему советов по жизни, то подобное признание – есть некая попытка повесить на себя определённый знак принадлежности к определённым структурам. Опять-таки, Лопухин этого захотел. И он этим гордится. Лопухин очень много занимался, ещё в советские годы, возможностями развития тюменского и западно- сибирского регионов. Лопухин создавал концепцию реформирования, так сказать, советского ТЭКа. И, в какой-то мере, в части нефтяной промышленности (то, что задумки Лопухина удались …) – вместо единого централизованного нефтяного суперминистерства у нас возникло несколько вертикально-интегрированных концернов в нефтяной отрасли. Лопухин, к моменту своей отставки, замахнулся и на другую «священную корову» ТЭКа – это на «Газпром». Совершенно очевидно, что дальнейшая реализация идей Лопухина привела бы к тому, что часть бы нефтяной и газовой номенклатуры выиграла, а значительная бы часть проиграла. И определять выигравших и проигравших должен был Лопухин и те, с кем он работал в ближайшей спайке. Но, опять-таки, давно забытым фактом, но забытым – не значит, ничего не значащим, является тот факт, что председателем инвестиционного фонда содействия топливно-энергетической промышленности при Министерстве топлива и энергетики был Михаил Борисович Ходорковский, который и сделал к концу весны 92-го года вчерне план приватизации нефтяной и газовой промышленности для Лопухина. При этом Ходорковский имел ещё и ранг заместителя министра топлива и энергетики. Ещё более важным, как мне кажется, для оценки деятельности Лопухина, является его очень плотная завязка на Францию. После отставки Лопухин представлял в России интересы банка «Лазар», крупного французского финансового учреждения. В его ближайшем окружении были люди, которые очень плотно взаимодействовали с банком «Париба», с французским банком «Париба». Ну, и, наконец, сам Лопухин впоследствии женился на гражданке Франции, полурусской-полуфранцуженке, имеющей как русские, так и французские аристократические корни. И здесь, как говорили мне некоторые эксперты, весьма хорошо осведомлённые и хорошо знающие ситуацию в ТЭКе … И здесь интересы Лопухина, точнее тех сил, которые сделали ставку на Лопухина, – а это, скажем так, в основном это часть отечественных нефтяных генералов и часть финансовых французских кругов, – вошли в клинч с интересами, во-первых, газовой номенклатуры во главе с Черномырдиным, во-вторых, в клинч с интересами части староевропейских, в первую очередь германских, элит, которые не были заинтересованы в переделе влияния в отечественном ТЭКе. И вот эта отставка Лопухина, на самом деле, которая прошла почти незамеченной обществом, о которой почти уже никто не помнит, она на самом деле является очень знаковой. Ельцин не просто уступил давлению газовой номенклатуры. Он, видимо, уже в мае 92-го года начал продумывать для себя возможности освобождения от гайдаровской команды. И простройки неких альтернативных международных и внутрироссийских альянсов. И замена Лопухина на Черномырдина, видимо, была одной из таких проработок.
* * *
* * *
Бялый: В начале 92-го года в России были ликвидированы Госплан и Госснаб, то есть … и полностью отпущены цены, то есть окончательно были убраны с дороги те последние, уже совсем полудохлые советские хозяйственные регуляторы, которые раньше хоть как-то могли чем-то управлять. Но другие регуляторы от этого, естественно, вовсе не появились. И, непонятно, планировались ли. И вот тогда начала в полной мере показывать свои зубы вот эта самая стихия дикого, нерегулируемого рынка. Я уже сказал, что цены отражают равновесие спроса и предложения только в условиях существующих и эффективно работающих рыночных институтов от развитого экономического законодательства до бирж. А если их нет, то цены отражают интересы и аппетиты кланов, которые монополизировали производство и распределение товара и услуг. То есть, что это значит? Цены растут до тех пор, пока есть кому и на что покупать эти товары и услуги. В начале 92-го покупателей было ещё много. Предприятия накачивали население деньгами через зарплаты. Банки бывших союзных республик, не только России, очень хорошо, изо всех сил вели эмиссию тех же самых рублей – они были везде одинаковые. Не только Центробанк России, но и банки союзных республик. То есть, у многих людей были сбережения. И, поскольку, зарплаты и доходы были приличные вот в эти последние, «лихие» годы советского времени, то и сбережения были приличные. Потому спрос на товары был, и цены летели вверх, ну, вот, с космическими скоростями. Что очень быстро обнаружилось? Выяснилось, что цены предприятий – те, по которым они производят и могут продать посреднику, они уже (предприятия-то уже встроены вот в эти клановые, криминальные псевдо- рыночные цепочки) … они не могут сами устанавливать цены. Ими уже руководит теневая пирамида. Так вот, цены предприятий очень сильно отстают от цен на рынках. Первое. Тогда предприятия не могут индексировать зарплаты. А неиндексированные зарплаты ещё сильнее отстают от цен на рынках. Значит, государство не получает в бюджет. Оно не может индексировать пенсии и стипендии, и другие социальные выплаты. Сначала скукоживаются банковские счета предприятий, затем частью обесцениваются, частью заканчиваются сбережения населения. И начинается катастрофическое падение производства. Производить не на что. Денег нет. Особенно в наиболее высокотехнологичных отраслях, которые работали в основном на тот самый госзаказ, который ликвидировали. Дальше идёт скачкообразный рост дефицитов всех бюджетов всех уровней, быстрое, а местами катастрофическое, падение уровня жизни большинства населения. Вот такая вот вилка. И всё это, естественно, происходит под заверение власти реформаторов о том, что это временные трудности перехода к рынку, а дальше, вот, завтра, нет, завтра вряд ли, вот послезавтра точно, невидимая рука рынка всё сделает, всё расставит по местам, всё будет хорошо. И в это же время начинается вот этот же самый новый этап реформ – приватизация, для которого как раз после гиперинфляционного обнуления финансовых средств общества и предприятий большой ресурс оказывается только вот у номенклатурно-криминальных или попросту криминальных кланов.
* * *
