Тарик спешился. Подойдя к самому краю коврика, он земно поклонился шейху и что-то сказал. Аль-Мамун подъехал ближе и вслушался в разговор:
- Если ты говоришь, что мариды ошибаются, значит, так оно и есть, - почтительно говорил Тарик. - Так какова же истинная численность наших врагов, о наставник?
Хороший вопрос. Непонятно только, откуда старик может знать на него ответ. Но выглядел карматский лагерь внушительно. Чтобы не сказать устрашающе.
Старец вдруг захихикал - и затряс бородой. Аль-Мамун в который раз почувствовал головокружение - это из-за высоты, что ли? Ему приходилось читать, что в горах труднее дышится и быстрее бьется сердце. Но они же вроде невысоко забрались, с чего бы...
Тут его бросило в жар, по спине под рубашкой потекли струйки пота. Кобыла замотала головой, беспокойно затопталась. Сиглави Тарика, которого держал под уздцы сумеречник, тоже заплясал на месте.
- А тысяч пятьдесят, не меньше! - как-то озорно воскликнул старый пастух, и аль-Мамуну на мгновение почудилось, что он слышит в надтреснутом голосе злую насмешку.
И следом осознал сказанное:
- Сколько?!..
А старик захихикал, потирая ладони, и громко сказал:
- Всевышний направил меня с делом, и дело выполнено! Я, аль-Хидр, - смиреный посланник Господа Миров, исполняющий его волю! Я только показываю дорогу заблудившимся и вывожу на прямой путь тех, кто его потерял!
Тарик медленно поднялся. Аль-Мамун видел, как тот сжал кулаки. А старец погрозился нерегилю согнутым подагрой, пятнистым пальцем:
- Все остальное - твоя забота! Сражайся, мой мальчик, и да пребудет с тобой удача!
- Постой, о шейх! - несколько растерявшись, аль-Мамун тронул лошадь. - Я отдам тебе награду! Ты отберешь верблюдов сам или доверишь это моим людям?
И тут то ли солнце вышло из-за туч, то ли солнечный зайчик от чего-то отпрыгнул, но в глазах на мгновение смерклось из-за острого высверка.
В следующее мгновение аль-Мамун увидел, что старик стоит, а мастиковые деревья вокруг него - горят?!..
Из зеленого пламени фыркнуло:
- Не прощаюсь, дети мои! Ибо сердце говорит, что мы снова встретимся! Хи-хи-хи!..
Изумрудный огонь взметнулся фонтаном. Услышав жалобное ржание лошади, аль-Мамун понял, что вокруг испуганно кричат сумеречники. Потом он понял, что кобыла встала в свечку, ибо обнаружил себя лежащим навзничь среди густой жухлой травы.
Когда ему помогли сесть, аль-Мамун увидел: пустой молитвенный коврик. Совсем необгоревший кустарник. И испуганное лицо Тарика прямо перед собой.
- Что это было, во имя Всевышнего?.. - слабым голосом спросил халиф.
В ответ Тарик лишь поднял палец и повел его перед глазами сначала в одну сторону, потом в другую. Осознав, что водит взглядом вслед за пальцем, Абдаллах сердито, как муху, смахнул руку нерегиля от своего лица:
- Кто это был? Неужели сумасшедший?
Тарик взорвался:
- Сумасшедший?!.. По-твоему, сумасшедшие исчезают в столпах зеленого пламени?!.. Так себя ведут сумасшедшие, да?!.. Абдаллах, это был Зеленый Хызр!
- Зеленый Хызр - это детская сказка, - упрямо прошептал аль-Мамун.
И тут же вскинулся:
- Почему ты мне ничего не сказал?!
- Потому что ты не поверил! Ты глазам своим не веришь, как бы ты поверил моим словам!
- Я не ребенок, чтобы слушать дурацкие россказни!..
Откуда-то из травы послышался бурчащий низкий голос:
- Хозяин, он, похоже, и впрямь безнадежен.
Тарик вздохнул и покосился куда-то в траву у своих ног.
Среди желтых высохших стеблей аль-Мамун увидел... меч. Точнее, рукоять меча в виде тигра. Тигр стоял на передних лапках и, задрав голову, смотрел халифу прямо в лицо. Посопел и, мигнув зелеными глазищами, заметил:
- Чего уставился?
- Митама, мне только тебя не хватало, - уныло сказал нерегиль. - Прошу простить его манеры, о мой халиф.
- Живой меч, - ошалело пробормотал аль-Мамун. - Не сказка... Живой меч - не сказка...
- О! - одобрительно буркнули из травы. - Твой владелец, я посмотрю, делает успехи...
- Митама, прекрати грубить!..
Абдаллах снова встрепенулся:
- Живой меч. Зеленый Хызр. Штурм Альмерийя. Это?..
- Не сказка, - сказал Тарик, глядя прямо ему в глаза.
- Тогда почему?..
- Не знаю!
- Где твоя сила?!
- Не знаю!!!
Тарик выкрикнул это с нарастающей яростью. И без того бледное лицо стало и вовсе бескровным.
- За чудесами и волшебством - прошу к давешнему дедушке, - прошипел нерегиль, поднимаясь.
Из травы тут же раздалось ворчливое:
- Да все он прекрасно знает, не слушайте его. Здесь злой дух царствует, вот у него и силы нет.
- А почему у этого... Зеленого Хызра есть? - поинтересовался аль-Мамун у золотомордого навершия рукояти.
- Хм, - удивился тигр и со звоном захлопнул металлическую пасть.
- А вот это, Абдаллах, ты лучше спроси у своего ненаглядного Всевышнего, - злобно сказал Тарик. - А я пока посижу подумаю, как нам ловчее разбить превосходящие нас в пять раз силы хорошо вооруженного и обученного противника. Потому что сдается мне, появление дедушки исчерпало запас чудес на ближайшее время.
Аль-Мамун тоже поднялся и спокойно заметил:
- Не надо просить Всевышнего о том, что можно сделать мечом.
Тарик дернул плечом и отвернулся.
Халиф добавил:
- Спрашивать всякие глупости тоже не надо. Зеленый Хызр - старше аш-Шарийа, старше веры Али, он из чтимых ангелов, о которых говорил Благословенный. Ангелу все равно, куда он пришел - он в любой земле ангел. А ты - защитник аш-Шарийа, и, видимо, имеешь силу лишь в пределах государства верующих. Вот почему в здешних землях у тебя ее нет.
Аль-Мамун для пущей убедительности поднял палец. Тарик мрачно отозвался:
- Угу. Видимо, поэтому этот Хызр обозвал меня молокососом.
- Ну, если ты - молокосос, то я для него и вовсе не существую, - философски заметил Абдаллах.
- А вот это мы выясним в ближайшее время, - усмехнулся нерегиль. - Кто здесь молокосос, кто здесь существует... а кто - не будет существовать.
И хищно прищурился, глядя вниз с обрыва. Аль-Мамун проследил взгляд холодных стальных глаз - Тарик смотрел на красную искру шатра карматского предводителя.
Абдаллах вдруг рассмеялся.
- Что такое? - нерегиль удивленно сморгнул.
