Лэрзен всё никак не ложился. Сидел на подоконнике и читал какую-то книгу. Сдаётся мне, его больше интересовал не текст, а какой-нибудь знак, поданный с улицы. Или банально не желал остаться наедине со мной. Смешно? В свете недавних событий - нет.
Мы были в ссоре. Мой благоверный со мной не разговаривал, игнорировал любые мои действия, да и в спальне не ночевал. Посредником между нами выступал Сир, по несколько раз на дню бегавший из кабинета на кухню. Только связь выходила какой-то односторонней: Лэрзен отвечал на мои слова гробовым молчанием.
А потом он и вовсе уехал, выполнять очередной заказ. Пропал почти на месяц, я даже забеспокоилась, но сын заверил, что отца не убили, он просто делом занят. Разумеется, уже другим: Лэрзен озаботился занять своё время так, чтобы подольше меня не видеть.
Сир тоже уже брался за мелкие дела, варил зелья. К нему часто бегали деревенские, прося то растирок от жара, то капель от поноса, а то, шёпотом, кое-чего не вполне законного. Помощь Лэрзена в наложении заклинаний уже не требовалась, так что Элькасир справлялся сам. И успешно.
Пару недель назад, в отсутствие отца, к нам приезжал очередной желающий быстрой смерти по заказу. И уехал не с пустыми руками. Довольный сын сразу после его отъезда похвастался, что сам, без посторонней помощи, сплёл отсрочивающее персональное заклинание. Я похвалила, понимая, что для него это важно.
Хвалить за чужую смерть… Пора привыкать: Сиру четырнадцать, и Лэрзен учит его убивать. Я видела, как они практикуются на зверях. Старший сын уже сплетает те самые жуткие голубые шары, разрывавшие жертву. Да, пока они у него слабенькие, но дело в практике и накоплении энергии. Не успею и оглянуться, как по силе сравняется с отцом. Но не в умении, этому Сиру ещё учиться.
Рэн такого ещё не умеет, хотя простенькие контактные вещи освоил.
Даже Орфа без помощи огнива зажигает свечи. Я и не замечаю, как она это делаю.
Словом, мы с Мартой живём среди страшных существ. Единственные ничем не наделены и беззащитны перед домашними. Но это я в шутку: нас они никогда не тронут, скорее сами умрут.
Шло время, а Лэрзен всё не возвращался. Знала, что он общается с сыновьями - но не со мной. Будто мы разошлись. Теперь-то я поняла, что он чувствовал, когда мы чуть не развелись шесть лет назад. Честно, я боялась, что он больше не вернётся.
Месяц, второй… Сир его видел, Рэн, Орфа - тоже: Лэрзен забирал их в Дажере, куда-то водил, развлекал. Пробовала увязаться с ними: собственные дети перехитрили. Они оказались на стороне отца!
С горя обратилась к Стьефу, жившего теперь своим домом, отдельно от нас, - и ничего не добилась. Муж, едва заметив меня, развернулся и ушёл, оставив на столе в таверне деньги. Много, хватит на полгода.
Я молилась Олонис, я пробовала просить прощения, подкарауливать Лэрзена в Дажере, где он временно поселился, и наконец добилась того, что он вернулся. И вот, сидел теперь с книгой, полностью игнорируя меня. А ведь я старалась!
Прошлась в непосредственной близости от него, коснулась бедром - ничего. Даже краем глаза не удостоил моё кружевное бельё. Я для него купила. Плюнула и сняла его вовсе, оставшись в одном пеньюаре. То же самое. Интересно, если я повешусь, он заметит?
- Лэрзен, я тебя совсем не интересую? Да, знаю, у меня уже не та фигура, что в молодости, но опыта гораздо больше. Я умею просить прощения.
- Извини, но книга интереснее. Ложись спать.
Я потянулась и обхватила его за шею. Нежно прошлась губами по шее и отобрала книгу. Развернула его голову, заставив посмотреть на себя.
- Хорошо, сейчас лягу. Ночнушку надень - простудишься.
- Лэрзен, - тяжело говорить на такие темы, но надо, - я заметила, что в последнее время у нас…
- Что? Муж не удовлетворяет? Извини, не мальчик. Найди любовника и отстань от меня.
- Всё ещё сердишься?
- Нет, прошло. Но ты поступила, как дура.
Может быть, но мне жалко ту женщину. И я искренне хотела ей помочь. У неё умер единственный ребёнок, других у неё не будет… Что Лэрзену стоило попробовать? Но он отказал, отказал, даже не выслушав. И я попробовала сама. За что и получила.
А потом пришло письмо… Письмо от Лушара. И на этот раз я не останусь в стороне.
Мой племянник погиб десять дней назад: утонул.
Я перелистала все книги по некромантии из библиотеки Лэрзена (нужно же было чем-то себя занять, чтобы не биться в тоске о стены) и выяснила, что мальчика можно спасти, вернуть. Но для этого необходим проводник - человек, согласившийся бы добровольно умереть, оказаться на Грани, найти нужную душу и один из артефактов. Ради Лушара и Мирры я бы пошла на это. Лэрзен тёмный маг, он вытащит. Да, некромантия не его основная специальность, но Стьефа-то он оживил! И тот абсолютно нормальный, даже рассказывал нам с детьми какого это, умереть.
Но вот, зная мужа, убедить его будет непросто.
Не сердится, значит? Пожалуй, иначе не стал бы разговаривать. Итак, сначала нужно затащить его в постель, приласкать по лучшим маминым рецептам, а потом, когда он будет уставший, но довольный, аккуратно завести разговор на эту тему.
Я - последняя надежда, без меня Кавал не вернётся. А ведь он и не жил совсем, только-только на ноги встал.
До сих пор стоит лицо Мирры на похоронах: муж таки согласился открыть телепорт и постоять рядом, дабы соблюсти приличия. Ком подступил к горлу. Я сама рыдала.
Восемнадцать лет - не возраст для смерти! Слишком рано! И я могу это исправить. Я должна, он ведь родная кровь.
Семья - это святое.
Прошлась рукой по спине супруга, прошептав, как я его люблю и какая я глупая. И что никогда больше не стану вмешиваться в его дела.
- Что подлизываешься? Ты хотя бы понимаешь, что чуть детей сиротами не сделала? Одана, никогда и ни за что не открывай мои книги и не пытайся колдовать.
Я пообещала и воспользовалась старым способом прекращения ссор.
Поцелуй мне не вернули, но согласились, что книга проигрывает в сравнении со мной.
Но в постели муж и не думал заниматься любовью, банально завалился на бок и собрался спать.
- Лэрзен, что с тобой происходит? Ты всё же сердишься? Раньше, вернувшись, ты первым делом…
- Я уже говорил: не устраиваю - найди любовника.
- Значит, я некрасивая?
Лэрзен сел и задумчиво уставился на меня:
- Вообще или для меня?
- Понятно, - я поджала губы и потянулась за ночной рубашкой. Теперь и мне расхотелось. Разговор отложу до утра: после кофе он тоже благодушен.
Лэрзен со вздохом потрепал меня по волосам и привлёк к себе, то ли с сожалением, то ли с досадой на себя прошептал:
- Да простил я, простил. И для меня ты красивая. А так… так миленькая. Ладно, если меня хотят, то давай тряхнём стариной.
И, усмехнувшись, добавил:
- А бельё симпатичное. Особенно тоненькие полосочки кружев.
Лэрзен на себя наговаривал: мне хватило. Хотя он, зараза, предпочитал изображать ленивого кота, дабы я могла долго просить прощения. Простые способы его не устраивали, поэтому в ход пошли мамины приёмы. После них муж таки сдался и окончательно простил.
После мы лежали рядом. Моя голова покоилась на его плече. Я устала, но усталость была приятной.
