Lost structure

определять, а кроме того, познавать и изменять мир, необходимо, чтобы Бытие все-таки каким-то образом

было. А если Бытие есть, то трансформация сущих будет всего лишь эпифеноменом, и такое поверхностное

понимание преобразующей деятельности, скорее всего, обеспокоило бы Маркса. Поэтому, когда речь заходит

о том, чтобы объяснить, как сознание, обитающее на уровне чисто познавательных структур, может все-таки

оказывать влияние на реальный мир, Альтюссер обращается (скрыто, но цитаты его выдают) к верховному

магистру всех онтологических штудий — к Спинозе. Марксистская философия потому способна

воздействовать на мир, что, в конечном счете, ordo et connexio idearum idem est ac ordo et connexio rerum (порядок и связь идей те же, что и порядок и связь вещей). Это, конечно, великое и впечатляющее

метафизическое решение, но закрадываются сомнения в подлинной революционности подобной философии

Необходимости. Еще раз: Wo Es war, soll Ich werden

365

6. Методы семиологии

I. Оперативная фикция

I.1.

Мы, таким образом, возвращаемся к главному нашему тезису. Отсутствующая в любом случае

структура уже не может рассматриваться как объективная цель исследования, но считается

рабочим инструментом описания явлений ради включения их в более широкий контекст.

Напомним также, что все, что сказано выше, было порождено стремлением описать структуры

(выявить коды) на уровне феноменов коммуникации Так, значительно упрощается

эпистемологический вопрос о том, что представляет собой описываемая мной структура

природных явлений: семиологическое исследование изучает такие социальные феномены, как

коммуникация, и такие сложившиеся в культуре системы конвенций, как коды. В качестве кодов

они не более чем некие фикции, но когда мы рассматриваем их как интерсубъективные феномены, укоренившиеся в истории и жизни общества, мы обретаем твердую почву под ногами.

Утверждение существования атома есть некая оперативная фикция, предваряющая описание его

структуры, но установить, что люди обмениваются сообщениями, — это значит заложить

фундамент, на основе которого уже можно строить гипотезы относительно структур, обеспечивающих коммуникацию.

Эти описательные фикции помогают нам перескочить из мира существ, которые умеют говорить, в мир коммуникативных моделей.

I.2.

Переиначив Фуко, мы могли бы сказать, что в известном смысле семиология сталкивается с теми

же проблемами, с которыми сталкиваются все гуманитарные науки, старающиеся вырваться из

философского тупика, в котором человек сделался проблемой для самого себя, избрав

первоочередной темой речей свою собственную речь, свой вопрос, заданный бытию. И науки о

человеке вынуждены были изгнать человека с культурной сцены. Но нам ясно, в каком смысле он

изгоняется: ведь науки сводят исследовательскую деятельность к выявлению культурных кодов, позволяющих изучать формирование — избыточное или нормативное — всякого сообщения, а

равно модифи-

366

кации культурных конвенций, вызванные реальным обменом сообщениями и взаимодействием

разных кодов во времени и пространстве.

Как мы убедились, именно в целях изучения взаимосвязей семиология и постулирует коды как

структурные модели всевозможных коммуникативных обменов. Речь идет о перспективных, частичных, обусловленных обстоятельствами гипотезах, одним словом, о гипотезах