— Мою. Уже мою.
— Бананы. Бананы не забудь.
— Взял, уже взял.
Удивляясь такому зрению, я стал крутить яблоки под струей горячей воды, смывая грязь.
В кухне было шумно. Ножи стучали о доски, тазики перестукивались с ведрами, по радио передавали прогноз погоды, обещая сильный ветер. Но Джейн это все не волновало.
Работа Джерсийского зоопарка расписана по минутам.
Определено, когда надо начинать кормление, указано время, которое должно быть затрачено на путь от кухни до клетки.
Хотя Джейн глаз и не открывала, на кормление мы вышли точно по графику.
До «Лемурьего края» мы должны были добраться за три минуты.
По дороге Джейн начала пробуждаться, зевать и протирать глаза. Конечно, с таким мощным зрением, как у нее, можно и вовсе не просыпаться, но нам предстояло войти в клетку. А с закрытыми глазами легко выпустить какое-нибудь животное.
За это пришлось бы отвечать. И не словами, а бумагами. Например, заявлением. По собственному желанию.
— Физическая зарядка, — говорила Джейн, отпирая замки. — Вот, что сейчас нужно!
И верно, нельзя было не проснуться и не взбодриться после энергичного кормления варей. Мне удалось завлечь их фруктами и, пока я нахваливал перед ними апельсины, Джейн покормила катт.
Взбодренные и посвежевшие мы вернулись на кормокухню.
Джейн с хрустом размяла суставы пальцев:
— Эх! Отлепись дурная жизнь, прилепись хорошая!
Дурная жизнь, испугавшись хруста пальцев, конечно, сразу же отлепилась, и день этот прошел на редкость хорошо.
Работа шла скоро и споро, и в центр я вернулся на час раньше других.
Этот час я посвятил осмотру библиотеки. Не знаю, что я хотел там найти, но то, что я обнаружил меня изумило. С удивлением я снял с полки альбом: «Ленинград — культурная столица России».
19
На следующий день за завтраком появился Крис Кларк:
— В три часа, в гостиной, с вами будет говорить Фа.
— Что случилось? Ответы за экзамен пришли?
— Ответы не пришли. Но пора определить темы курсовых работ. И Фа вам в этом поможет.
Но мы-то знали, кто кому помогать будет.
В пятнадцать-ноль-ноль, умывшись и сняв зеленые комбинезоны, мы предстали перед Фа в своем натуральном виде.
Под взглядом профессора наши плечи сами собою расправились, животы подтянулись. Перед такими орлами грех было не произнести речь.
— Нет! — вдруг гаркнул Фа. — Нет здесь орлов!
Мы в изумлении опустили плечи и вернули животы на место.
— Да, в нашем зоопарке нет орлов, нет гиббонов и болотных оленей, которых вы изучали на Родине. Но чтобы вы освоили методику наблюдения за животным, мы дадим вам виды наиболее близкие тем, которыми вы занимались дома.
— Наянго, кем ты занимался дома?
— Я? Жирафами.
— Будешь изучать лошадей Пржевальского!
— Каво-о-о?
— Пржевальского. Сейчас в Монголии идет очень интересный проект по возвращению лошадей в природу. Этот опыт тебе очень пригодится. Поверь мне! Главное — набить руку на научных методах. А кого изучать — без разницы. Хоть пингвинов.
Я не согласился, но промолчал. Куда я потом с такой рукой? Только в Антарктиду.
— Родриго! Я знаю, что ты исследовал кишечных паразитов болотных оленей.
— Я еще пампасный олень смотрел.
— Отлично! Теперь будешь высчитывать оптимальный рацион для попугая Святого Винсента. В Бразилии очень остро стоит проблема выживания попугаев. Важно освоить навыки. Вам же не открытия совершать!
— Почему же не открытия? — обиделся я, но снова промолчал.
— Кумар!
В глазах Кумара читалось страшное предчувствие. И оно оправдалось.
— Тебе повезло больше всех! Радуйся.
— Я радуюсь.
— Радуйся, потому что тебе достались хлопкоголовые тамарины!
Если бы позади Кумара не было стены, он бы, конечно, упал. Потому что в Индии он изучал проблему расселения слонов.
После этого нас уже ничто не могло удивить.
К Ханне, которая исследовала миграцию оленя кабарги, «прикрепили» носороговую игуану. Део, посвятивший жизнь шимпанзе, нашел себя в змеях. Мригену, уделявшему основное внимание тиграм, были рекомендованы ай-аи.
Мне Фа посоветовал попробовать себя в лемурах. И, в общем, мне повезло. Ведь, лемуры, как и гиббоны, которыми я занимался — приматы. Но больше всех подфартило Томи и Мелиссе. Они смогли заниматься теми же животными, что и дома — гориллами и пятнистыми оленям.
Тут, для прояснения картины, необходимо заметить, что Мелисса изучала не самих оленей, а собирала данные о том, в каких зоопарках мира и в каком количестве они содержатся.
Охватить весь мир! Вот титаническая задача, достойная звания ученого!
— Поздравляю! Все вы сделали правильный выбор! — такими словами завершил Фа этот разговор в гостиной.
Пожав нам руки, профессор удалился в свой кабинет, но еще долго мы стояли у стенки, боясь расстаться с этой надежной опорой.
Других опор в наших жизнях не было…
20
Иногда за обедом мы вдруг замечали, что в столовой появился лишний стул. Но потом оказывалось, что стульев столько, сколько обычно, а вот студентов не хватает.
Это означало, что кого-то из наших товарищей пригласили на званый обед, который здесь называют политическим словом — «парти».
Приглашать студентов на парти — давняя местная традиция.
Но студенты ходить на парти не любили. Потому что за день мы уставали и хотели спокойно посидеть в столовой, а во время парти, как ни странно, нужно стоять. Но это полбеды, другая ее половина состоит в том, что на парти нужно «вращаться».
Просто вращаться умеет каждый человек. Чего же тут сложного? Стой на месте и вращайся. Но «вращаться в обществе» способен не любой. Потому что в этом вращении главное — не ловкость, а умение беседовать. Причем — на любые темы. Почему-то особенно популярны среди «вращающихся» темы политические.
