Вдруг далеко внизу, видимо все-таки у корней деревьев, появились желтые точки, похожие на жуков- светляков.
Боб крутанул руль, и я так нажал плечом на стекло, что чуть не выдавил его наружу.
Наянго навалился на Томи.
— Наянго, отсядь от меня, пожалуйста, — попросил Томи. — Дышать нечем.
— Погоди, сейчас машина встанет ровно, и я отсяду.
— Зачем ты ешь так много чеснока?
— О! Чеснок придает силы и сжигает болезни. Чтобы быть здоровым, нужно есть много чеснока.
— Тогда не дыши, пожалуйста.
— Сент-Элье! Джентльмены, приготовьтесь к посадке! — объявил Боб и, не дав нам приготовиться, ввел машину в штопор.
Мир завертелся с бешеной скоростью, а когда он снова остановился, я увидел перед собой море. Приятно было сидеть в неподвижной машине и смотреть на прибегающие от горизонта волны.
— Ты отсядешь от меня, наконец, чесночник? — раздалось сзади.
— Отсел, отсел.
— Фу! Мне стыдно за тебя! Теперь у господина Боба вся машина из-за тебя вонять будет.
— Чеснок не воняет, — скромно заметил Наянго. — Он сильно пахнет.
— Станция «Замок Елизаветы». Время стоянки — десять минут. Не хотите ли подышать свежим воздухом?
— Большое спасибо, господин Боб. Вылезай Наянго, нужно машину проветрить.
— О! Как сильно вертелось! Я думал, мне станет дурно! Представляешь, Томи, какой у тебя был бы вид, если бы мне стало дурно?
Я выбрался из машины и подошел к морю. В наступившей темноте оно шевелилось как огромная медуза. Она лениво пыталась выбраться на берег, цепляясь за него волнами, но каждый раз съезжала обратно вниз.
Ветер гулял по морю и откуда-то издалека подгонял кораблики. Подплывая к берегу, они превращались в огромные пароходы и баржи.
Где-то на море, на одном из кораблей что ли, играл оркестр.
— Ва! — сказал Томи, подойдя ко мне и прислушиваясь. — В лодке музыку играют!
— Это радио, наверное.
Наянго вылез из машины, но к морю не пошел:
— Концерт передают.
— Какой концерт? — удивился Томи.
— «По вашим просьбам».
Затем, обтирая руки масляной тряпкой, подошел и Боб.
— Сэры, перед вами панорама самого большого по площади залива нашего острова — Сент-Обин-Бэй. Посмотрите налево…
Мы посмотрели налево.
— А теперь направо…
Мы взглянули направо.
— От края до края залив имеет около двух миль! Это излюбленное место времяпрепровождения серфингистов и яхтсменов.
Сейчас, ночью, трудно было поверить в слова Боба. Невидимые в темноте волны накатывались на скалы с такой силой, будто бы хотели разбить их, но разбивались, конечно, сами. Небо опустилось так низко, словно хотело заглянуть под воду. Какие серфингисты? Какие яхтсмены?
— А теперь обернитесь, пожалуйста.
Я повернулся назад.
Томи дернул Наянго за рукав.
— Тебя попросили повернуться?
— А я еще, может, на море не насмотрелся. Вот сейчас насмотрюсь и повернусь!
В конце концов, все лица обратились к Бобу.
— Вы видите одну самых больших достопримечательностей острова — замок Елизаветы I.
— Ничего не вижу! — возразил Томи. — Где?
— Посмотрите за мое левое плечо.
Действительно за левым плечом Боба темнело что-то, напоминающее сломанный зуб мудрости.
— Нельзя ли подойти поближе? — попросил я. — Что-то отсюда ничего не разберу.
— А стоит ли? — ответил Боб. — Я и так все расскажу.
Он поднес к лицу кулак и громко в него кашлянул. Кашель повторился в кулаке эхом.
— Добрые сэры, джентльмены, господа! Замок Елизаветы I, как вы догадались, был построен при Елизавете I, но продолжает существовать и при Елизавете II. Более четырехсот лет он служил острову надежным щитом от оккупантов разных мастей. Теперь мировое положение изменилось к лучшему, и в замке разместился музей. Экспозиция музея включает показ аудио— и видеоматериалов, костюмированные шествия. К вашим услугам магазин и ресторан. Скидки — для членов Королевского гольф-клуба. Вы не члены гольф-клуба?
— Нет, — ответил Томи. — Скажите, вы, действительно, думаете, что мировое положения изменилось к лучшему? Так я с вами не согласен!
Теперь Наянго дернул Томи за куртку.
— Не обижай господина Боба. Он не виноват, что мировое положение не улучшилось.
— Я понимаю, но так вот заявлять об этом общественности?! Нет, никак не могу согласиться. А ты, Стас, почему молчишь? Почему не высказываешь свое мнение?
— Почему не высказываю? Высказываю. Ситуация тяжелая, но определенные подвижки наблюдаются.
— Какие подвижки? — закричал Томи. — Какие такие подвижки-задвижки? Люди умирают! Животные гибнут!
— И мы умрем, — сказал печально Наянго.
Боб шагнул к Томи, лицо его блестело от слез как хрустальный шар. Вытирая хрустальный шар масляной тряпкой, он протянул Томи ладонь.
— Разрешите мне пожать вашу руку, сэр!
— Подай руку господину Бобу! — зашипел Наянго.
Черная рука двинулась навстречу белой, и они соединились над пляжем, как символ братства и сотрудничества.
— Вы — настоящий патриот Земли!
— Чего уж… — застеснялся Томи. — Вы вот, тоже…
— И я тоже! — обрадовался Боб. — Все мы единомышленники и соратники в деле борьбы за мир во всем мире! И, как единомышленников и соратников, я приглашаю вас к себе.
— Может, не стоит? — засомневался я, — поздно уже. Нам завтра на работу.
— А может, ты не хочешь мира во всем мире? — спросил Наянго, который явно хотел везде мира. — Раскольник!
— Нет, я не раскольник!
— Тогда, сэры, прошу занять свои места! Автомобиль проследует до станции «Дом Ле Суа» без остановок!
Спаянные одной мыслью, мы забрались в машину как братья.
— Не надо сэров, — говорил Боб, заводя мотор, — будем братьями! Ты не «против», брат Томи?
— Нет, брат Боб, я «за».
— И мы с братом Томи «за», — сказал Наянго. — Я ничего не перепутал, брат Томи?
— Нет, брат Наянго, но, как брат, хочу тебя попросить, сделай одолжение, не ешь столько чеснока!
— Сделаю, сделаю одолжение, брат Томи. Я ради брата даже лука в рот не возьму!
Земля оторвалась от машины и провалилась вниз вместе с замком и с заливом, который так
