Прощай, Рой Эрл, береги себя
Когда приехали Ли Меллон и Элизабет, Рой Эрл пребывал во вполне приличной форме.
-- Это Ли Меллон, -- сказал Рой Эрл. -- Это мой амиго, Амиго Меллон.
-- Ага, -- сказал я. -- Амиго Меллон.
-- Как он выбрался? -- спросил Ли Меллон; слова летали у его рта, как птицы в небе.
-- Не знаю, -- сказал я. -- Зачем ты привязал его к бревну? У вас случайно нет других методов, доктор Юнг?
-- Я знаю, как с ним обращаться, -- сказал Ли Меллон.
-- Ага, -- сказал я. -- То-то он всю ночь бегал с бревном по округе. Когда ты изображал тут Гамлета, ты его случайно не заметил?
-- Не волнуйся, -- сказал Ли Меллон, -- Все под контролем.
-- Ладно, -- сказал я, чувствуя, как по всему моему телу расходится волна освобождения, словно в отеле, из которого по вполне нормальным причинам уезжают постояльцы.
Пока мы завтракали, Рой Эрл сидел непривычно тихо, черты его лица точно пересчитывали сами себя, и к концу завтрака он стал таким, каким был ночью, когда я нашел его в спальном мешке с бревном в обнимку -- он тогда походил на человека, которого посреди зеленого луга привязали к колышку.
Покончив с завтраком, он сказал:
-- Мне пора уезжать. Сегодня среда, верно?
-- Верно, -- сказала Элизабет.
-- Мне нужно встретиться в Комптоне с клиентом, -- сказал он. -- Надеюсь успеть. Приятно было провести с вами время, друзья. Непременно приезжайте ко мне в Сан-Хосе.
-- Хорошо, -- ответил Ли Меллон.
Мистер Джонсон Уэйд выглядел вполне здравомыслящим человеком, не считая, разумеется, того, что вся его одежда и он сам были вываляны в грязи Биг Сура.
-- Да, у меня назначена встреча, и я должен ехать прямо сейчас.
-- Вы хорошо себя чувствуете? -- спросила Элайн.
-- Да, моя юная леди. -- сказал он. -- Машина у дороги под деревьями, если не ошибаюсь.
-- Деньги у вас? -- спросила Элайн мистера Джонсона Уэйда, бросая испытывающий взгляд на Ли Меллона, нотариуса его мыслей и дел.
-- Портфель со мной, -- сказал мистер Джонсон Уэйд, и отвернул край этого жуткого оленьего коврика, похожего на парик Франкенштейна. -- Вот, -- сказал он, -- я забрал его, когда проснулся.
-- Понятно, -- сказал я.
Ли Меллон смотрел в пруд. Без лягушек и аллигаторов он казался другим. Я собрался было спросить, куда подевались аллигаторы, но потом решил подождать, пока мистер Джонсон Уэйд уедет на свою страховую встречу в Комптоне.
Он раскидал наваленные на машину деревья, и мы стали прощаться.
-- Приезжайте ко мне в Сан-Хосе, -- прокричал он через окно, выезжая на дорогу.
-- Приедем, -- сказал Ли Меллон.
Нисходим, увенчанные лаврами, и стяги впереди!
Мы пошли к будке. Выглянуло солнце, и пока мы двигались вниз к громадному свету океана, мягкий розовый запах, словно стая невидимых птиц, поднимался из полыни и кружил в воздухе.
-- Что ж, мы позаботились о Рое Эрле, -- сказал Ли Меллон. -- Будете в Сан-Хосе, заходите к нему в гости, только возьмите лишнюю пару штиблет и держите наготове машину, чтобы в случае чего побыстрее удрать. Будет весело.
-- Рекомендую хорошее вино. Кстати о хорошем вине: давайте спустимся к волнам и покурим. Волны хорошо идут под траву.
-- Мне нравится, когда они бьются, словно яйца о дно Великой Сковородки Северной Америки. А вам? Как вы относитесь к поэзии?
-- На хуй поэзию. Где аллигаторы?
-- А я бы покурила, -- сказала Элайн.
-- В Херствилле, -- сказал Ли Меллон.
-- В Херсвилле[41]?
-- Да нет, в Херствиле, Сан-Симеон.
-- О Боже, что они там делают?
-- Мы выпустили их в пруд. Знаешь, там где набережная Кэйна. Они сделали свое дело, -- сказал Ли Меллон. -- Лягушек больше нет. И никогда не будет.
-- Лягушки, наверное, предали себя заботам какого-нибудь заведения, типа Норфолка. У них психо- бля-аллигаторный шок. Тяжелое лекарство.
-- Мы решили, что аллигаторы должны провести остаток дней в тихом обеспеченном болоте. Под сенью греческих храмов -- спокойная жизнь. Не как у государственных пенсионеров.
-- Ладно, -- сказал я. -- Это резонно.
Я очень устал. Мое сознание хотело отдохнуть от моих же чувств. И все то время, что Ли Меллон возился с травой, это желание становилось сильнее и сильнее.
Элизабет была такой, как всегда. Она раздобыла где-то алый пояс, и Ли Меллон повязал его ей вокруг талии. По узкой каменистой тропке мы спускались к Тихому океану. Пояс был похож на флаг Конфедерации.
Мы двигались за ней, словно рыбы в неводе. Появились три кита, и выпустили над собой высокие чистые фонтаны. Я перевел взгляд с пояса Элизабет на китов. Я думал, что увижу над фонтанами флаги Конфедерации.
К гранатовому финалу и 300000 финалов в секунду
Тихий океан плыл тем же курсом -- к берегу, к нам и к скручивающему косяк Ли Меллону. Он протянул косяк Элайн. Та затянулась и передала мне. Я отдал его Элизабет, которая сейчас походила на забытый в Новейшее Время греческий танец.
Мы выкурили пять или шесть косяков, и океан изменился: он стал медленным и светлым.
