одна из которых сжимала деревянное ложе арбалета, а вторая – приклад – прикоснулись чьи-то призрачные, как бы сотканные из тумана руки, которые двигали в свою очередь – его руками…
…А потом – его палец сам, без участия его воли – нажал на спусковой крючок и тетива, звонко пропев, послала тяжелый металлический болт с серебряным наконечником прямо в гущу бьющихся крылатых отродий. А потом… Самая большая и самая уродливая тварь с костяной короной на лысом бледном черепе резко дернулась, перевернулась через голову в воздухе и… сложив крылья и горя серебристым пламенем рухнула в бездну…
Но не успел Асмунд порадоваться меткому выстрелу, как Тьма вокруг в то же мгновение рассеялась – как будто бы просто в темной комнате кто-то включил свет – и Асмунд зажмурился от боли в глазах, а когда он их открыл – землетрясение тоже прекратилось, а перед ним расстилалась величественная панорама кроваво-красного заката – особенно величественного с высоты более чем в триста человеческих ростов…
А потом… Жалобно скуля, как потерявшие своего хозяина собаки, крылатые бестии бросились врассыпную, а вслед за ними бросились кто куда и сухопутные твари, казалось, в одно мгновение потеряв всякий стимул к сражению, к которому они с такой одержимостью стремились ранее…
Но их никто и не преследовал. Ночные охотницы без сил рухнули на землю, как и Гастон, а остатки его воинства у подножия Горы были так обрадованы буквально свалившейся им на голову нежданной победой, что даже и не подумали никого преследовать, тем более что потери были очень велики – и притом больше от погибших под каменными глыбами и упавших в расселины от чудовищного землетрясения, чем от зубов и когтей бесноватых тварей. Жалобный вой бегущих тварей едва не перекрыл рев многих и многих сотен мужских глоток… 'Победа!..'… И Асмунд готов был поклясться, что рядом с ним стоит также ликующая фигурка – коренастая, в серебристо-белой длинной рясе с капюшоном на спине, с круглым добродушным лицом и выбритой круглой тонзурой на макушке, со знаком Создателя на груди… Но только Асмунд бросился к ней, как она исчезла… (о. Эйсмер – аватар Создателя)
…Только с наступлением вечерних сумерек защитницам Лысой Горы удалось прийти в себя. Благо, большую часть работы по уборке Лысой Горы и её ближайших окрестностей завершили 'зеленые братья', значительно меньше пострадавшие в этом сражении. А уже утром все собрались у потрескавшегося Черного Камня.
Ночных охотниц осталось всего ничего – не больше полутора сотен, их мужей – ещё меньше, от некогда величественного Лунного Храма осталось всего несколько полуразрушенных лежащих колонн, даже Черный Камень, как одноглазый ветеран, показывал безжизненную бесцветную пустоту в том месте, которое уродливо отделило от остальной части Камня трещина. Да и сама Гора уже не была Лысой, скорее, её можно было назвать Щербатой. Правильная окружность 'лысого' 'черепа' была теперь нарушена обрушившимися в бездну краями. Охотницы были в рваных комбинезонах, со спутанными и даже смоченными кровью волосами, бледные, до смерти уставшие – но – счастливые.
Тут же у Камня устроили импровизированный стол – остаток сил у Коры с Миленой ушел на то, чтобы наколдовать что-нибудь простенькое…
Первый кубок был за погибших. Сестер и мужей, а также погибших 'зеленых братьев' положили – по обычаю лесной страны – на огромные кострища – благо, в сухих деревьях недостатка не было… – и подожгли. С вершины когда-то Лысой Горы был виден этот костер. Трупы тварей пока покидали в ими же оскверненную землю…
– Я поднимаю этот кубок за Хозяйку этой Горы и её верных сестер и братьев! За тысячи человеческих жизней, что они спасли и за драгоценные тысячи жизней, которыми они пожертвовали ради спасения нашего общего дома – Целестии – от уничтожения силами тьмы и зла! – и попытался улыбнуться. – За вечный союз людей и волшебниц лесного края, которые так долго друг другу не доверяли, но которых общая беда соединила вместе и – надеюсь – никогда глупые россказни и бабьи басни не посеют его вновь! – и он выразительно взглянул на ночную королеву, которая как будто бы впервые увидела Гастона и… не смогла отвести от него взгляд. В его мужественном воинственном лице она, при свете восходящего солнца, вдруг – или ей показалось? – увидела знакомые, доселе незамеченные ею черты… Мечтательный взгляд глубоко посаженных глаз, еле заметная мечтательная улыбка, развевающиеся на ветру чуть вьющиеся волосы, благородный профиль… 'Лесные боги! – сердце Коры забилось, как молоток, и все её мрачные мысли по поводу сомнительного будущего её края вдруг как-то сразу отступили куда-то в сторону – да он же вылитый Принц! Только, только… чуть покрупнее и черненький…'.
Кора, сама не замечая, тут же встала из-за стола и подняла свой кубок, опорожнила его и наполнила вновь, уже не отводя черных как ночь глаз от глаз Гастона:
– Я присоединяюсь к твоему пожеланию, мой… Нет, наш спаситель… Я многое слышала о тебе и многое мне говорили Камни, но, как говорят у людей, 'лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…'. Ты – великий воин и великий вождь людей по рождению, не меньший, чем твой славный предок, Роланд, которого я помню, хотя и была тогда совсем юной феей… – Кора мечтательно закрыла глаза и сделала паузу, как бы сопоставляя у себя в уме образ Гастона с образом Роланда Древнего. – Твое появление было как раз вовремя – не появись ты, я бы отдала Черному Камню приказ самоуничтожиться, но он решил поступить по другому, приведя тебя сюда, на самую вершину и твоих славных воинов – такое количество которых давненько не видела эта Гора… – ночные охотницы, уже немного подвыпив, наконец, стали подавать признаки жизни, с любопытством и с явным интересом оглядывая мощных и мужественных как на подбор людей Гастона.
– Что можем мы воздать тебе за твой подвиг – тебе и твоим воинам? – продолжила Кора, не опуская своего черноокого взгляда с глаз Гастона, а тот уже физически не мог отвести своего – сила могущественной волшебницы была не в пример больше его… – Ничего… У нас нет ни бренного золота, ни серебра, ни драгоценных камней – что так ценят люди… У нас нет боевых коней, ни быстрокрылых колесниц, а наши магические знания вряд ли заинтересуют кого-то из вас, кроме, разве что тебя, тайный ученик Отверженного Демиурга… – на уже порозовевших полных губах Кора зазмеилась усмешка – она наслаждалась недоуменным выражением лица Гастона, ей было приятно показать, что ей известно очень, очень многое из сокрытого от других…
– Но это не значит, что мы оставим воинов без награды, не правда ли сестры? – те одобрительно загудели – Так что же мы можем предложить? Только одно. Силу Черных Камней, которые так и вопиют в моем сердце – их вечной хранительницы на протяжении бессчетных веков –, желая излить свою благодарность на вас. Черные Камни повелевают мне, чтобы все сражавшиеся за их спасение воины
