актив – торговая марка. На внутреннем рынке еще можно было продавать ром под
названием «Бакарди», по крайней мере, пока, однако высококлассный продукт,
производимый на заводе «Бакарди» в Сантьяго, теперь назывался ром «Каней» - на языке
индейцев таино это слово означает «Вигвам вождя». Однако смена названия не
подхлестнула продажи рома за границей. Национализированная компания утратила
практически все зарубежные заказы, которые семья Бакарди удовлетворяла за счет
продукции сантьягского завода, и пока новым продуктом «Каней» не заинтересовались
страны советского блока или западные покупатели, экспортные прибыли
национализированной компании были пренебрежимо малы.
Теперь сантьягский ромовый завод входил в «Консолидированное предприятие по
производству вин и спиртных напитков» («Empresa Consolidada de Licores y Vines») -
крупный правительственный конгломерат, в который вошли все бывшие раньше
частными компании по производству вина и спиртных напитков со всего острова.
«Консолидированное предприятие», в свою очередь, входило в масштабное министерство
промышленности, во главе которого стоял сам Че Гевара; в министерстве работало более
150 000 человек, и оно объединяло свыше 3000 ранее независимых компаний. При той
версии социализма, которую ввел на Кубе Че Гевара, кубинские предприятия были
организованы очень иерархично и централизованно, так что отдельные руководители
предприятий практически не имели возможности принимать самостоятельные
стратегические или коммерческие решения. Проблемы жесткой вертикали власти
усугублялись еще и сильной текучестью среди административных работников. У
национализированной компании «Бакарди» в Сантьяго за первые три года, которые она
провела в собственности правительства, сменилось четыре директора, причем никто из
них не имел опыта управленческой работы, не говоря уже о познаниях в производстве
спиртных напитков.
Кроме того, компании пришлось обойтись без ведущих профессионалов и
инженеров, поскольку почти все они после национализации покинули страну.
Лаборатория при винокурне была закрыта, а научный контроль над качеством под
руководством лучших инженеров «Бакарди», в том числе Хуана Грау и Мануэля Хорхе
Кутильяса, практически прекратился. В конце концов торговое эмбарго, введенное США,
и нежелание революционного правительства тратить драгоценные резервы твердой
валюты на импорт товаров, привели к тому, что на производстве рома и пива в Сантьяго
вскоре стало не хватать мелочей вроде этикеток и крышек для пивных бутылок. Тогда на
предприятии перешли с крышек на пробки – но тут случился дефицит стекла, и
невозможно было достать сами бутылки. Дефицит химических реагентов и запчастей
неблагоприятно повлиял на процедуры обработки воды в винокурне и повысил риск
загрязнения. Предприятие, которое так налажено работало под руководством семьи
Бакарди, в первые годы после национализации не могло выбраться из череды кризисов.
Однако повлияло ли это сразу на качество рома, производившегося на старом
заводе, - вопрос спорный. Пепин Бош и другие члены семьи Бакарди, жившие в Майами,
утверждали, что любой ром, выпущенный на заводе при коммунистах, - продукт
второсортный. В середине 1964 года канадский посол в Гаване написал Бошу с просьбой
прислать ему шесть ящиков рома «Бакарди» семейного производства, и причина этой
просьбы была для Боша очевидной. «Фидель делает плохой ром», - объяснил он
журналисту «Майами Геральд». С точки зрения Боша любая оценка качества кубинского
рома после 1960 года была нерасторжимо связана с более широким вопросом о режиме
Кастро.
Однако в Сантьяго ветераны «Бакарди», в том числе и те, кто долгие годы был
верен семье Бакарди, были оскорблены подобной предвзятостью. Мариано Лавинь,
который пришел в компанию «Бакарди» в 1918 году, был особенно обижен. Он
