пуэрториканская компания, которая производила весь ром «Бакарди», продававшийся в
США, должна была регулярно публиковать финансовые отчеты. Полученные цифры
подтвердили, что бизнес процветает. Чистые суммы продаж с 1962 по 1965 год
увеличивались на 56 процентов в год, а за следующие десять лет возросли на 215
процентов. К 1974 году – на основании рыночной цены акций, выставленных на продажу,
- одна «Бакарди Корпорейшн» стоила не менее 330 миллионов долларов. Стоимость всей
империи «Бакарди» в целом определить было невозможно, поскольку оставшиеся
компании оставались в собственности семьи, однако Бакарди поняли то, что надеялся
внушить им Пепин Бош, - под его руководством дела у них идут все лучше и лучше.
Когда Бош решил назначить своего сына Хорхе президентом «Бакарди Корпорейшн» в
Сан-Хуане, никто не возразил, как и тогда, когда он отправил младшего сына Карлоса
управлять «Бакарди Интернешнл» на Бермуды.
Бош, в свою очередь, дал понять, что рассчитывает на безоговорочную поддержку
семьи. Без ложной скромности он говорил всем и каждому, что Бакарди, по его мнению,
должны быть ему благодарны за то, чего он ради них достиг. «Я их всех сделал
миллионерами, - хвастался он одному другу в Майами. – Когда они сюда приехали, что
были con una mano adelante, otra atras» (это выражение означает «одна рука спереди,
другая сзади» - то есть они были, в сущности, голые, без гроша за душой).
Семейные связи с предприятием стали ослабевать лишь после смерти жены Боша
Энрикеты Шуг в октябре 1975 года после долгой борьбы с раком. Энрикета, дочь Амалии
Бакарди Моро и Энрике Шуга, более пятидесяти лет находилась в самом центре всех
начинаний и семьи, и компании. Именно она подняла кубинский флаг над винокурней в
Сантьяго в феврале 1922 года, стоя рядом с одряхлевшим седым дядюшкой Эмилио, и
именно к ней, а не к ее неприветливому мужу обращались Бакарди со всеми семейными
невзгодами. Энрикета была женщиной мягкой и добросердечной и относилась к большой
семье Бакарди с такой же заботой и вниманием, как и к своим любимым садам «Бакарди»
в Сантьяго, Гаване и Пуэрто-Рико. После ее смерти члены семьи стали говорить друг о
друге такое, на что бы не осмелились, будь она жива, - и не оказалось никого, кто мог бы
играть ту же роль в объединении и примирении родственников.
Смерть жены подкосила Пепина Боша. Она была его companera в течение
пятидесяти двух лет, и он полагался на ее помощь во всех переговорах с семейством – сам
он при общении с родственниками быстро терял терпение. Бошу было уже семьдесят семь
лет, и когда Энрикеты не стало, он решил, что пора наконец переложить обязанности по
управлению империей «Бакарди» на кого-то другого. Оба его сына обладали
определенным административным опытом, однако ни один из них не был заинтересован в
такой высокой должности и к тому же не был наделен достаточными лидерскими и
управленческими талантами, чтобы возглавлять такое крупное предприятие, каким стала
фирма «Бакарди». Бош решил, что нужно нанять профессионального руководителя
высшего звена, который, по крайней мере поначалу, работал бы под его
непосредственным наблюдением. Бош привык распоряжаться всем самостоятельно и с
каждым годом становился все несговорчивее, поэтому не стал информировать глав семьи
о своем решении подыскать себе замену. Это была большая ошибка.
Крупные решения в «Бакарди» всегда принимали голосованием долей акций в
семейных блоках в соответствии с линиями наследования. На момент инкорпорации в
1919 году компанией «Бакарди» владели три партнера – братья Эмилио и Факундо
Бакарди и их зять Энрике Шуг, - каждый из которых получил по 30 процентов акций, а
оставшиеся 10 процентов отошли наследникам их покойного брата Хосе. Прошло
полвека, и голоса Бакарди по-прежнему разделялись на те же четыре блока. Пепин Бош
мог полагаться на голоса блока Шугов, к тому же его, как правило, поддерживали
наследники Эмилио и Хосе Бакарди /СНОСКА: Альянсы в пределах семейных ветвей
