медленно двинулись в направлении Кайо-Смит – островка, где когда-то Бакарди
проводили лето. Кайо – это округлый холмик, драгоценным камнем лежащий в
сверкающих водах залива примерно в миле от старинной крепости Морро, которая более
трех столетий охраняла морские подступы к Сантьяго. На вершине холмика стоит
маленькая изящная беленая церковь. Завидев ее, Амелия расплакалась. Все было таким
знакомым – и контур островка на фоне окрестных гор, и сверкающая синева небес, и
неподвижность кубинского воздуха, и лодочники, которые беззвучно взмахивали веслами
вдали.
Кайо-Смит во многих отношениях не изменился с тех пор, когда семья Бакарди
проводила там свободное время. В 1959 году на острове не было автомобилей, а дома
строили на сваях у кромки воды, чтобы швартовать рядом лодки. Впоследствии fidelistas
переименовали остров в Кайо-Гранма в честь яхты, на которой Фидель с соратниками-
повстанцами приплыл на Кубу из Мексики, однако узкая улочка, окаймлявшая остров, по-
прежнему оставалась пешеходной, а дома по-прежнему строились на сваях. Однако когда
паром подплыл поближе, Амелия разглядела, что Кайо и его окрестности сохранились не
потому, что их специально сберегли, а скорее потому, что их забросили. Пляж, куда она с
подружками бегала купаться, в основном пустовал – неухоженный, заросший травой,
заваленный мусором. Заметив бабушкин дом, Амелия ужаснулась. Великолепная летняя
усадьба из ее детских воспоминаний превратилась в покосившуюся развалину. В окнах не
хватало стекол, в ржавой жестяной крыше виднелись дыры. На оконных переплетах еще
сохранились следы краски, но в целом дом, казалось, не красили уже давным-давно.
Столбики крыльца, похоже, совсем сгнили.
Сойдя с палубы парома, Амелия и Роберт свернули на мощеную булыжником
улицу, которая вела к ее старому дому и дальше вокруг всего острова. Они шли мимо
молодых людей, лениво развалившихся в тени баньянов, и Амелия задумывалась о том, не
приходилось ли ей играть с их родителями. Она была уже совсем седой, походка ее стала
медленной, и от этих трущоб ее отделяла пропасть. Семейное предприятие по
производству рома, которое основали в Сантьяго ее предки, превратилось в крупнейшую
семейную алкогольную фирму в мире, стоившую по меньшей мере миллиард долларов.
Амелия, ее акционер, была женщиной весьма состоятельной, много путешествовала, и на
Кубу она вернулась по совету высокопоставленного американского дипломата,
работавшего в Гаване.
Дверь старого летнего дома была заперта. На вывеске значилось, что здесь
размещен центр народных промыслов, но внутри никого не было, а окна были забраны
ставнями. Пока супруги рассматривали здание, появился невысокого роста жилистый
человек с кудрявыми седыми волосами – очевидно, его обеспокоило появление не в меру
любопытных чужаков.
- Что вы здесь делаете? – сердито спросил он. На нем были только шорты и
сандалии, и по темному бронзовому загару было видно, что он всю жизнь провел у воды.
- Осматриваюсь, - ответила Амелия. – Это мой дом.
- Ничего подобного, - возразил незнакомец в шортах. – Этот дом принадлежал
Качите Бакарди.
- Это моя бабушка.
Незнакомец вытаращил глаза.
- Ты Марлена? – воскликнул он взволнованно. - Лусия? – У Амелии были две
старшие сестры. – Амелия!
- Да.
- Я же Прики! – объявил он, расхохотался и распростер ей объятия. Мальчиком он
жил напротив дома Бакарди и постоянно играл с братьями-близнецами Амелии. Именно
Прики научил Амелию и прочих нырять за ракушками. Он обедал дома у Амелии, а
