хотя воевали и погибали в ней в основном кубинцы, называется эта война испано-
американской.
* * *
На Ямайке, в сотне миль по океану, Эмилио Бакарди узнавал новости о положении
в Сантьяго из местной газеты. Все газеты печатались на английском языке, однако он не
пропустил комментариев американских командующих, принижающих вклад кубинского
народа. Эмилио был в бешенстве – ведь он провел год и пять месяцев в испанской тюрьме
за приверженность делу кубинской независимости (не считая первого заключения), его
сын был трижды ранен в бою с испанскими войсками. В такую же ярость его привело и
то, что американцы самовольно ввели на Кубе свое правление и отказали кубинцам в
праве хоть как-то в нем участвовать. Когда Эмилио прочитал распоряжение американских
властей, где говорилось, что если житель Сантьяго не доложит незамедлительно о смерти
кого-то из своих домашних, ему грозят арест и каторга на тридцать дней, , то едко
заметил: «Обязанность власть имущих – служить тем, кто страдает. Те, кто страдает, не
должны быть на побегушках у тех, кто командует».
Эмилио с семейством вернулся в Сантьяго в августе 1898 года. К этому времени
над городским залом собраний реял американский флаг, а военным комендантом города
был бригадный генерал Леонард Вуд, получивший повышение в чине за роль в битве за
холм Сан-Хуан. Едва Эмилио успел въехать в свой дом на улице Марина-Баха, как к нему
потянулись старые друзья, чтобы пожаловаться на новую американскую администрацию.
Однако после своего «открытого письма» Эмилио несколько успокоился. Куба наконец-то
освободилась от удушающей тирании испанских колониальных властей. Соединенные
Штаты хоть и оккупировали строну, но временно - и согласно Поправке Теллера
пообещали в какой-то момент уйти с Кубы и признать ее независимость. А пока впереди
была большая работа. Эмилио немедленно отправился повидать своего брата Факундо и
Энрике Шуга и проверить, в каком состоянии находятся дела «Bacardi & Compania».
Невероятно, но факт: винокурня пережила войну целой и невредимой, и хотя временами
рома на ней производились сущие капли, полностью она не останавливалась ни разу.
Эмилио по-прежнему был президентом фирмы, хотя ей снова пришлось долгое время
работать без него, а по возвращении он оставил ее практически полностью в руках брата,
сосредоточив свои усилия на восстановлении родного города.
Вскоре стало очевидно, что американская военная оккупация во многом служит на
благо городу. При всей свои любви командовать, беспардонности и даже расизме
американцы не знали себе равных в умении добиваться, чтобы работа шла - и шла быстро.
В то время Сантьяго была нужна именно американская армия. По правде говоря, никто не
мог служить более ярким воплощением американского военного таланта и американской
узколобости, чем сам Леонард Вуд, назначенный губернатором города. Вуд родился в
Новой Англии и был воспитан на ценностях северян – умеренности, трудолюбии,
спортивном духе и патриотизме. Когда ему не удалось попасть в академию Вест-Пойнт,
он получил медицинское образование в Гарварде, а после этого сразу же решил делать
военную карьеру. В последние годы «индейских войн» его направили на западные
границы, где он настолько преуспел в сражениях с вождем апачей Джеронимо, что
получил за свой вклад Почетную медаль.
Впоследствии он поступил на работу в Белый Дом и был личным врачом Гроувера
Кливленда и Уильяма Мак-Кинли, однако мечтал снова оказаться в гуще сражений. В
Вашингтоне он познакомился с Теодором Рузвельтом, который разделял его страсть к
энергичным физическим упражнениям на свежем воздухе. Оба располагали
политическими связями на самом высоком уровне – и оба задействовали их безо всяких
