с четырехметровыми колоннами из красного дерева и древесины других редких
кубинских пород. В центре павильона стоял огромный муляж бутылки рома «Бакарди», на
этикетке которой были нарисованы, как положено, и летучая мышь, символ компании, и
связка сахарного тростника. Нельзя сказать, чтобы это было красиво, зато всем сразу
становилось понятно: Бакарди приехали. Их ром победил в Буффало одиннадцать
конкурентов-кубинцев и получил золотую медаль. На Всемирной выставке в Сент-Луисе
Бакарди завоевали гран-при.
Вскоре фамилия Бакарди стала ассоциироваться в Сантьяго с праздником и
прогрессом. Мэр Эмилио Бакарди заключил первый контракт по устройству
электрического освещения улиц, и всяческие крупные этапы модернизации в
последующие годы тоже были так или иначе связаны с участием Бакарди. Так было и в
1911 году, когда в Сантьяго появился первый аэроплан, пилотируемый бесстрашным
американцем по имени Джеймс Уард. Это историческое событие произошло на холме
Сан-Хуан при большом скоплении изумленных горожан. Нескольким крепким мужчинам
пришлось подтолкнуть аэроплан Уарда, чтобы он все-таки взлетел, но вскоре аэроплан
взмыл и понесся к горам, затем развернулся к городу и приземлился на то же поле, откуда
поднялся. Как только самолет сел, отважного пилота приветствовал агент «Bacardi &
Compania», который от имени фирмы и города Сантьяго вручил Уарду памятную бутылку
«Эликсира Бакарди» - рома со вкусом изюма, который компания только-только включила
в ассортимент своих товаров. В девятнадцатом веке участие кубинской компании вроде
«Бакарди» в общественных делах предполагало сочувствие движению за независимость. В
двадцатом оно стало заключаться в организации воздушных парадов или финансировании
профессиональных бейсбольных команд – этим Бакарди тоже занимались.
Слава рома «Бакарди» постепенно распространялась, и компания увеличивала
производство, так что патоку к винокурне уже подвозили в железнодорожных цистернах.
Она была уже не прежним кустарным промыслом с устаревшей технологией и десятком
работников, постоянно балансировавшим на грани банкротства. Теперь это было
современное предприятие, твердо намеренное пережить всех конкурентов, которые были
на рынке в момент рождения компании. Фирма «Bacardi & Compania» создала
собственное лицо, она уже не зависела от жизненных обстоятельств своих основателей, у
нее появились собственные корпоративные интересы, которые надо было отстаивать.
Однако дело по-прежнему оставалось семейным – и даже в новом столетии, даже в
изменившихся обстоятельствах эта частная компания по-прежнему служила своему
народу.
* * *
История успеха компании «Бакарди» во многом объясняется феноменальной
удачей – тем, что в одной семье оказалось трое талантливых деловых партнеров, причем
их таланты великолепно дополняли друг друга. Факундо Бакарди Моро, брат Эмилио, был
своего рода старожилом компании – ведь он работал в ней чуть ли не со дня основания и
руководил ею в те годы, когда Эмилио был в тюрьме. Факундо в совершенстве знал все
тонкости производства рома, от дистилляции до угольной фильтрации, от купажа до
выдержки. Не было таких технических трудностей, с которыми он бы не мог справиться, и
казалось, что ни дистилляционные колонны, ни склады, ни даже цех по розливу не в
состоянии нормально работать без его опыта и участия.
В отличие от Эмилио и Энрике, которые приезжали в контору Бакарди в конном
экипаже, а в более поздние годы – на автомобиле, нетребовательный Факундо ходил на
работу пешком, обычно – прямиком на винокурню на Матадеро. Он был человек тихий и
сдержанный, в трудные моменты вел себя спокойно и стойко, и рабочие считали, что он к
ним ближе, чем остальные партнеры. Факундо, как и его отец, любил одеваться строго и
