кубинский патриотизм в 1933 году, когда профсоюзы работников «Бакарди» возглавляли
коммунисты, а сама фирма была частным капиталистическим предприятием?
Тем не менее сторонам удалось достичь согласия. Когда профсоюз,
представлявший конторских работников «Бакарди», разрабатывал свой устав, в нем
нашлось место крайне хвалебным словам в адрес руководства компании – несмотря на
настойчивое подчеркивание марксистской идеологии:
Хотя мы знаем, что капиталистический класс всегда противодействует
пролетариату, …мы признаем, что компания «Ром Бакарди» из Сантьяго-де-Куба
выстраивала самые сердечные и дружеские отношения со своими работниками, к
которым относилась с неизменным пониманием и сочувствием несмотря на то, что
до сих пор у них не было профессионального союза и их некому было защищать.
Слова профсоюзных лидеров полностью отражают идеал Бакарди. С первых дней
существования компании Бакарди стремились к тому, чтобы их предприятие было
«исключением из правил», которые гласят, что частные фирмы преследуют
исключительно собственные мелочные интересы и не думают ни об обществе, ни о
народе. Однако правила есть правила, и исключения не вечны. Руководство «Бакарди»
ждали новые испытания.
Глава десятая
Строитель империи
Возможно, кубинцы и не могли прожить без своего рома, однако Энрике Шуг
должен был понимать, что мексиканцы пьют текилу и их национальное растение – агава, а
не сахарный тростник. Бизнесмены, которые любили импортные алкогольные напитки,
предпочитали бренди или скотч. Мексиканки, как правило, вообще не пили спиртного, а
приезжие американцы оказались не такими бойкими покупателями, как рассчитывал Шуг.
Новый завод по производству рома «Бакарди» в Мехико принес в 1931 году всего сорок
тысяч долларов выручки – о том, чтобы окупить вложенный капитал, и речи не было. В
1932 году дела пошли не лучше.
После внезапной смерти Пепе Бакарди в мае 1933 года Шуг отправил в Мехико
брата Пепе Хоакина, получившего гарвардское образование, чтобы оценить, как работает
завод. Ожидалось, что уже к концу года Сухой закон в Соединенных Штатах отменят, а
значит, американцам уже не потребуется ездить за южную границу, чтобы купить
алкоголь. Хоакин рассудил, что надеяться на благоприятные перемены не приходится, и
порекомендовал компании не идти на дальнейшие издержки и закрыт завод в Мехико.
Шуг с неохотой согласился, глубоко огорченный тем, что его первое крупное предприятие
по производству рома вне пределов Кубы потерпело крах.
Повинуясь внезапному порыву, он попросил Хосе Боша по прозвищу «Пепин»,
мужа своей дочери Энрикеты, заняться процедурой закрытия мексиканского завода.
После неудачи гибарского восстания 1931 года Бош почувствовал, что оставаться на Кубе
ему небезопасно, и вместе с Энрикетой и двумя сыновьями переехал в Бостон, где жила
сестра Энрикеты Лусия и где молодая семья оказалась недосягаемой для головорезов
Мачадо. Шуг навестил своих дочерей и их мужей во время поездки в Соединенные Штаты
в 1933 году и обнаружил, что Бош не знает, куда девать свободное время. Ему пришло в
голову, что деловой и банковский опыт зятя и его крепкий характер делают его идеальной
кандидатурой для мексиканской операции. «Тебе все равно нечего делать, - сказал ему
Шуг. – Может, поедешь в Мехико и поможешь продать предприятие?»
Бош был человек упрямый и гордый; с 1922 года, когда он женился на Энрикете, он
отказывался от любых деловых предложений, исходивших от свойственников-Бакарди.
Однако задание проследить за ликвидацией завода «Бакарди» в Мехико ему понравилось
