– его условия выгодно отличались от всех предыдущих просьб: должность была очень
ответственная, можно было ни от кого не зависеть, работать на новом месте,
руководствоваться в делах собственной интуицией и здравым смыслом. Пепин тут же
согласился – и так началось его сотрудничество с «Бакарди», которому было суждено
продлиться более сорока лет и сделать Пепина Боша одной из ключевых фигур в
эволюции компании и в экономической истории современной Кубы.
* * *
Пепин Бош отчасти унаследовал деловую интуицию и уверенность в себе от отца,
который эмигрировал на Кубу из Испании в тринадцать лет и, начав с самых низов и не
гнушаясь никакой работой, стал одним из ведущих бизнесменов Сантьяго. Хосе Бош-
старший избирался президентом Торговой палаты, основал местную больницу, первым
занялся электрификацией и трамвайным сообщением в Сантьяго, был крупнейшим
застройщиком. Маленький Пепин учился в лучших кубинских школах, а затем отец
послал его в Соединенные Штаты - в дорогую частную школу и в колледж. Получив
аттестат зрелости в пятнадцать лет, Бош поступил в Университет Лихай в Пенсильвании,
однако был исключен еще до окончания первого курса. «Я был сущим шалопаем, а не
студентом, - признавался он впоследствии, - слишком много денег, слишком много
развлечений». Следующие два года он перебивался в Нью-Йорке низкооплачиваемой
неквалифицированной работой, пока отец, которому надоело посылать сыну деньги за
границу, не затребовал его обратно – помогать на семейном сахарном заводе. На Кубе
довольно быстро оказалось, что Бош унаследовал деловые качества отца, и не прошло и
трех лет, как он составил небольшое состояние из своей доли от сахарных прибылей.
Однако деньги лишь усилили его тягу к независимости, и он принял решение строить
карьеру самостоятельно.
Бош никогда не боялся выражать крайне индивидуалистические взгляды, и в
тридцать шесть лет, приняв мексиканское предложение Бакарди, заявил своему тестю, что
хочет единолично определять, что нужно там делать. В Национальном городском банке в
Гаване он работал в отделе денежных поступлений, решал, кому давать деловой кредит, а
кому отказывать, и эта работа снабдила его ценным опытом в оценке деловых перспектив
компании. В Мехико он рассудил, что отказываться от производства рома
преждевременно. Обратив внимание на то, что мексиканцы любят кока-колу, Бош
предложил сделать особый упор на продвижении коктейлей, в состав которых входили и
кока-кола, и ром «Бакарди». Кроме того, он выяснил, что мексиканцы со своими богатыми
традициями кустарных промыслов охотнее покупают ром в оплетенных бутылях – как его
продавали и на Кубе. Предложения зятя заинтересовали Шуга, и он одобрил вложения в
рекламную кампанию в Мексике. К декабрю 1934 года Бош добился полной
самоокупаемости завода, удвоил продажи рома и выплатил все мексиканские долги.
Шуг был в восторге от успехов зятя и предложил ему новое задание – еще труднее.
Пока Бош был в Мехико, Сухой закон успели отменить. Перед «Бакарди» и другими
производителями спиртных напитков снова открылся обширный американский рынок – а
это сулило головокружительные коммерческие перспективы. За несколько месяцев до
отмены Сухого закона промышленные аналитики предсказали, что американские
потребители, снова получив возможность свободно приобретать спиртное, будут покупать
два миллиона галлонов в год. За пятнадцать «сухих» лет местное производство пришло в
упадок, поэтому огромную долю в алкогольном бизнесе должны были составлять
импортные напитки. Если фирма «Бакарди» хотела прорваться в мировые лидеры по
производству алкогольных напитков, ей нужно было завоевать обширный сегмент
американского рынка. Однако продажи в Соединенных Штатах в первый год после
отмены Сухого закона не вполне оправдали ожидания, и к концу 1934 года Шуг стал
