Собачьи ночи

увиденное пережитое наинтригованное; словно они должны были теперь это подсмотренное для себя- самих, на своем собственном возвратном пути в материю, доступными для них средствами воспроизвести, «сыграть», – как в эпоху античности на Празднике Мертвых жизнь умерших в форме театрального действа воспроизводилась перед глазами живых. Но только эта «игра» умирающего дома, а точнее, умирающего камня, следовала не правилам драматургии, как ее понимают в мире органических существ, а другому требованию – гораздо более широкообъемлющего, жестко-неумолимого Праздника Мертвых, нежели тот, который когда-либо могла организовать органическая жизнь с ее запахами звуками & секрециями. Возвратный путь кирпичей, этих искусственных камней, означал возвращение к их истокам через огонь печи для обжига, через тиранию формовочных ящиков, через лезвия кирок & лопат, через пробы на пригодность – только после всего этого могло быть достигнуто состояние глины, влажно-матово-кислотного Вечного-здесь-бытия между песчаных слоев, в неприкосновенности Неизменного-пребывания-таким. И еще казалось, будто умирающий дом с его умирающими камнями уже давно пародирует агонию своих прежних жильцов, ибо этот дом с обклеенными обоями стенами вдоволь насмотрелся и на такого, 2го рода сцены, тоже уже повторявшиеся десятки и десятки раз: на хрипы слюноиспускание корчи горловые-спазмы – & потом из широкораззявленных пастей внезапное извержение слизи&крови в невообразимых, нечеловеческих количествах – И потому из этой широкораззявленной пасти Мертвого Дома вместе с поломанными шелудивыми кирпичами & строительным мусором извергается теперь уже не запах умирающих людей и даже не запах сдохших паразитов, а другой, куда более опасный запах умирания: зловоние зараженного смертью времени……

–Ну!идиже. Или ты передумал.

В углу возле мусорных баков, в голубино-сизом мерцании – 1 тень; голос и силуэт принадлежат той самой девочке, которую я недавно видел на улице, на ступеньках этого дома. Она выступает из тени в светлый 4хугольник – :и опять я испытываю странный страх, замечая сходство этого ребенка с другой, взрослой женщиной, которую именно сегодня вечером я напрасно ждал в отеле, в баре. На лицо девочки падает яркое пятно света, она взглядывает на меня снизу вверх.

–Иди же.

И еще прежде, чем ты успеваешь отреагировать, она трогается с места – в твердой уверенности, что ты последуешь за ней. Она ведет тебя назад, к 1ой подворотне, в жиденько-желтый свет и, в конечном итоге, вверх по винтовой лестнице с похожим на рептилию опорным столбом.

–Квартира на 1ом этаже, где ты видел маму (тараторит девочка, поднимаясь впереди тебя по ступенькам), –это теперь уже не наша квартира. Твой дрэуг захотел, чтобы мы ее освободили. Люди, которые жили там после нас, тоже уже съехали. Комнату эту оплатил для тебя твой дрэуг. Мама, когда ты ее увидел, как раз там прибиралась, ты, если захочешь, сможешь сразу же – после – туда отправиться. Но сначала пойдем со мной. Ты ведь давно у нас не был. Мы теперь живем наверху. Но это ты наверняка уже слышал от твоего дрэуга.

Ты следуешь за ней, совершенно сбитый с толку. Молча, смущенно, с отсутствующе-потерянным видом, не имея возможности сообразить, что к чему, смотришь снизу вверх на голые детские ноги: опять эти трусики с рисунком из зверушек&игрушек, ты опять заставляешь себя отвести взгляд, спотыкаешься, чуть не падаешь с лестницы, но в последний момент тебе удается удержаться, ухватившись за талию Малышки : она хихикает, ничуть не смутившись, продолжает болтать, тебя же, пока ты поднимаешься по ступенькам, беспорядочный напор мыслей заставляет отбрасывать на стены как бы теневые проекции твоей фигуры, то укороченные, то гротескно удлиненные: Женщина, которую ты 1 мгновение видел, голую, у окна, находилась тогда в !чужой квартире – !голая в чужой квартире – а девчонка ведет себя так, будто мы с ней условились на сегодняшний вечер – ?!что это вообще значит: «твой дрэуг» : ?Почему она выговаривает это слово так комично, будто жует жвачку, – ?какого такого «друга» она имеет в виду – :Она меня с кем-то !спутала – –

Двери – темные и безгласные, – мимо которых ведет тебя девочка, утоплены в стены, дышат застоявшимся в этом доме запахом пыли & разогретой человеческой плоти, тем затхлым запахом, который характерен для плохо или редко проветриваемых помещений & который здесь прослаивает, как геологические пласты, массив матово-желтого, заполняющего лестничную клетку света; и постепенно к тебе возвращается ощущение, которого ты не испытывал уже много лет, которое ты – самое позднее, со времени выезда на Запад – считал навсегда преодоленным & забытым: ощущение из того периода жизни, когда чужие часто путали тебя с твоим братом, как и его – с тобой….. ?Неужели здесь, в этой стране & в этом городе на краю времени, где все пребывает в застое, вместе с живыми всегда возвращаются и знакомые им тени….. И: ?Неужели мне ?! никогда не избавиться от !Одной из таких теней…..

–Здесь.

Девочка – так внезапно, что ты чуть не налетел на нее – остановилась перед 1 неплотно прикрытой дверью.

–!Здесь мы теперь живем. Выходит, ты !этого не знал. !Странно – (Малышка будто пытается что-то сообразить & задумчиво смотрит на тебя большими серыми глазами, которые теперь потемнели и расплылись, приобретя неопределенный оттенок, как если бы она никак не могла поверить, что ты здесь никогда раньше не бывал.)

В это мгновение свет на лестничной площадке гаснет, но когда девочка открывает дверь в квартиру, оттуда тебе навстречу падает яркий световой сноп; и, пока ты медлишь на пороге, твое смущение Меня с кем-то спутали усиливается (ты уже почти забыл, !зачем, собственно, пришел сюда, в этот дом –), и ты едва успеваешь прочитать фамилию на дверной табличке:

У. Тёс

И сразу же ты узнаешь ее, эту женщину, которую видел с улицы, 1 мгновение, голой в окне : Женщина с темно-русыми, вьющимися волосами взглядывает на тебя, не таясь, лицо у нее, будто ты смотришь в распахнутое окно. Из-за крепких скул возникает впечатление, что лицо это покоится в-себе, в ее твердом взгляде нет никакой переменчивости, ни просверков блуждающего огня. Женское лицо, которое после многих тяжелых потрясений уже не несет на себе отметин горя или сочувствия чужому несчастью – их, наверное, стерло и изгладило время –, но вступило в стадию задумчивости, рассеянности и отстраненности, когда умение сохранять дистанцию уже не позволяет другим так быстро, как бывало прежде, обнаруживать свойственную этой женщине ранимость. Лицо, на котором запечатлелось приобретенное на собственном опыте понимание того, что Проклятье есть нечто гораздо большее, нежели просто часто употребимое слово.

Светлые льняные брючки тесно облегают бедра, тонкий темно-зеленый пулловер обтягивает, как вторая кожа, живот, грудь и плечи, сообщает этой женщине вторую анатомическую структуру, которая состоит из плавности плечевых и бедренных изгибов, из округлостей груди, из мерцающих чувствительных волосков – и обтекает ее фигуру приводящими в замешательство потоками. Женщина делает шаг к тебе – теперь на нее падает свет лампы, на мгновение высвечивая, без теней, ее лицо :!чтобы все переменчиво-текучее в ней по крайней мере на 1=такое мгновение обрело телесную плотность длительности, я бы, если б посмел, рванулся ей навстречу, причастился к возможности, хотя бы иллюзорной, этого прежде неведомого мне страха и этой иной очарованности реально существующим; очарованности, предчувствие которой, пусть и очень смутное, возникает уже при 1й, мимолетной вспышке ее лица под висящим в прихожей светильником – –

–Входите же. Или !сегодня вы так и будете стоять на пороге. Признаюсь, я менее всего ожидала увидеть в качестве постояльца именно вас.

Звук ее голоса возвращает меня на землю. Немного устало, как кажется, или: просто незаинтересованно звучит этот голос, когда она обращается ко мне. Точно: меня приняли за кого-то другого – !но я не прочь поучаствовать в игре. Посмотрим, какая мне уготована роль: точнее, ему, на которого, очевидно, я похож & которого она ждала, здесь & сегодня. (Она обратилась ко мне на Вы, в отличие от ее дочери,