скелет с гнилыми остатками плоти, застрявшими меж костей..... !?Что характерно для его кобелиной натуры – Рафинированая свирепость, триединство мстительности, предательства & алчности, да еще красивая внешность, как на женских портретах Рафаэля – : все кобели, похоже, ныне деградировали в болонок, с бантами в блохастой шерсти, в качестве утешения для вдовиц & барышень обоих полов..... (передо мной новый стакан виски – ?когда я его заказал –. Стакан у меня в руке поймал луч прожектора, из варьете: 1 крошечый просверк в коричевом напитке) –Но подлинным анхом[3] для возрождения преступности послужило, возможно, извращение функций суда & его подельников, адвокатов&нотариусов; ее, преступности, 1мгновенное ренессанс=торжество : Мой !лучший процесс тех времен. Это дело, проведи я его, в соответствии со своим профессиональным долгом, как пособник пособников мумификации, окончательно !санировало[4] бы меня – более того, я бы раз и навсегда приобрел безупречную репутацию, не менее блестящую, чем латунная табличка на двери моей конторы.....
(Холодное и с привкусом дыма виски на моем языке, как роса – )
–В начале тридцатых годов он, тогда еще почти ребенок, эмигрировал со своими родными, весьма состоятельными людьми, из Германии в Соединенные Штаты. То есть его семье & ему не пришлось изведать судьбу=эмигрантов, не узнали они ни приемный-лагерь голод вшей бездомность и грязь, ни что такое, когда в чужой стране за тобой ведут слежку полицейские & представители тайных служб: Другие родственники, уже давно обогатившиеся в Штатах, оплатили каюту- люкс на океанском лайнере, доставившем их в эту страну, и по прибытии поселили новоприбывших у=себя; все в этой семье всегда грелись & по сию пору греются под благодатными лучами Золотого Тельца. – Так вот, этот тогдашний ребенок, а теперь старик и мой клиент, остался в конце концов последним живым представителем богатого семейства – он нуждался в моих адвокатских & нотариальных услугах, потому что юрист, долгие годы исполнявший обязанности его поверенного, незадолго до того умер; один из моих коллег порекомендовал этому выгодному клиенту меня. За годы, проведенные в Америке, старик, ставший там фабрикантом & банкиром, еще более приумножил свое & семейное состояние; после падения Стены он в 1й раз после шестидесяти лет отсутствия приехал в Германию. –Деньги свои я заработал в Америке, сказал он мне, –но родился в Германии и умереть хочу здесь. Он сказал это без пафоса, но с определенностью, обусловленной уже принятым твердым решением: так полководец в начале сражения заставляет себя смириться с мыслью, что неизбежно его проиграет. Лицо этого человека, прожившего долгую жизнь, столько раз покрывалось инеем от разочарований и неудач, его водянисто- голубые глаза так часто видели окрыленное своими успехами Зло & с трудом ковыляющее по жизни Добро – :человеческие бури с трубами знаменами & грохотом сапог, что-то вроде повседневности уголовной колонии в сочетании с триумфами на белом коне, – что в броне мягкой вежливости, скрывавшей его истинный облик, было лишь одно уязвимое место: любимый ребенок, дочь. Уже много лет назад она, тогда молодая женщина, приехала с отцовскими деньгами в Германию, занялась благородной психотерапевтической практикой и научилась успешно извлекать прибыль из чудачеств богатых клиентов. Отцовская школа, пройденная в детстве и в последующие годы, сделала из нее профессионала бескомпромиссной жизни; она безоглядно любила отца. Эта любовь между отцом и дочерью заключала в себе, на взгляд постороннего наблюдателя, что-то гнетуще-бесчеловечное, ужасное, потому что основывалась на добровольном самопорабощении женщины. На почве бесконечной муштры в годы детства, подавлявшей малейшие проявления своеволия & вбивавшей их в эту утрамбованую глинистую почву, мог появиться – в результате 1ственного жалкого прорыва сквозь твердый как камень почвенный слой, искривлявший все прочие эмоции, – только один росток, принужденный питаться от все той же затвердевшей глины: бескомпромиссная любовь к отцу..... набиравшая силу & исключительность за счет отказа от всех других привязанностей и принесшая в качестве плода своеобразную = своекорыстую жизнь.
(Я допиваю последний глоток.)
–Однажды вечером, явившись на 1ю встречу, назначенную стариком, я встретился с этой женщиной на вилле ее вернувшегося из Америки отца; сама вилла – замок, окруженный рвом с водой, и прилегающие к нему постройки – покоилась в сумерках и тишине обширного парка, как покоятся глаза на умиротворенном лице. Когда слуга открыл ворота & впустил меня внутрь, я увидел в вестибюле, декорированном в стиле английского клуба, хрупкую женщину лет сорока с небольшим, дочь хозяина. Она широкими шагами пошла мне навстречу, узкая рука решительно & крепко сжала мою руку. Она была ненамного ниже меня ростом и твердо посмотрела мне в лицо. Черное блестящее платье без руковов тесно облегало ее фигуру, глубокий треугольный вырез на спине позволял увидеть изысканную игру лопаток, перетекавшую в движения обнаженных рук; узкая кайма, темно-красная, заканчивала ниже колен этот вечерний наряд. При такой фигуре чуть ли не любое платье было бы ей к лицу. Однако для игры ее телесных движений не находилось необходимого духовного соответствия – ничего такого, что обещало бы радость; наоборот, каждое движение лишь укрепляло оболочку из поз & жестов, эту богато изукрашенную броню, в основе которой лежало точное знание кастовой иерахии & которая служила исключительно для установления дистанции. Мысль о том, что дистанцию можно было бы преодолеть и потом безвозвратно упразднить, придавала этой женщине какой-то особенный статус, связанный с представлением о прикосновении к ее телу: призу для победителя, роскошному и вместе с тем непристойному, ценность которого заключена иключительно в=нем самом. Отсюда – постоянно мучившее меня искушение: стремление к изнасилованию, грубому вторжению в ее плоть, к достижению вожделенной интимной близости с богатством – посредством упразднения & разрушения дистанции. Запах волос и дыхание кожи этой женщны, теплое и холодное одновременно, я ощущал при каждом ее движении, они как бы веяли мне навстречу –. 1 из тех женских тел, которые сегодня, видимо, появляются на свет крайне редко; и вовсе не из-за бедности как таковой, которая и в прежние века, подобно половой тряпке, втирала в тела всю грязь навязаного человеку существования, а скорее из-за всеобщей расхлябанности & постоянного поиска притупляющих сознание удовольствий, доходящих до полного маразма; в атмосфере нашей почти растительной, лишенной ориентиров жизни такое тело, как у этой – наверное, сорокалетней – женшины, просто не может сформироваться; конечно, молоденькие девушки выглядят рядом с !ней как только что пробившиеся на поверхность свежие стебельки – но поскольку все они безвольно предаются гнилой трясине бесформенного существования и очень скоро безвозвратно связывают себя с болотистой жижей, они сразу же, без всякого перехода начинают свой путь сквозь разные стадии разложения..... и в результате эти юные женские тела становятся неуклюжими, расплывшимися, утрачивают природные инстинкты; и усваивают все те характерные именно для женщин виды равнодушия и жестокости, которые, в отличие от тех же качеств в их мужском преломлении, по сути и в конечном счете направлены против самих их обладательниц.
–Еще прежде, чем женщина предложила мне сесть, я услышал голос ее отца, который, спустившись по лестнице в вестибюль, тем же решительным шагом, как раньше его дочь, шел мне навстречу; старик предложил мне устроиться в одном из темно-коричневых кожаных кресел; и сразу перешел к делу. – Как я уже говорил вам по телефону, начал он, я вернулся в Германию, чтобы умереть у себя на родине. Он ласковым пожатием руки отклонил протестующий жест сидевшей рядом с ним дочери, будто хотел сказать: Все в порядке, девочка: !Об-этом мы с тобой уже не раз говорили. Затем поднялся с кресла и стал широкими шагами мерять вестибюль, будто, специально для меня, подчинил свою речь энергичному ритму, чтобы я понял, насколько все это для него важно. –Вы, наверное, знаете, что я обладаю не таким уж малым состоянием. И все это состояние после моей смерти должно достаться !единственному наследнику: моей дочери, которую я !безмерно люблю. Тут он наклонился к ней & поцеловал ее в лоб. –Проблема, однако, в том, что у моей дочери есть муж. Он остановился прямо передо мной & посмотрел мне в глаза, как будто намеревался за время своей последующей речи разобраться, действительно ли я достаточно компетентен & надежен, чтобы успешно осуществить его план. –Я уже много лет назад купил для своей дочери этого жеребца, продолжил он без особых церемоний, –на определенных стадиях строительства карьеры желательно, чтобы, на взгляд общественности, с такого рода приватными вещами все было в порядке. Не то чтобы моя дочь не могла найти мужчину по своему вкусу, но вы ведь сами знаете, когда речь идет о деловых интересах, важно
