Собачьи ночи

иррациональные эмоции старика & дочери. Здесь требовалась скрупулезность механика по точным- психологическим-работам, но прежде всего – мое постоянное и ненавязчивое присутствие рядом со стариком. Я начал плести вокруг-себя и всего, что делаю, паутину обманчивой теплоты, то есть смеси из добросовестности лояльности умения-не-болтать-лишнего & надежности.....

(На лице бармена явственно проступает недоверие; только профессиональная привычка ублажать любого гостя, независимо-ни-от-чего, не позволяет ему открыто мне возразить. Подобно постепенно останавливающемуся маховику, его руки все медленнее полируют стаканы– : хотя бы ради виски, которым он меня угостил, я должен возобновить & укрепить его доверие к моей истории.)

–Без особых усилий удалось мне разузнать все необходимое о слабостях & недостатках советчиков, которым доверял старик. Ведь даже у самых умных & образованных людей, если достаточно=внимательно к ним присмотреться, за определенной границей обнаруживается глупость; так же и нравственность – даже безупречно порядочного человека, – если рассматривать ее под микроскопом, постепенно увеличивая резкость, представляется все более расплывчато-подозрительной, двусмысленной. Все зависит от выбранного масштаба. Мне, следовательно, нужно было лишь попридержать до поры собранные мною сведения, чтобы в ходе наших со стариком разговоров время-от-времени, по каплям, впрыскивать в него мое знание, постепенно превращая чистую воду доверия к его советчикам в мутные помои. Таким образом (хотя сам я осознал это не сразу) мне !действительно удалось одного-за-другим отстранить этих советчиков от игры – и старик сам не заметил, как в конечном счете у него остался 1- 1ственный поверенный, которому он безусловно доверял: я.....

(?Удалось ли мне ?преодолеть сомнения бармена в правдивости моей истории – : Как бы то ни было, он уже держит в руках новый стакан, пока пустой, – что ж, я позабочусь, чтобы стакан опять наполнился виски.)

–Старик поначалу никак не давал понять, поверил ли он собранным мною сведениям & доверяет ли мне самому. Из-за мучительной неопределенности время тянулось для меня очень медленно – и я все менее был способен воспринимать происходящее, свою роль в нем как подлинную реальность; мне казалось, я пребываю во сне – или: в рассказываемой Посторонним истории, в которой все мои ощущения мысли поступки, уже обобщенные, ставшие описаниями ощущений мыслей поступков, пересказываются Слушателю, то есть мне же; мне казалось, что я – пленник в одной из нескончаемых речевых петель, что я нахожусь одновременно во-внутри и в-снаружи и что такие моменты deja-vu выстраиваются друг за другом в часы и дни, не переставая мерцать своим обманчивым светом – –

–Неуверенность моя возрастала, я даже стал сомневаться в возможности осуществления задуманного. Я уже не знал, ?как действовать ?дальше.

(Я медленно допил то, что осталось в стакане.)

–?Может, в конечном счете именно неуверенность & сомнения стали решающим фактором моего успеха, ибо они удержали меня от поспешных действий и стремления как-то форсировать весь процесс. Сомнения сделали меня терпеливым, и это оказалось спасением.

–Ибо мою бросавшуюся в глаза неуверенность старик & слепо доверявшая его суждениям дочь предпочитали истолковывать как !то, чем она как раз !не была: Ведь по контрасту с недобросовестными&себялюбивыми действиями всех этих прежде казавшихся столь надежными консультантов по финансовым&налоговым делам, посредников & банкиров, чьи злоупотребления теперь все более и более выплывали наружу, моя работа представлялась старику исполненной подлинной и неусыпной заботы об осуществлении его планов; ему казалось, будто 1ственное, чего я боюсь, – возможность провала этих самых планов. (Я чувствовал: постепенно старик перестал сознавать, что именно через меня получает сведения, порочащие его прежних советчиков; он, очевидно, больше-и-больше убеждался в том, что только !себе=одному обязан этими неприятными разоблачениями –). Видимо, чтобы рассеять мои опасения & озабоченность, а также движимый желанием еще 1 раз в своей жизни сделать самостоятельный решающий шаг, старик однажды вечером открыл мне, !чтo он в этой связи предпринял несколько часов назад – и уже с первых его фраз для меня стало очевидно: !Я !победил.

(Словно для того, чтобы отпраздовать мой триумф, бармен быстро пододвигает ко мне полный стакан виски, в то время как выражение его лица выдает напряженное ожидание продолжения.)

–К своей несказанной радости я услышал, что старик & его дочь отныне владеют всеми банковскими счетами совместно – дилетантская неосмотрительность, ставшая возможной лишь из-за безрассудной любви между отцом и дочерью, любви, которая в этом 1 – в этом !решающем – пункте совершенно помутила разум старого лиса; следовательно, удар, который я подготавливал, должен был поразить их обоих 1временно & с однаковой силой. Любить – это ведь и значит балансировать на грани между смертью и ложью.....

–И то, над чем я работал все-последнее-время, тратя бессчетные часы, старик, можно сказать, сам вложил мне в руки, подарил: видимо, окончательно убедив себя в моей безусловной порядочности, он, как и обещал вначале, предоставил мне с этого момента и впредь полную свободу действий –. И сдержал слово – подписывал в дальнейшем, почти не глядя, все, что я ему предлагал: указания для его банкиров, другие распоряжения, доверенности & подтверждения моих полномочий, короче говоря, все, что мне было необходимо для предстоящей акции. И даже когда он, прежде чем подписать бумагу, внимательно ее прочитывал, он не замечал никаких подвохов: потому что ловушки в моей игре всегда строились на умелом сочетании лжи и правды.

–Манипулируя банковскими счетами старика & его дочери, я сумел перевести бoльшую часть наличых & обратимых денежных средств, как и все акции, на тайный счет мужа дочери, с тем условием, что он=этот не знающий удержу кретин, поначалу не будет иметь права распоряжаться счетом, чтобы вся-махинация не раскрылась преждевременно. «Жеребец» не возражал: ему пока хватало уже одной надежды на гигантское состояние, ибо в кругах, в которых он предавался своим излишествам, слухи такого рода обеспечивали ему щедрые кредиты.

–Моя предусмотрительность & приверженность 1нажды заведенным привычкам помогли мне еще и в другом : В тот 1й вечер, когда старик пригласил меня к-себе в замок & там без всяких околичностей признался в тайном желании убить мужа дочери, я, как всегда в подобных случаях, в рассчете на то, что позже мне, возможно, понадобится конспект беседы, записал ее на магнитофон, причем именно тогда – незаметно для моего собеседника. Фантазии старика и сам факт, что голос его остался запечатленным на пленке, навел меня на новую мысль, и с тех пор я знал, !чтo мне делать дальше.

–Копию магнитофонной записи следовало передать адвокату противной стороны. И одновременно – втайне произвести над кабриолетом мужа такие операции, которые могли бы служить 1значным доказательством покушения на убийство. Я знал: мой коллега непременно использует этот шанс, чтобы разоблачить манипуляции с машиной своего клиента (я так ослабил винты, на которых держались колеса, что только последний шаг резьбы каждой гайки соприкасался с винтом, и потом вновь поставил колпаки) как попытку осуществления преступного замысла; и, сославшись в подтверждение наличия такового на магнитофонную запись, заставит полицию возбудить уголовное дело против моего клиента.– Само собой, я пересылал старику, анонимно, все компрометирующе материалы; в том числе и информацию, касающуюся моих коллег. Для этого я ездил в разные удаленные друг от друга места и оттуда отправлял письма по компьютеру, без обратного адреса & без подписи –, я в своих играх не прибегал к услугам посторонних лиц, всегда предпочитая действовать в одиночку; ибо довериться другим людям это все равно что самому сунуть голову в петлю.....

–Как я уже говорил, многие меры мне приходилось принимать почти одновременно – соответственно, и их следствия были почти одновременными. Вскоре адвокат мужа возбудил уголовное дело против моего клиента, полиция начала расследование, и старику грозило тюремное заключение. !Такой шанс грех было бы не использовать. Я лично сообщил мужу, который знал меня как компаньона своего адвоката, радостное для него известие: что он, в соответствии с завещанием тестя (чья подпись на документе, естественно, была !подлинной), без всяких оговорок & немедленно назначается единственным опекуном семейного состояния. Сперва, естественно, он, дурак, не поверил, так как не мог ни осознать, ни объяснить себе внезапной перемены позиции ненавистного ему тестя – и все расспрашивал меня, пытался доискаться, в чем тут загвоздка, болтал всякую чепуху; и, тем не менее, мне довольно быстро удалось рассеять его сомнения.