государственныхъ ц?лей и заданій и въ особенности въ т? моменты, когда въ исторіи представлялись къ этому благопріятныя условія. Она же, эта двойственность, расшатывала наши древніе государственные устои.
Мудрость Филарета охватывала все значеніе распространенія св. Писанія среди русскаго народа тогда еще не отравленнаго ядомъ ложнаго просв?щенія, кром? высшихъ его классовъ. И по этой причин? онъ принялъ участіе въ работахъ Библейскаго общества, ибо ему казалось, что за библейское д?ло должны взяться церковныя силы, «да не отъим?тся хл?бъ чадомъ». Въ обновляющую силу Слова Божія онъ твердо в?рилъ. Съ библейскимъ д?ломъ онъ неразрывно и самоотвержено связалъ свою жизнь и свое имя. Его библейскій подвигъ трудно оц?нить въ должной м?р?. Для него лично онъ былъ связанъ съ великими испытаніями и скорбями… «Въ каждой черт? Слова Божія», говорилъ онъ, «скрывается св?тъ, въ каждомъ звук? — премудрость. Достов?рность священнаго Писанія простирается дал?е нашего разум?нія».
Но прошло почти полъ в?ка и только стар?ющему м. Филарету удалось увид?ть осуществленіе зав?тнаго желанія всей своей жизни: выхода въ св?тъ Свящ. Писанія на русскомъ язык?.
Это событіе совершилось уже въ царствованіе Имп. Александра ІІ–го. Государь этотъ былъ съ нимъ въ переписк? и въ его царствованіе Митрополитъ пользовался всегда неизм?ннымъ почетомъ. М. Филаретъ редактировалъ по порученію Государя манифестъ объ освобожденіи крестьянъ.
Въ 1824 г. (черезъ 3 года посл? вступленія м. Филарета на Московскую ка?едру) произошло значительное событіе въ его жизни: ему представился іеромонахъ Антоній (Медв?девъ), который въ качеств? богомольца объ?зжалъ святыя м?ста въ Россіи и прибылъ для поклоненія въ Сергіеву Лавру. Бес?да съ о. Антоніемъ произвела на м. Филарета глубокое впечатл?ніе и ровно черезъ 7 л?тъ онъ вызвалъ его для того, чтобы его назначить нам?стникомъ Тр. Сергіевой Лавры. Архимандритъ Антоній пробылъ на этой должности 46 л?тъ.
Митрополита и нам?стника связывала всю ихъ жизнь совершенно исключительная духовная близость. Это объясняется т?мъ, что оба они были истинными монахами въ самомъ глубокомъ смысл? этого слова и, кром? того, оба были посл?дователями святоотеческаго ученія о внутреннемъ д?ланіи. Въ письм? митрополита къ нам?стнику (T. I, №95, 7 февр. 1834 г.) мы читаемъ: «Сужденіямъ старца Паисія и старца Серафима покаряюсь — Прекрасный сов?тъ о. Серафима не бранить за порокъ, а только показывать его срамъ и посл?дствіе. Молитвы старца да помогутъ намъ научиться исполненіемъ».
«Какъ нер?дко встр?чается въ особенныхъ натурахъ, писалъ проф. Казанцевъ въ своемъ «Очерк? жизни архимандрита Антонія», въ митрополитъ ФиларетЬ совм?гцались повидимому несовм?стимыя свойства. При глубокомъ критическомъ ум?, онъ отъ д?тства до могилы сохранилъ д?тскую в?ру; при строгости и малодоступности къ подчиненным^ при величавости въ офиціальныхъ отношеніяхъ, былъ простъ въ домашней жизни и искренно смиренъ въ мн?ніи о себ?; при сухости и холодности вн?шняго обрагценія, онъ им?лъ любящее, дов?рчивое сердце. Тонкій политикъ въ д?лахъ, онъ мало зналъ практическую жизнь и жилъ въ своего рода идеальномъ мір?. Въ зав?тной чертЬ, которой онъ оградилъ себя отъ подчйненныхъ, была тропа, которою можно было дойти прямо до его сердца — онъ былъ монахъ. Въ своей частной нравственно–религіозной жизни онъ охотно становился въ ряды посл?днихъ послушниковъ; съ благогов?ніемъ внималъ словамъ лицъ, которыхъ считалъ высокими въ духовной жизни; счастьемъ считалъ ихъ молитвенную память о немъ; юродивые, блаженные находили у него свободный доступъ. Образы древняго иночества постоянно носились предъ его духовнымъ взоромъ, и сердце его стремилось къ общенію съ міромъ патериковъ и древнихъ житій. Съ этой стороны нашелъ близкій и скорый доступъ къ сердцу м. Филарета арх. Антоній, именно какъ къ монаху!.. Порывами духа своего о. Антоній и самъ стремился сблизиться съ этимъ міромъ избранныхъ подвижниковъ, идти ихъ путемъ къ царству небесному… Внимательно сл?дилъ онъ за особыми опытами духовной жизни и проявленіями благодати Божіей въ Сергіевой Лавр? и д?лился своими наблюденіями съ м. Филаретомъ, сочувствовавшимъ глубоко вс?мъ такимъ явленіямъ». Для ищущихъ пустыни и безмолвія о. Антоній устроилъ въ трехъ верстахъ отъ лавры Ге?симанскій скитъ. Одна за другой возникали уединенныя келліи въ л?су, и въ нихъ совершались подвиги поста, молитвы, молчанія…
Обм?нъ мыслей о близкомъ для ихъ сердца предмет?, постоянныя ихъ сношенія, такъ сблизили святителя Филарета съ о. Антоніемъ, что помимо дружбы, онъ избралъ его своимъ духовникомъ. Въ переписк? между ними, изданной въ двухъ томахъ, (Москва. 187885) всюду явствуетъ со стороны митрополита выраженіе глубокаго уваженія и смиренія по отношенію къ подчиненному ему лицу: «Благодарю за утЬшеніе», пишетъ онъ отъ 27–го іюня 1835 г., «не лучше было бы, если вы сд?лали мн? наставленіе»… «Благодарю за искреннія слова, я нуждаюсь въ поученіи» (4 авг. 1842)…
«Скажите, какъ поступить въ этомъ <случа?»… «Посп?шите сказать мн? ваши мысли»… «Тя рекохъ друга давно въ расположеніи сердца моего», писалъ святитель къ о. Антонію, «когда же Провид?ніе Божіе устроило, что тя нарекохъ и отца въ таинств?, то уже твоей душ? остается регци, до какой степени она не чуждается уничиженной души моей».
Изъ этой переписки видно, что ни одно важное р?шеніе, какъ въ д?л? управленія епархіей, или въ государственныхъ д?лахъ ему порученныхъ, или касавшихся его личной жизни не было предпринято и не обходилось безъ обсужденія съ о. Антоніемъ.
Вотъ случай изъ жизни Митрополита, характеризуюгцій взаимныя отношенія между нимъ и нам?стникомъ Лавры. Вопреки мн?нію большинства, м. Филаретъ сл?дуетъ сов?ту своего духовника, какъ это ему дорого ни стоитъ:
Готовилось освягценіе тріумфальныхъ воротъ въ Москв?. На нихъ были изображенія языческихъ бо говъ и м. Филаретъ отказался ихъ освящать.
Царь р?шилъ прі?хать въ Москву на торжество. Флигель–адъютантъ отправился къ митрополиту передать желаніе Государя вид?ть лично его на торжеств?. Выслушавъ сообщеніе, митрополитъ произнесъ только одно слово: «слышу». Посланецъ повторилъ свое сообщеніе. Ничего въ отв?тъ не посл?довало, кром? того же слова: «слышу». На вопросъ, что же передать Государю пришедшій въ полное недоум?ніе посланецъ получилъ отв?тъ: «А что слышите». Когда посланецъ, доложивъ о своемъ недоум?ніи, передалъ точно сказанное митрополитомъ Государю, тотъ сказалъ: «А, такъ я понимаю. Приготовьте лошадей: я сегодня у?зжаю». Государь у?халъ. Но вотъ что по сему поводу, какъ тайну, сообщилъ епископу Леониду Нам?стникъ Лавры о. Антоній:
… «Когда Владык? Филарету объявлено было, чтобы святилъ ворота (тріумфальныя съ статуями языческими) Владыка прі?халъ въ Лавру и передалъ мн?», говоритъ о. Антоній, «что онъ въ борьб? помысловъ. Ему говоритъ сов?сть: не святи, а вс? говорятъ: святи! Ты что скажешь?
— «Не святить».
— «Будетъ скорбь».
— «Потерпите».
Посл? этого возвратился Владыка въ Лавру крайне смущенный.
— «Вотъ какая скорбь пришла!»
— «Это и прежде видно было».
— «Да ужъ хорошо ли я поступилъ: раздражилъ Государя. Я не им?ю достоинствъ св. Митрофана».
— «Да не берите ихъ на себя, а помните, что вы епископъ христіанскій, пастырь Церкви Христовой, которому страшно одно: разойтись съ волею Іисуса Христа».
До глубокой ночи толковали; но Владыка остался въ смугценіи. По утру рано присылаетъ за мной. Я испугался, ибо зналъ, что смугценіе уже перешло въ тЬлесную бол?знь. Однако, прихожу и невольно улыбнулся, взглянувъ на Владыку.
— «Что ты?»
— «Да вид?нъ орелъ по полету».
Владыка уже сіяюгцій сказалъ мн?: «пойдемъ, поблагодаримъ преп. Сергія. Онъ мн? явился чувственнымъ образомъ. Я заснулъ, а былъ уже часъ пятый, какъ послышался шорохъ въ двери. Я чутокъ, проснулся, привсталъ: дверь, которую я обыкновенно запираю, тихонько отворилась и вошелъ Преподобный, старенькій, с?денькій, худенькій и росту средняго, въ мантіи безъ епитрахили и, наклонясь къ кровати, сказалъ мн?: «не смущайся, все пройдетъ»… И скрылся. «Спасибо», сказалъ мн? Владыка — «ты говорилъ мн? противъ вс?хъ». И оправдались слова Преподобнаго! (Слышалъ отъ о. Нам?стника за тайну 16 авг. 1853 г. въ скиту за всенощной въ алтар? Душеп. Чт., 1905 г., ч. III, кн. 9–я, стр. 35).
