вельможа молился о разр?шеніи этого недоум?нія. И ему было открыто въ вид?ніи, что замученный монахъ былъ ученикомъ такого то старца и за непослушаніе былъ связанъ запрегценіемъ старца. Какъ мученикъ, онъ получилъ в?нецъ мученическій, а какъ связанный епитиміей старца, не можетъ оставаться при совершеніи Божественной Литургіи, пока связавшій не разр?шитъ его. Тогдаже отысканъ былъ старецъ, который пришелъ въ Александрію и разр?шилъ связаннаго оть запрегценія. Съ того времени рака уже не трогалась со своего м?ста.».
Ссылаясь на эту пов?сть, проф. Смирновъ д?лаетъ сл?дуюгціе выводы:
«Изъ этого разсказа выходить, говорить онъ, что старческая епитимія им?етъ полную каноническую силу. Она есть проявленіе апостольскаго права «вязать и р?шить», и никакіе личныя подвиги связаннаго, даже мученическая смерть за Христа, не освобождаютъ отъ ея узъ.» 'Смирновъ. «Исп. и пок. въ древ, м– ряхъ. Вост.» Бог. В?ст. Апр. стр. 744).
Такой взглядъ на власть старца мы находимъ не только въ древніе времена. Не изм?нился онъ и въ наше время.
Вотъ 30–л?тній послушникъ Василій (будугцій старецъ іером. Варнава, сконч. въ 1906 г.) въ Ге?симанскомъ скиту Троице–Сергіевой Лавры находится на послушаніи старца Григорія.
«Однажды во время предсмертной бол?зни старца Григорія, Василій зашелъ нав?стить болягцаго и долго въ тотъ разъ оставался у его одра, въ посл?дній разъ утоляя мудрыми наставленіями старца свою жажду духовной жизни. Въ этото время на него и былъ возложенъ подвигъ старчества, который онъ подъялъ на себя посл? смерти своихъ наставниковъ. Давая Василію зав?тъ съ любовію принимать вс?хъ приходящихъ и не отказывать никому въ сов?тахъ и наставленіяхъ, старецъ Григорій подалъ ему дв? просфоры и сказалъ: «Симъ питай алчущихъ — словомъ и хл?бомъ, тако хощетъ Богъ». Въ конц? же всего онъ присовокупилъ, открывая ему волю Божію, что имъ должна быть устроена женская обитель въ отдаленной м?стности и сплошь зараженной расколомъ. При этомъ старецъ съ любовію и жалостію взглянулъ на своего ученика, не скрывая отъ него, что ему много придется потерп?ть и понести скорбей и непріятностей.
Въ 1865 году послушникъ Василій лишился другого старца — Даніила, который, умирая, подтвердилъ своему ученику прежній зав?тъ — принять и продолжать посл? него подвигъ старчества. Когда же Василій со слезами просилъ освободить его отъ этой тяготы, изъ устъ старца Даніила пошла кровь… и онъ тихо скончался на рукахъ своего любимаго ученика.
Вступленіе Василія на путь народнаго наставничества совершилось естественно. Еще при жизни старца Даніила послушникъ Василій по порученію старца и отъ его имени давалъ пос?тителямъ отв?ты и сов?ты на ихъ различные запросы.
Такимъ образомъ о. Василій началъ старчество и скоро приступилъ къ созданію Иверскаго– Выксунскаго женскаго монастыря. Не миновалъ онъ и скорбей. Дошло до того, что невиннаго старца судили на Лаврскомъ «собор?». Заступился тогда за него схимникъ о. Александръ. Мудрое онъ сказалъ слово, и вс? умолкли посл? того. «Если кто можетъ», сказалъ о. Александръ, «снять съ него старческій зав?тъ — устроить обитель и заботиться о ней, — то и онъ станетъ въ сторон?, а если нельзя никому снять съ него этого послушанія, зав?щаннаго старцемъ, то нельзя и запрещать нести его». Молча выслушано было это мудрое слово, и вс? молча оставили собраніе, ч?мъ и былъ положенъ тогда же конецъ вс?мъ нареканіямъ и на батюшку» (Жизнеоп. о. Варнавы. Сергіевъ Посадъ, 1907).
Воля старца обязательна была не только для духовныхъ его чадъ, но и для всего монастыря. Вотъ къ какимъ печальнымъ посл?дствіямъ приводили нарушенія зав?щанныхъ ими традицій.
«Прошелъ слухъ, что кто то изъ оптинскихъ сов?туетъ о. архимандриту спилить для л?сопилки в?ковыя сосны, что между скитомъ и монастыремъ: все равно–де, накорню погніютъ отъ старости.
Приходилъ сегодня нашъ скитскій другъ о. Нектарій (посл?дній оптинскій старецъ).
«Слышали?» спрашиваю.
«О чемъ?»
Я разсказалъ о слух?.
«Этому», съ живостью воскликнулъ о. Нектарій, «не бывать, ибо великими старцами положенъ зав?тъ не трогать во в?ки л?са между скитомъ и обителью. Кустика не дозволено рубить, не то, что в?ковыхъ деревьевъ.».
И тутъ онъ пов?далъ мн? сл?дующее: «Когда помиралъ старецъ о. Левъ, то зав?щалъ скиту день его кончины поминать «утЬшеніемъ» братіи и печь для нихъ въ этотъ день оладьи. По смерти же его, нашими старцами Моисеемъ и Макаріемъ было установлено править на тотъ же день соборную по немъ панихиду. Такъ и соблюдалась запов?дь эта долгое время до дней иіумена Исаакія и скитоначальника Илларіона. При нихъ вышло такое искушеніе. — Приходитъ наканун? дня памяти о. Льва къ иіумену пономарь ?еодосій съ предложеніемъ отм?нить соборное служеніе.
Иіуменъ не согласился. И что же посл? этого вышло? Видитъ во сн? ?еодосій: батюшка Левъ схватилъ его съ затылка за волосы, поднялъ на колокольню на крестъ и три раза погрозилъ: «Хочешь, сейчасъ сброшу?»
И въ это время показалъ ему подъ колокольней страшную пропасть. Когда проснулся ?еодосій, то почувствовалъ боль между плечами. Потомъ образовался карбункулъ. Бол?е м?сяца бол?лъ, даже въ жизни отчаялся. Съ т?хъ поръ встряхнулись, а то было хот?ли перестать соборно править.
А въ скиту въ тотъ день келейникъ о. Иларіона, Нилъ, сталъ уб?ждать его отм?нить оладьи.
«Батюшка», говоритъ, «сколько на это крупчатки уходить, печь приходится ихъ на рабочей кухн?, рабочаго отрывать отъ д?ла, да и рабочихъ тоже надо подчивать; гд? же намъ муки набраться?»
И склонилъ–таки Нилъ скитоначальника, — отм?нили оладьи. Тутъ вышло посерьезн?е ?еодосьева карбункула: съ того дня забол?лъ о. Иларіонъ и уже до конца дней не могъ совершать Божественную службу, а Нила поразила проказа, съ которой онъ и умеръ, обезсилевъ при жизни до того, что его рабочій возилъ въ кресл? въ храмъ Божій. Мало того: въ ту же ночь, когда состоялась эта злополучная отм?на «ут?шенія», на рабочей кухн? въ скиту угор?лъ рабочій и умеръ. Сколько возни съ полиціейто было. А тамъ и боголюбцы муку крупчатку въ скитъ жертвовать перестали…» — добавилъ о. Нектарій къ своему разсказу, и заключилъ его такими словами:
«Пока старчество еще держится въ Оптиной, зав?ты его будутъ исполняться. Вотъ, когда запечатаютъ старческія хибарки, пов?сятъ замки на ихъ двери, ну, тогда … всего ожидать будетъ можно, а теперь «не у пріиде время.» Батюшка помолчалъ немного, зат?мъ улыбнулся своей св?тлой добродушной улыбкой и промолвилъ:
«А пока пусть себ? на своихъ м?стахъ красуются наши красавицы–сосны.» Д?йствительно — красавицы.
«Не у пріиде время», сказалъ старецъ въ 1909 году… но, увы! — «время пріиде»…(С. А. Нилусъ.«На берегу Божіей Р?ки».Троиц. — Серг. Посадъ.1916г) Но вотъ, что передаетъ современный очевидецъ:
«Хочу вамъ разсказать одинъ эпизодъ поруганія оптинскихъ святынь. Уже посл? закрытія монастыря, я съ Мамочкой по дорог? къ Батюшк? (старцу о.Нектарію) въ Холмищи заходилъ часто въ Оптину пустынь, которая была превращена въ л?сопильную артель, а скитъ въ домъ отдыха. Безжалостно спиливали великол?пныя сосны оптинскаго л?са, визжали пилы, слышна была ругань рабочихъ, н?тъ ни одного монаха. Грустно и тяжело было вид?ть настоящее, вспоминая духовный расцв?тъ Оптиной въ прошломъ. Поклонившись, тогда еще существовавшимъ могилкамъ старцевъ, мы съ Мамочкой пошли къ скиту, чтобы побывать возл? благодатной хибарки старца. Подойдя къ св. воротамъ скита, мы остановились и молча думали о Батюшк?, вспоминая, какъ въ хибарк? преподавалъ св. благословеніе старецъ. Вы помните, что въ скитъ женгцинамъ входить было нельзя, и можете себ? представить нашъ ужасъ, когда мы увид?ли, что изъ скита святыми воротами Іоанна Предтечи выходить — жирный брюнетъ съ курчавой головой въ трусахъ, его толстая супруга въ купальномъ костюм? и голый ихъ отпрыскъ … трудно писать и говорить объ этомъ …»
Итакъ, благодатный старецъ, личнымъ опытомъ прошедшій школу трезвенія и умносердечной молитвы и изучившій, благодаря этому, въ совершенств? духовно–психическіе законы, и лично достигшій безстрастія, отнын? становится способнымъ руководить новоначальнымъ инокомъ въ его «невидимой брани» на пути къ безстрастію. Онъ долженъ проникать до самыхъ глубинъ души челов?ческой, вид?ть самое зарожденіе зла, причины этого зарожденія, установить точный діагнозъ бол?зни и указать точный
