— А вы?
— Мы хотели помочь ему, но нас повалили на землю и связали. Хозяев тоже скрутили. Затем нас всех оттащили в тот самый загон, в котором вы нас нашли, и привязали там, а напоследок нас избили до крови.
— Какая гнусность!
— Да, гнусность, но мы только и могли, что зубами скрежетать. Втихомолку я поклялся им отомстить. Я их всех очень хорошо запомнил. Пусть лучше не попадаются у меня на пути! Я им руки-ноги размозжу болас, будьте уверены.
— Потом они подожгли алькерию?[108]
— Нет, не сразу. Сперва открыли загон и выгнали всех быков. Лучших они до этого высмотрели, решили забить их и запастись мясом в дорогу. Заодно собрали все ремни и веревки, что были в доме. Из шкур, которые мы там разложили, они тоже нарезали ремней, схватили всех наших лошадей и связали их вместе.
— Пленников они взяли с собой?
— Наверное. Мы, конечно, ничего не видели. Но я слышал, что им пригрозили смертью, если те трое, уехавшие с письмом, не добьются своего к завтрашнему дню.
— Так, все именно так, — впервые заговорил старый хозяин. — Подумайте только, лошадей моих украли, великолепных, отменных лошадей! Дом разграбили и сожгли! Теперь я нищий!
— Не отчаивайтесь, сеньор! — ответил Монтесо. — Мы поедем следом за бандитами. Быть может, что-то еще удастся спасти.
— Сомневаюсь…
— Все равно не теряйте мужества. Вы начнете все заново. Я богат. Несчастье с вами случилось из-за того, что здесь были мой сын и брат. Я считаю своим долгом помочь вам, навещу вас на обратном пути. Тогда мы и поговорим о ваших делах. Мы не дадим вам пропасть. Я сейчас же выделю вам определенную сумму, ну а вы, пока я не вернусь, подумайте, на что эти деньги потратить.
У Монтесо были с собой деньги на случай, если брата и сына поможет освободить только выкуп. Он достал свой бумажник и вручил старику солидную стопку банкнот. Тот посмотрел на нее и изумленно воскликнул:
— Так много вообще не…
— Только не надо мне возражать! — перебил его Монтесо. — У меня нет времени выслушивать ваши возражения. Нам надо ехать. Мы бы с удовольствием побыли здесь, помогли бы поймать ваших быков. Но гаучо скоро придут в себя и сами с этим справятся. Животные клейменые, они не потеряются. Кроме того, мы заглянем к вашему ближайшему соседу и пошлем вам оттуда подмогу.
Так этот славный человек пресек все протесты и благодарности. Мы вскочили на лошадей и уехали. Обнаружить следы не составило труда; но мы не стали следовать за ними. Брат-Ягуар намеревался кратчайшим путем провести нас к индейцу Педро Уйнасу, у которого мы разузнали бы, где находился тот самый Крокодилий полуостров. Больше часа мы проехали галопом, прежде чем достигли ближайшего поместья. Там мы остановились, чтобы отдохнуть, и сообщили о беде, постигшей соседей. Мгновенно хозяева отрядили нескольких человек, чтобы оказать несчастным хотя бы первую помощь. Мы несколько успокоились. На асиенде никто не видел кавалеристов.
— Они поехали на юг, — сказал Монтесо. — Почему?
— Это наверняка маневр, — ответил я.
— Сеньор, эти бандиты прихватили с собой табун лошадей. Им нельзя терять время.
— Да, но им нельзя и показываться на глаза. Поэтому они все-таки сделают крюк.
— Но может быть, они хотят попасть совсем в другое место, нежели мы думаем? Вы вчера хорошо расслышали их слова?
— Совершенно точно. Ошибки не может быть. Впрочем, этим людям вовсе не так уж и нужно торопиться.
— Но ведь они должны учитывать, что мы можем преследовать их.
— Совершенно верно. Но они считают, что намного опережают нас. Вчера поздно вечером они выехали с подожженной фермы и, значит, опережают нас примерно на шесть часов. К тому же они направляются в такое место, о котором, как они думают, мы ничего не знаем. Они уверены, что доберутся туда без особых затруднений. Далеко ли отсюда река Уругвай?
— От моей эстансии до нее двадцать часов езды. Мы прибудем туда, наверное, вечером.
— Верно, — согласился монах. — Но ведь вначале нам надо заехать к индейцу, поэтому мы прибудем позже. Индеец живет недалеко от реки, но его редко застанешь дома. Если жена не сумеет нам ничего подсказать, то придется ждать или же разыскивать его.
— Тем временем наши противники переправятся на другой берег реки.
— Вовсе нет. Им надо дождаться возвращения лейтенанта. Но сейчас мы отправляемся в путь! Лошади отдохнули.
Мы двигались все время на запад. В полдень сделали небольшой привал, остановившись на ранчо, где ничего не слышали ни о людях с болас, ни о Крокодильем полуострове. Пополудни мы миновали еще несколько селений, но нигде ничего не узнали. Поблизости протекали две небольшие речки, впадавшие в Уругвай. Мы ехали между ними, и нашим взорам открывалась совсем иная растительность. Хотя землю все еще покрывала степная трава, но кое-где появились кустарники, а позже стали встречаться деревья, впрочем, не переходившие в лес, они напоминали своим видом скорее парк. Все чаще попадались ручьи, виднелись узкие языки лагун, тянувшиеся к реке. Степная трава исчезла. Ее место заняли камыш и бамбук. Деревья здесь росли все больше лиственные, их стволы и ветви плотно обвивали лианы. Они обнимали свои жертвы, перемешивая с их листвой свою; нередко от земли до самой верхушки дерева вздымалась густая зеленая завеса, за которой само дерево полностью пропадало.
Опускались сумерки. Мы находились в таком месте, где в ночной темноте бывает совсем не до шуток. Река протекала, очевидно, неподалеку отсюда. То и дело нам открывались заводи, иногда поверхность воды была видна хорошо, иногда же была подернута обманчивым ковром из растений. В темноте мы легко могли по ошибке свернуть туда. Я видел, как в одной из этих заводей плескался какой-то странный, неуклюжий зверь. При нашем приближении он скрылся.
— Это капибара[109], — пояснил мне монах.
В другой заводи виднелись темные, полузатопленные стволы деревьев, концы которых торчали из воды.
— Это крокодилы, — сообщил он теперь.
— А не опасно ехать так близко к ним?
— Нам нечего их бояться. Впрочем, мне вовсе не хотелось бы очутиться вместе с ними в этой трясине.
— Мне кажется, что наша тропа не очень-то надежна!
— Это верно. Мы поедем по одному, друг за дружкой. Здесь очень легко сделать ошибочный шаг и свалиться в эту топь.
— Нельзя ли выбрать другой, более удобный путь, чтобы попасть к индейцу?
— Нет, сеньор. Он поселился в таком месте, что добраться до его хижины можно лишь с этой стороны. У него дом как небольшая крепость.
Мы не торопясь пробирались по мягкому, зыбучему грунту. Монах, видно, очень хорошо знал эту дорогу, раз отважился вести нас здесь. Он даже не спрыгнул с лошади, что я бы на его месте непременно сделал. Стало совсем темно. Я едва-едва видел всадника, ехавшего впереди. Прошло еще около четверти часа, пока мы не увидели перед собой огонек.
— Надо спешиться, — сказал монах. — Пусть каждый возьмет свою лошадь за уздечку и следует за идущим впереди, не отклоняясь ни влево, ни вправо. Тропа здесь очень узкая, и идет она прямо по болоту.
Мы так и сделали. Я почувствовал под ногами мягкую, словно тесто, землю. Моя лошадь переступала с ноги на ногу тоже медленно и нерешительно. Впереди стало светлее, почва тверже. Уже не надо было идти гуськом. Мы достигли цели.
Под высоким, раскидистым деревом расположилась хижина, стены ее были сложены из дерна, крыша
