— Стало быть, не знаешь, что ему было нужно?
— Знаю. Мой муж нужен был.
— Так он с ним уехал? Куда?
— Они не сказали.
— Гм! Педро собирался вернуться?
— Это он тоже не сказал.
— Когда у вас был этот человек?
— Еще не стемнело.
— Так ты не видела других людей?
— Нет.
— Может быть, ты видела человека, которого зовут Энрико Кадера?
— Нет.
— Или майора?
— Тоже нет.
— Педро не говорил тебе ничего про двух пленников?
— Ничего не сказал.
— Ладно, скажи хотя бы, знаешь ли ты на реке место, которое называется Peninsula del Cocodrilo?
— Знаю.
— Где оно расположено? Далеко или близко отсюда?
— Недалеко.
— Ты сможешь нас туда провести?
— Могу.
— Тогда веди нас туда, только тихо, чтобы никто не услышал.
— Дайя сперва сходит туда и посмотрит, есть ли там кто.
— Хорошо! А если ты застанешь там мужа?
— Можно мне ему показаться на глаза, Брат?
— Нет.
— Тогда я незаметно проберусь туда.
— Этого я как раз от тебя и хочу. Сделаешь как надо, еще одну пуговицу получишь.
Он достал из кармана вторую латунную пуговицу. Индеанка испустила крик изумления и заверила:
— Дайя получит пуговицу. Она сходит. Никто ее не услышит, не увидит, даже Педро.
Она юркнула в дверь, словно летучая мышь, и скрылась в ночной темноте. Монах опустил камышовый полог, прикрывавший вход в хижину.
— Ваша Дайя вроде бы не очень надежный человек? — спросил я.
— Нет, на нее можно положиться, но не требуйте от нее того, что выходит за рамки ее представлений. Она — вольная натура, наполовину женщина, наполовину дикая кошка. В этих болотах она у себя дома. Я уверен, что даже ее муж не заметит, когда она прошмыгнет рядом. Она наделена поистине звериной гибкостью и сноровкой.
— Нам нужно как можно скорее узнать, там ли уже эти люди!
— Конечно, там. Ведь человек, о котором говорила Дайя, наверняка был одним из них.
— Да, но это вполне мог быть и кто-то другой.
— Не думаю. У него была с собой пика. Пики носят лишь индейцы и кавалеристы. Ладно, подождем!
Примерно через четверть часа индеанка вернулась. Задернув за собой полог, она сказала:
— Брат, давай мою пуговицу!
— Так быстро дела не делаются. Заслужи ее вначале. Что ты там видела?
— Ничего.
— Дайя, ты, должно быть, ошиблась!
— Дайя не ошибается. Ее глаза видят даже ночью.
— Тогда, значит, ты лжешь.
— Дайя не лжет святому человеку, ты же хороший.
— А может, ты хочешь нас предать?
— Не предам, ведь ты же дашь мне пуговицу.
— Хорошо, поверю тебе. Вот пуговица! Но теперь ты должна проводить нас на Крокодилий полуостров!
Она послушно кивнула, спеша прикрепить и эту пуговицу.
— Но только тайком! — продолжал он. — Чтобы нас никто не услышал.
— Не получится.
— Почему?
— Потому что у тебя лошади.
— Мы их оставим здесь.
— Дайе надо их спрятать?
— Тут есть место, где их никто не найдет?
— Да. Недалеко.
— Давай скорее отведем их туда.
— Не получится. Здесь пройдет только один человек и одна лошадь. Будет больше, упадут в болото и захлебнутся.
— Так проведи меня! Я один доставлю туда лошадей.
— Нет. Ты не сможешь, ты же дорогу не знаешь. Дайя одна все сделает, если дашь пуговицу.
— Слушай, Дайя, ты много просишь!
Она посмотрела на него так, словно была совершенно уверена, что ее желание исполнится, и хихикнула:
— Дайя любит пуговицы.
— Знаю, а раз я люблю Дайю, то она получит и третью пуговицу, но только когда мы снова получим лошадей. Тебе полагается стеречь их.
— Дайя хорошо присмотрит за ними. Сейчас она уведет лошадей.
Она снова вышла. Я хотел пойти вместе с ней.
— Зачем? — спросил монах.
— В седельных сумках у меня есть кое-что ценное.
— Все будет цело, не сомневайтесь.
— А разве не вы говорили, что индейцы этой страны — отъявленные воры?
— У меня, например, ничего еще ни разу не крали. И поскольку вы здесь как бы под моей опекой, ваши вещи будут в полной сохранности.
— Хотелось бы надеяться!
— Даю вам слово. Этой женщине милее одна моя пуговица, чем все ваши вещи.
Мы услышали глухой стук лошадиных копыт по мягкой земле. Индеанка по одной отводила их в укрытие. Потом она зашла за нами. Мы двинулись не той дорогой, по которой прибыли сюда, а направились сразу к реке. Тропа петляла среди болот. Мы не нашли бы ее, пожалуй, даже днем. Поскольку я не доверял индеанке, то шел следом за ней, держа наготове револьвер. Стрелять я хотел вовсе не в нее, в это бедное, жалкое, бестолковое существо, нет, я готов был подстрелить любого встречного, что-либо замышлявшего против нас. Но, слава Богу, мне не пришлось делать этого.
В одиночку она преодолела это расстояние примерно в два раза быстрее, чем с нами. Нам же потребовалось четверть часа, прежде чем мы пробились сквозь камышовые топи и вышли наконец к берегу реки, узким заливом вдававшейся в сушу.
— Это же залив, а совсем не полуостров, — шепнул индеанке Брат-Ягуар.
— Залив, слева суша, — ответила она. — По ту сторону этой полоски суши снова вода, значит, это полуостров.
