— Что у васъ тамъ д?лается, что д?лается въ Петербург?! посп?шилъ заговорить хозяинъ, обращаясь къ графу.
— А что?
— Помилуйте, жить покойно никому не даютъ: что ночь, то у одного, то у другаго обыски производятъ, въ III Отд?леніе таскаютъ; интеллигентное юношество подъ власть дворниковъ отдали…
Свищовъ закивалъ утвердительно головой:
— У насъ, изв?стно, никогда и ни въ чемъ м?ры не знаютъ.
Графъ Снядецкій-Лупандинъ счелъ нужнымъ протестовать:
— Вы согласитесь однако, господа, произнесъ онъ внушительно, — что посл? того что произошло въ день 2 апр?ля правительство не могло не приб?гнутъ къ н?которымъ исключительнымъ, такъ сказать, м?ропріятіямъ…
— Положимъ, возразилъ съ напускною горячностью Троженковъ, — оно можетъ тамъ себ? распоряжаться для самоогражденія, употреблять своихъ агентовъ на разоблаченіе крамолы, какъ строчатъ себ? изв?стные московскіе публицисты, ядовито пропустилъ онъ, — но оно, позвольте вамъ сказать, не им?етъ никакого права лишать массу гражданъ законныхъ гарантій свободы, а учащуюся молодежь даже крова и хл?ба… Т?мъ бол?е что и крамолы никакой н?тъ… Какой-нибудь одиночный случай!.. А остальное одна выдумка жандармовъ и шпіоновъ того же правительства.
— Я полагаю, вы ошибаетесь, заговорилъ опять графъ съ кислою усм?шкой (ему казалось что онъ въ эту минуту какъ бы представлялъ собою въ н?которой м?р? это 'правительство'), — правительство въ данномъ случа? мен?е всего виновато: у насъ есть партія… къ счастію немногочисленная… почитающая себя plus royaliste que le roi, какъ говорится, и которая науськиваетъ его въ своихъ газетахъ на всякое ст?сненіе свободы. Но настоящіе наши государственные люди — я, см?ю сказать, близокъ ко многимъ изъ нихъ, примолвилъ онъ съ самоув?ренною скромностью, — эти люди исполнены самыхъ либеральныхъ нам?реній и горячо отстаиваютъ во вс?хъ случаяхъ тотъ освободительный духъ которымъ проникнуты, такъ сказать, вс? благод?тельныя реформы нашего царствованія… У меня даже недавно былъ по поводу этого самаго очень итересный разговоръ въ клуб?. Играли мы: генералъ-адьютантъ Луповъ, Александровскій кавалеръ, шталмейстеръ князь Шастуновъ, графъ Наташавцевъ, директоръ департамента, и я… И Наташанцевъ прекрасно тутъ сказалъ: 'Я, говоритъ, прослужилъ почти всю жизнь на дипломатическихъ постахъ, знаю Европу вдоль и поперекъ, и скажу вамъ, messieurs, что по своему демократическому духу н?тъ страны въ мір? гд? свободныя учрежденія им?ли бы такъ много шансовъ пустить корни какъ въ Россіи.'
И Петръ Капитоновичъ съ высоком?рною уже улыбкой обвелъ взглядомъ своихъ собес?дниковъ: что, молъ, можете вы посл? этого сказать?..
Но, къ н?которому его изумленію, ссылка его на авторитетъ такого лица какъ графъ Наташанцевъ, 'прослужившій почти всю жизнь въ Европ?', не произвела ожидаемаго имъ д?йствія.
— Ваши графы могутъ ворочать себ? языкомъ сколько имъ угодно, буркнулъ, жуя говядину свою во всю щеку, Бобруйскій, — а настоящее-то положеніе таково что посл? т?хъ 'м?ропріятій' о которыхъ вы говорили интеллигентной молодежи въ Петербург? чуть не стадомъ вс?мъ приходится б?жать оттуда, либо съ голоду помирать.
— Отчего же 'съ голоду'? спросилъ Петръ Капитововичъ, чувствуя новый уколъ отъ р?зкаго тона съ какимъ произнесены были эти слова, — я не понимаю…
— Само собой что не понимаете: играете въ клуб?, жалованья можетъ н?сколько тысячъ получаете, такъ гд? же вамъ это знать! А какъ еслибы вы потрудили себя погляд?ть на т? конуры и углы въ которыхъ заставляетъ нужда жить русскую молодежь… да когда еще и изъ такихъ хл?вовъ гонитъ его вонъ хозяйка отъ страха полиціи, да если еще онъ не стипендіатъ, а кормится единственно отъ уроковъ, и ему теперь въ нихъ отказываютъ ради того что онъ студентъ, а на студента теперь, благодаря правительству вашему, хуже ч?мъ на уличнаго мошенника смотрятъ, такъ вы вотъ это мозгами своими сообразите!…
'Невозможный тонъ, невозможный'! говорилъ себ? графъ Снядецкій-Лупандинъ, чувствуя себя совс?мъ уже не въ обществ? своихъ 'перовъ'.
— Я конечно не стану съ вами спорить, такъ какъ вамъ, надо полагать, это по собственному опыту изв?стно… началъ было съ видимымъ нам?реніемъ язвительности онъ…
Но Свищовъ не далъ ему продолжать.
— Н?тъ, ваше сіятельство, н?тъ, заговорилъ онъ какъ бы примирительно, — противъ этого возраженія н?тъ. Положеніе вашей учащейся молодежи ужасно, это фактъ. Правительство обязано обезпечить вс?ми средствами ея существованіе, а оно, напротивъ, т?снитъ ее всячески и возбуждаетъ, и удивляется еще потомъ что видитъ въ ней себ? врага.
— Именно такъ, именно, подтвердилъ Троженковъ;- а эти посл?днія ст?сненія ужъ ни на что не похожи…
Онъ кашлянулъ и какъ бы скользнулъ взглядомъ въ сторону Бобруйскаго:- Молодымъ людямъ д?йствительно приходится теперь умирать съ голоду, и еслибы, къ счастію, общество само не поняло что оно обязано придти имъ на помощь…
Свищовъ прижмурился и зорко воззрился въ него:
— Какимъ манеромъ? коротко спросилъ онъ.
— Въ Петербург? и въ Москв? открыта въ пользу ихъ подписка.
'Московскій браво'' беззвучно повелъ губами. 'Эксплуатація сейчасъ въ ходъ пойдетъ'! тотчасъ же сообразила его сметливая голова.
— Негласная, разум?ется? сказалъ онъ чуть-чуть насм?шливо:- иначе, само собой, полиція не дозволила бы.
Степанъ Акимовичъ кивнулъ головой внизъ:
— Само собой!.. И прекрасно идетъ, примолвилъ онъ;- вотъ спроси ихъ, указалъ онъ на Бобруйскаго.
— Н?сколько тысячъ ужь собрано, кивнулъ тотъ утвердительно въ свою очередь.
— Господа, запеканочки повторительно! возгласилъ хозяинъ, раскупоривая вторую бутылку и разливая ее по стаканамъ гостей своихъ:- добрая запеканка, а?
— Въ голову бьетъ ужь очень, отозвался графъ.
Степа Острометовъ взглянулъ на него съ пренебрежительною улыбкой и, не отрывая отъ губъ, опорожнилъ стаканъ свой до дна.
— Вы видно въ Петербург? одну дамскую малагу или люнельчикъ привыкли пить, проговорилъ онъ, молодцовато стукнувъ донышкомъ стакана по столу.
— Почему вы такъ думаете, милостивый государь? тотчасъ же и огрызся на это Петръ Капитоновичъ.
— Господа, позвольте два слова, торжественно вымолвилъ въ эту минуту хозяинъ:- мы зд?сь въ дружеской компаніи, между людьми равно интеллигентными и им?ющими, см?ю доложить, право вполн? дов?рять гражданскимъ чувствамъ другъ друга. Я полагаю поэтому что никто изъ насъ сора изъ избы не вынесетъ.
— Pardieu, воскликнулъ Степа, на половину уже готовый, — on est gentilhomme, ou on ne l'est pas!
— На какой предметъ интродукція? захохоталъ 'Московскій браво'.
— Къ тому говорю, господа, пояснилъ Троженковъ, — что въ лиц? Льва Гурьевича Бобруйскаго им?ю честь вамъ представитъ дов?ренное лицо комитета образовавшагося для сбора по всей Россіи пожертвованій на пользу нашей дорогой интеллигентной молодежи, изнемогающей подъ двойнымъ гнетомъ нужды и пресл?дованій правительства…..
— Бррраво! крикнулъ Степа.
— Я не сомн?ваюсь, господа, продолжалъ Троженковъ, — что каждый порядочный челов?къ, каждый, можно сказать, либеральный умъ пойметъ какое значеніе им?етъ эта молодежь для всего будущаго Россіи…
— Понимаемъ! рявкнулъ опять Острометовъ.
— Въ ея стремленіяхъ, въ ея неодолимой никакими препятствіями энергія мы видимъ залогъ будущей свободы страны нашей, — страны которая до сихъ поръ ум?ла заслужить себ? единственно названіе 'большой ?едоры', и только при осуществленіи того къ чему общими усиліями своими стремится эта
