— А какже не дозволять было когда челов?къ хочетъ? В?дь это было бы же нарушеніе свободной воли челов?ка, Степа, самымъ уб?жденнымъ тономъ отв?тилъ на это Плехановъ.
Стела рукой махнулъ:
— Ну, ну, продолжай!..
— Вотъ онъ положилъ его въ ротъ и началъ за курокъ держатъ. Разъ — ничего, другой — ничего, третій опять ничего… А жидъ, знаешь, стоитъ противъ него, даже лицо его все дергаетъ. 'Не заряженный', говоритъ… Вдругъ, какъ грянетъ…
— Черепъ въ дребезги? договорилъ за него Степа, совершенно отчетливо, съ переворачивавшимъ всю его внутренность ужасомъ, воспроизводившій всю эту сцену въ своемъ артистическомъ воображеніи.
— Да, знаешь, кровью его и мозгомъ такъ и обрызгало одного тутъ. Грекъ у насъ такой былъ, Психаки, который ближе къ нему сид?лъ… Такъ вотъ я къ тому это разказалъ, Степа, заключилъ 'Плеша', улыбаясь своею д?тски наивною улыбкой, — что разв? это храбростью сл?дуетъ называть? Это просто у кого только нервы кр?пки.
Степа, уложивъ локти на столъ, сид?лъ, ухватившись руками за голову и закрывъ глаза. Невозмутимое спокойствіе пріятеля производило на него какое-то подавляющее впечатл?ніе.
Такъ прошло н?сколько времени. Онъ поднялъ наконецъ голову и воззрился на своего собес?дника, который между т?мъ, все съ тою же улыбкой на алыхъ губахъ рта похожаго на пуговку, выбиралъ съ неприбранныхъ еще со стола тарелокъ съ остатками ужина цыплячьи косточки и кидалъ ихъ въ широко открывавшуюся на встр?чу имъ пасть большаго, кудластаго тернёва Степы, вб?жавшаго всл?дъ за нимъ изъ передней.
— Эхъ ты, Ахиллъ! промолвилъ еще разъ Острометовъ съ какимъ-то на этотъ разъ страннымъ отт?нкомъ не то удивленія, не то зависти, — ты, пожалуй, готовъ при случа? такую же штуку отмочить?
Тотъ беззаботно плечами пожалъ:
— Что же, Степа, конечно, еслибъ я въ такомъ же положеніи былъ… Пиль, Блекъ! крикнулъ онъ, приловчаясь кинуть новую косточку такъ чтобъ она попала прямо въ носъ собак?.
— Да в?дь тутъ какое же 'положеніе', Плеша? Изъ-за чего, подумай, сд?лалъ эту глупость челов?къ.
'Плеша' посмотр?лъ на него какъ бы съ удивленіемъ:
— Да какже, Степа, в?дь обидно что какой-нибудь жидъ см?етъ говорить что ты можешь застр?литься только потому что у тебя денегъ н?тъ.
'Степа Говориловъ' не нашелъ ни единаго слова отв?тить на такой резонъ. Но изъ разговора съ пріятелемъ онъ вынесъ окончательное уб?жденіе что 'трагическія р?чи', которыя онъ было нам?ренъ былъ повести съ нимъ относительно грозившей ему молъ 'гибели' на поединк? съ графомъ Снядецкимъ- Лупандинымъ, были бы совершенно излишними. 'Плеша' просто не понялъ бы ихъ. 'Ему, дураку, и въ самомъ д?л? все равно что жить, что умереть; а я…' недоговорилъ себ? Степа и какъ-то высоком?рно усм?хнулся только.
— Вотъ что, Плеша, сказалъ онъ посл? новаго молчанія, — ты оставайся у меня преспокойно ночевать, а завтра утромъ мы съ тобой по?демъ къ теб?; я возьму у тебя пистолеты и самъ повезу въ городъ къ твоему Кондратію, ты мн? только адресъ скажи… Или даже, я думаю, можно будетъ тамъ достать получше ч?мъ твои: в?дь твои, ты говоришь, старые очень, заржавленные: можетъ-быть и совс?мъ не годиться будутъ…
— Я ужъ объ этомъ думалъ, Степа, посп?шилъ заявить тотъ;- въ город? стоитъ п?хотный баталіонъ, у какого-нибудь офицера непрем?нно, я думаю, найдутся пистолеты. Я отыщу, у вс?хъ перебываю, отличные достану, увидишь, отличные!…
— Я самъ это все сд?лаю, перебилъ его Острометовъ;- а ты долженъ оставаться.
— Къ чему же это, Степа! взвизгнулъ Плехановъ плаксивымъ голосомъ ребенка у котораго отбираютъ любимую игрушку.
— Ты долженъ ждать изв?щенія отъ секунданта моего противника, разв? не помнишь? Онъ теб? сказалъ что ты долженъ ждать его никакъ не поздн?е завтра вечеромъ: ты сл?довательно весь день долженъ ждать его. А то вдругъ письмо еще до об?да придетъ, а тебя н?тъ…
— Такъ в?дь ты же вернешься изъ города до об?да?
— Конечно, но что-нибудь… непредвид?нное можетъ задержать меня… А ты долженъ сейчасъ же, немедля, отв?тить на то что онъ напишетъ что мы очень рады и будемъ на м?сто въ тотъ часъ въ какой они тамъ въ письм? назначатъ… Ты понимаешь, Плеша, надо тутъ показать что мы съ тобой de vrais gentilshommes, промолвилъ онъ, откидывая назадъ голову движеніемъ исполненнымъ все той же неисправимой въ немъ театральности и забывая при этомъ что 'Плеша', какъ говорится, 'ни въ зубъ не зналъ' никакого иностраннаго діалекта.
Но непонятая имъ французская фраза произвела т?мъ не мен?е р?шающій эффектъ на отставнаго унтеръ-офицера: онъ склонилъ покорно голову, вздохнулъ изо всей груди и пробормоталъ:
— Такъ гд? же мн? ждать, Степа: у себя, или опять прі?хать сюда?
— Сюда, разум?ется. Онъ сюда пришлетъ непрем?нно… Ты мн? у себя отдашь пистолеты, я съ ними по?ду въ городъ, а ты сейчасъ же на своихъ лошадяхъ возвращайся сюда и жди письма и меня.
— Хорошо, пролепеталъ печально Плехановъ.
Степа поднялся съ м?ста, потягиваясь и з?вая во всю глотку:
— Ну, а теперь по постелькамъ… Какую же я высыпку сейчасъ задамъ! браво примолвилъ онъ къ этому, косясь на пріятеля съ желаніемъ подм?тить какое впечатл?ніе произведутъ на него эти слова.
Но румяному Ахиллу было не до его бравости: онъ сид?лъ надувши губки, готовый заплакать. Ему такъ хот?лось къ Кондратію, а такія пріятныя хлопоты предстояли ему было: достать пули, порохъ и прочее, къ 'разнымъ офицерамъ' съ?здитъ (можетъ-быть какой-нибудь изъ нихъ знакомый найдется, или 'веселенькій анекдотикъ' ему разкажетъ между прочимъ, думалъ б?дняжка); а тутъ 'сиди одинъ ц?лый день съ Блекомъ!…'
XIX
Много загублено заячьихъ душъ.
Слава усердному гону тявкушъ.
Слава теб?, неизм?нный Нахалъ,
Ты словно в?теръ пустынный леталъ!
Рано утромъ, переночевавъ на полпути у Троженкова, неутомимый Свищовъ прибылъ въ Б?лево, усадьбу унасл?дованную графомъ Петромъ Капитоновичемъ Снядецкимъ-Лупандинымъ отъ покойной тетки. Старуха прожила всю жизнь въ деревн?, и домъ ея былъ, какъ говорится, полная чаша. Древняя чета, изъ бывшихъ дворовыхъ, мужъ и жена, прослужившая ей съ юности до самой смерти и оставленная ея насл?дникомъ на прежнихъ должностяхъ своихъ, содержала этотъ домъ въ чистот? и 'аккуратности', переносившихъ невольно воображеніе того кто входилъ въ него въ первый разъ къ мирнымъ временамъ стародавняго дворянскаго житья. Петръ Капитоновичъ со своей петербургской точки зр?нія находилъ что ему 'зд?сь недостаетъ современнаго комфорта' и что для этого 'нужно будетъ со временемъ выписать кое-что отъ Гальпена, [81] перем?нить обои и обивку, и вообще переставить все по нын?шнему,' но въ сущности находилъ эту обстановку 'довольно приличною для своего званія'. А Свищовъ, входя теперь въ эти чистыя и св?тлыя комнаты, съ полинялымъ отъ л?тъ, но безъ пятнышка стариннымъ штофомъ мебели и занав?сей, горками фарфора и серебра въ углахъ гостиной и дубовымъ подомъ лоснившимся какъ паркетъ, думалъ со своей стороны: 'И совс?мъ даже какъ сл?дуетъ быть для у?зднаго предводителя дворянства'.
